Астральное тело-1, Скоморох или Начало Магии - Всеслав Соло

Достался Боживу и мой конспект Священной Книги Тота…

Сложность эзотерических знаний, мистических наук доставляла моему другу отнюдь не измотанность и бессилие разочарований, а, скорее, укромный, рабочий кабинет в пространстве его судьбы, в котором Юра усидчиво отрабатывал навыки осознанного мышления…

Меня радовало это! Светлела моя надежда, и я все чаще навещал друга в ожидании подходящего момента…

Я отчетливо чувствовал, что Боживу самому по себе вряд ли удастся прийти к астральному сознанию, — нужен учитель. И все понятнее становилось: путеводителем друга должен стать я…

Юра уже твердо знал: Сергей Истина продолжает жить, но в более энергетически тонком мире, и ему надо помочь выбраться оттуда, но что это такое — более энергетически тонкий мир?!

В тупике земного телаСтолько лет я, словно джинн…Я сижу совсем без дела,Соблюдая свой режим…День и ночь: страна, законы,Раздражения сучки,И людские, монотонноСуетятся тупички…В полумраке сигаретуВсе щипает огонек:Я курю на всю планетуХлопьев дыма самотек.Мятно тает сигарета,Скоро брошу я курить.Наложу на все запреты,Чтобы вне режима жить!..Накурил я на планете,Надо б форточку открытьИ проветрить все на свете,Скоро, так тому и быть!..Комнатенка в комнатенкеЭто дома я один…Вход и выход очень тонкий:Ну, смелее, Алладин…

Мне доставило удовольствие услышать в этот вечер свое стихотворение, прозвучавшее голосом друга у все того же ночника, в одной из Викиных комнат, прозвучавшее возле кипы книг и вороха моих бумаг, за которыми Божив засиделся и теперь.

Стихотворение было написано мною очень давно. Немного помолчав, Юра отложил только что прочитанный им листок в сторону…

Я, конечно же, мог объявиться в качестве своеобразного внутренного голоса, прозвучать в голове у друга, пообещаться таким образом и раньше, но у меня уже был опыт энергетического контакта с Игорем Золотовым, и я не хотел ошибиться еще раз.

Юра сидел в майке и трико, он увлекся рассматриванием и перечитыванием бумаг. Неожиданно, в пространственном кабинете его сознания, будто разлистнули белую страницу, пробел, ибо почувствовал Божив позади себя снежное прикосновение к своим плечам, словно и в самом деле прохладный и легкий снег прилег на его плечи. Юра даже не вздрогнул и не насторожился, напротив, казалось — он ожидал этого прикосновения…

Медленно он стал поворачивать голову назад. Его вечерние одиночества никогда еще не нарушались подобным образом. Он поворачивал голову так, с таким выражением лица, словно определенно знал, что он должен увидеть… Божив поворачивался с закрытыми глазами.

И вот…

Когда он обернулся назад и невесомо приоткрыл веки, ему пришлось туманно улыбнуться и согласиться с реалиями обманчивости.

Перед Юрой стояла Вика…

Он обезмолвленно смотрел на нее, точно определяя, кто же есть возникший человек?.. И есть ли он в действительности?.. Или это дитя, определенная метоморфоза тонкого мира, которая теперь явилась перед ним в облике любимого человека — не испугать…

— Ты кто? — спокойно спросил Юра.

— Юрочка… — настороженно прошептала Вика и обняла его своими прохладными руками. — Ты совсем растерялся в этих бумагах и книгах… Мне холодно, я почему-то замерзла…

— Что? — отрешенно переспросил Юра. — Замерзла?.. Разве призраки могут…

— Юрочка, не надо больше этим заниматься, я прошу тебя, оставь, возвратись хотя бы ты! — выкрикнула последние слова растерянная Вика.

— Вика, — будто позвал свою подругу Божив. — Не пугайся меня.

— Ну да! Как же я могу не волноваться, если ты уже заговариваться начинаешь, близких, — Вика всхлипнула, — не узнаешь…

— Ну что ты, хорошая, что ты говоришь… — зауспокаивал Юра свою любимую. — Мне нельзя поступить иначе или ты не… — Божив помолчал несколько мгновений, — не любила Сергея?.. — ропотно все-таки промолвил он, как бы к чему-то прислушиваясь…

Вика отшатнулась от Божива, насторожилась, будто ребенок, что-то натворивший, но еще не знающий: накажут ли его за это…

— Я… и сейчас… люблю… его, — надрывно и безнадежно, но с непоколебимым оттенком уверенности в голосе, уверенности в том, что она не лжет, проговорила девушка сокровенные слова, и похоже было, что эти слова всего лишь заштрихованы, некогда, случайно залиты чернилами отчаяния, но все-таки еще читаемы до сих пор трудолюбивой памятью…

Божив стремительно встал, шагнул от стула и отчаянно, будто прощаясь — обнял безмятежно спокойную в этот момент Вику…

Но вдруг…

— Ты должен ему помочь… — проговорила девушка. — Ты… обязательно сможешь… ему… помочь, Юра! — нарастало движение Викиных слов. — Помоги ему, спасс…cи…спаси его!!! — неистово выкрикнула она…

Тишина остановила пространство.

Они стояли посреди комнаты, обнявшись: Юра, объятый любимой, а Вика… объятая только что отзвучавшим… криком.

Время разрасталось во всю комнату и вскоре заполнило ее всю… Времени становилось тесно.

Первой молчаливое пространство нарушила девушка, она будто шевельнула губами тишину.

— Я беременна, — прошептала, целуя плечо Юры, Вика.

— Да-да… конечно, — ответил на ее ласку Божив.

— Беременна я, — словно попросилась в его глаза девушка. Беременна… — снова прошептали ее губы у самого лица Божива.

А мне стало неловко, я зависал рядом с ними, за кадром физического плана, и мое невидимое присутствие немало мешало естественному общению этих людей.

Я готовился сейчас, в этот выбранный мною вечер, к контакту с Боживым и находился, в некотором смысле, в единой медитационной плоскости с другом, мое невидимое присутствие сосредоточенно связывало, пластично затормаживало личностность Юры. Его сущность будто бы присутствовала в теле, но реакции на окружающее проявление пространства Земли не возникали в соответствии с нормой человеческих представлений на этот счет, и получалось: своеобразный энергетический ступор завораживал его сознание и привычные скульптуры чувств опознавались, но с опозданием.

Но я не мог поступить иначе!..

Мне нельзя было удалиться и теперь: необходимость действовать заставляла поступиться правилами хорошего тона, ибо… я выполнял записи своего астрального дневника, а не капризы свободного художника.

Признания и смятения Вики мешали моим сегодняшним планам. Очень важно войти в общение с другом: я не посмел переубеждать свое настроение, пусть даже Вика и подумала в этот не принадлежащий ей вечер о безумии Божива. Этот вечер принадлежит мне.