Голос моей души - Ольга Куно

Я широко улыбнулась.

– Как ты относишься к тому, чтобы познакомиться с риннолийской оппозицией?

В моих глазах заиграл озорной огонёк.

– С оппозицией? – не без удивления переспросил Андре. – У тебя там есть связи? Я полагал, что ты служила королю.

– Ну, служила-то я королю, – легкомысленно протянула я, – но ведь одно другому не мешает.

И хитро подмигнула.

– А поподробнее нельзя? – оживился Андре.

– На самом деле я имела дело с оппозицией именно по делам службы, – призналась я. – В период моего пребывания при дворе оппозиция особых проблем королю не доставляла. Она не обладала реальной сильной и в основном ограничивалась довольно-таки мелкими акциями. Филипп не пытался править железной рукой, и имидж короля, допускающего некоторую – ограниченную – свободу, был ему на пользу. Поэтому следовало всего лишь негласно следить за тем, чтобы оппозиционеры не переступали определённые рамки. А для этого Филиппу нужен был человек, который время от времени контактировал бы с ними и в мягкой форме, но доходчиво предупреждал о том, где именно проходят границы дозволенного. Я идеально подходила для этой роли.

– С какой стати? – поинтересовался Андре. – Причём тут королевский маг?

– Магия действительно ни при чём, – согласилась я. – Тут дело не в профессии. Просто, во-первых, я по чистой случайности была знакома кое с кем из этих людей. А во-вторых, в отличие от большинства придворных, вроде того же альт Ратгора, я была вполне в состоянии поговорить с оппозиционерами на их языке, не вызывая негативной реакции высокомерием и демонстративным проявлением чувства собственного превосходства. Я очень коммуникабельна – если этого захочу. И могла спокойно поболтать с некоторыми из них за бутылкой вина, рассказывая анекдоты про дворцовых обитателей. А параллельно протранслировать, что если они не хотят крупных неприятностей, определённых вещей им делать не следует.

Андре прошёлся по комнате – к окну и обратно.

– Что ж, это начинает мне нравиться, – признался он. – Такие знакомства действительно могут оказаться полезными. Вот только вопрос, как обстоит дело с оппозицией сейчас. Обстановка в стране изменилась. Судя по слухам, начиная ещё с рассказа Мирты, теперь Филипп властвует куда как более жёстко. Точнее, даже не Филипп, а альт Ратгор, но либо по указанию Филиппа, либо по меньшей мере с его молчаливого согласия.

Я кивнула, сразу же вспомнив перепуганное лицо хозяина книжной лавки.

– С одной стороны, при таком раскладе оппозиция могла подвергнуться настоящей травле, а её влияние – полностью сойти на нет, – продолжил рассуждать Андре. – Но с другой, в нынешней ситуации, когда многие непоследние, скажем так, люди внезапно оказались в опале, силы сопротивления вполне могли возрасти.

– Тем более и судьба мигдальской тюрьмы это подтверждает, – привела дополнительный аргумент я. – В моё время оппозиционеры уж точно не наглели настолько, чтобы взрывать тюрьму.

– Ну что ж, – усмехнулся Андре, – вот и дополнительный повод заскочить к ним на огонёк. Надо же сказать людям спасибо. Но возникает ещё один вопрос. Если альт Ратгор взялся за оппозицию всерьёз, может статься, что из тех, с кем ты была лично знакома, на свободе никого не осталось. Сможем ли мы в этом случае выйти на оппозиционеров?

– Сможем, – заверила я. – У меня есть несколько каналов связи. С ведомством альт Ратгора я этой информацией не делилась; к чему? Так что хотя бы один из этих каналов сработать должен.

– Ну хорошо, – принял мои доводы Андре. – В таком случае, как я понимаю, мы первым делом направляемся в столицу?

– Да, – подтвердила я. – Круг небольшой, но он может оказаться очень полезен. Заодно узнаем много нового. Если получше разберёмся в ситуации, это тоже нам пригодится.

– Ну что ж, – заключил Андре, – в таком случае не будем медлить. Выезжаем завтра с утра. Я знаю, где купить лошадей.

Глава 21.

Мы вне закона. Что ж такого?

Мы везде и нигде.

Мы словно тени на дорогах,

Мы – круги на воде.

Выехали на рассвете, когда медлительный солнечный диск ещё не поднялся над восточной горной грядой, но уже успел исподволь разогнать ночную темень. Ехать старались быстро, однако во весь опор коней не гнали, чтобы излишне их не утомить. Как-никак нам предстояло несколько дней пути.

Когда могли, останавливались на ночь в гостиницах. Но если проезжали через населённый пункт за пару часов до заката, то там не задерживались. Скакали до тех пор, пока кони могли хоть как-то видеть перед собой дорогу, а затем устраивались на ночлег где придётся. Благо весна потихоньку вступала в свои права, и ночи уже не были чересчур холодными. Да и магольков у нас было теперь в избытке.

Если дорога была широкая, мы зачастую скакали бок о бок. Тогда, повернув голову, я могла увидеть высокого шатена с тёмно-синими глазами, лет двадцати-двадцати двух на вид, с тонкой полоской франтоватых усов и ямочками на щеках. Когда перед выездом я спросила у Андре, какую ему сделать внешность, он ответил:

– На твой вкус.

Заклинание теперь давалось мне легко, поскольку мне доводилось прибегать к нему прежде, в прошлой жизни. Так что вернувшиеся воспоминания существенно облегчили задачу. Поэтому через несколько секунд Андре, взглянув в зеркало, встретился со своим новым образом.

Он долго критически рассматривал своё отражение и, наконец, не отрываясь от зеркала, спросил:

– И что, тебе, стало быть, нравятся ТАКИЕ?

– Какие «такие»? – наивно осведомилась я. – По-моему, весьма симпатичный молодой человек получился.

Я вовсе не кривила душой, хотя поддразнить Андре и хотела. Он же продолжил смотреть в зеркало с чрезвычайно брезгливым выражением лица. Стоит ли уточнять, что молодой человек с той стороны стекла отвечал ему тем же?

– Такие вот приторно-смазливые, – скривился Андре.

– Дорогой, – я кокетливо положила руку ему на плечо, – ты – первый на свете мужчина, который ревнует свою женщину к собственному отражению в зеркале.

Я поцеловала его в щёку и отошла, напоследок игриво проведя пальцем по колючим усам.

– Доиграешься! – мрачно предупредил Андре.

– А вот угрожать слабой женщине – недостойно, – нравоучительно заметила я. – Тем более, что она может и отомстить.

– Это как же? – скептически поинтересовался он.

Было очень забавно наблюдать за тем, как совершенно незнакомый парень столь знакомо изогнул бровь, сопроводив это движение столь же привычным ироничным взглядом.