История Призрака - Джим Батчер

— Три правдивых ответа, — стоял я на своем. — Сделка заключалась обеими сторонами добровольно.

Леа недовольно фыркнула и изобразила руками изящный жест, при всем при том не уступающий эмоциональностью театрально воздетым рукам.

— Ты когда-нибудь прекратишь торговаться?

— Да ни за что.

— Невозможный ребенок. Ох, ну ладно. Если это хоть немного наполнит тот бездонный колодец, что вы зовете любопытством... — Она тряхнула головой, снова покосилась на Вечную Тишину и повернулась ко мне. — Первая истина состоит в том, что ты знаком со своим убийцей.

Я поперхнулся. Единственное, что не подлежит сомнению в сидхе, — это то, что они, будь то Летние или Зимние, не могут сознательно солгать. Они просто физически не способны на это. Из этого вовсе не следует, что они не могут обманывать — более того, по части обмана они великие мастера. Однако они не могут произносить слов, которые были бы неправдой.

Из чего следовало, что — если источники информации заслуживали доверия — круг потенциальных подозреваемых можно сократить примерно на шесть миллиардов. А источники информации, которой пользовалась Леа, как правило, Доверия заслуживали.

Леа кивнула мне — так легонько, что, возможно, это мне просто показалось.

— Второе — это то, что твое убийство — всего одно из тысяч, лежащих на совести твоего убийцы.

В это я тоже поверил, попробовав обмозговать с разных сторон. Среди моих знакомых есть люди и другие создания, готовые убить, не моргнув, однако таких, что проделали это тысячекратно, кот наплакал. Лучшие снайперы мировых войн записали в свой актив по нескольку сотен уничтоженных врагов. Серийные убийцы, орудовавшие на протяжении нескольких десятилетий, — и того меньше. Однако сверхъестественные хищники, особенно древние, на протяжении столетий могут оперировать и четырехзначным количеством жертв.

И кстати, я делал все, что в моих силах, чтобы число таких хищников сократилось. Да, круг подозреваемых стремительно сужался.

— И последняя истина, — продолжала Леа, которая сразу показалась ужасно усталой. — Твой убийца действовал лишь по наущению другого — куда более могущественного и опасного, чем он сам.

«Он». Мужского рода. Значит, как ни крути, круг подозреваемых сужается ровно вдвое.

И это значит...

И это значит, что кроме того перца, что меня грохнул, мне надо остерегаться еще и его босса.

Класс!

— Более этого я тебе поведать не могу, крестник, — вздохнула Леа.

— ТЫ И ТАК СКАЗАЛА СЛИШКОМ МНОГО.

Леа подняла руку, словно прикрывая лицо от порыва ветра, и нахмурилась, глядя в направлении Вечной Тишины.

— Твои познания о мире смертных ограничены. Дело сделано. И прекрати свои завывания. — Леа снова склонила голову набок, помолчала немного, потом напряженно выпрямила спину и без особого энтузиазма кивнула. — Как тебе будет угодно.

Безмолвная фигура перевела взгляд с крестной на меня, и хотя легких, в которые она могла бы набрать воздуха, у нее не имелось по определению, я каким-то образом ощутил, что она собирается заговорить.

— Знаю, — поспешно произнес я. — Знаю, знаю. Мой путь. Совершенно не обязательно выносить мне мозги, повторяя это еще раз.

Вечной Тишине это, похоже, понравилось не очень. Я ощутил нечто такое... ну, такое, что вполне могло бы сойти за недовольный вздох. А потом статуя повернулась и скрылась из виду.

— Ф-фух, — выдохнул я, выждав несколько секунд, чтобы она отошла подальше. — Что это, черт подери, вообще такое было?

— Глашатаи, — пробормотала Леанансидхе едва слышно. — Вечно Глашатаи. И знак почтения.

— Чего?

Она посмотрела на меня в упор, и мне показалось, что она говорит что-то, лишенное конкретного смысла.

— Глашатаи, дитя мое. Те, кто вещает от лица другого, не имеющего возможности здесь присутствовать. Так же, как я долгие годы служила глашатаем моей королевы, а случалось — она моим. — Леа тряхнула головой и оперлась рукой о землю, собираясь встать. — Мне пора, дитя мое.

— Подождите. — Я поднял руку и дотронулся до ее ноги.

Моя призрачная плоть не прошла сквозь ее. Рука не ощутила ничего, кроме странного сопротивления движению. Я не проник в нее, как это произошло с Молли или Морти. Я удивленно заморгал.

— Я принадлежу к двум мирам, — пояснила она, заметив мое удивление. Или услышав мои мысли? — Естественно, на ощупь я не похожа на смертную плоть.

— А... — пробормотал я. — Э... послушайте, я просто должен быть уверен в том, что вы заботитесь о Молли.

Она склонила голову набок и некоторое время молча смотрела на меня.

— Но... детка... В твои обязанности вовсе не входила забота о молодой женщине.

— Еще как входила, — возразил я. — Она была моей ученицей.

— Разумеется. Той, которую ты обязался обучать — но не заботиться. Дитя мое, ты что, вообще не понял цели наших с ней занятий?

Я открыл рот, подумал и снова закрыл.

— Не исключено. А что должно было произойти?

— По-хорошему, это тебе полагалось бы научить ее заботиться о себе, — заявила Леа как о само собой разумеющемся факте. — То, что тебе не удалось этого сделать... — Она нахмурилась. — Признаю, у меня весьма ограниченные представления о том, что вы считаете добром и злом. В эмпирических ситуациях разница между этими понятиями представляется мне чисто семантической. И все же мне кажется, то, что ты был с ней мягок, не принесло ей особого добра.

На мгновение я встретился с ней взглядом, потом опустил глаза.

— Возможно, вы и правы.

— Я ведь очень стара, дитя мое. В большинстве случаев на мой опыт можно положиться. — Она сморщила нос, потом нагнулась и высокомерным жестом потрепала меня по руке. — А теперь вот что. Послушайся совета милой статуи. И постарайся уничтожить любого, кто попробует причинить тебе вред. Смерть ведь тоже в своем роде ценный жизненный опыт, иначе какой в ней смысл?

Что-то в словах моей крестной зацепило одну из немногих продолжавших функционировать у меня в мозгу клеток, и меня вдруг осенило.

— Вот оно! — выпалил я. — Вот как одолеть Собирателя Трупов!

Леа склонила голову набок, внимательно посмотрела на меня и с понимающей улыбкой кивнула:

— Ах! Если у тебя получится.

Я судорожно сглотнул.

— Угу.

— Забавно, — пробормотала она. — Если тебе удастся с ними совладать... В некотором роде они куда смертоноснее, чем та, что ими манипулирует. Взрывоопаснее. Очень, кстати, в твоем духе. Блистательно! — Она сделала несколько замысловатых движений пальцами и исчезла.

Исчезла, оставив меня в могиле наедине с моими мыслями.

Я снова привалился к откосу, но ложиться на дно не стал. Вместо этого я думал о Молли и о том, во что она превратилась.