Звезда Ада - Андрей Дашков

Газ никак не подействовал на обитателей пустыни. Один из них держал за волосы бьющуюся в истерике баронессу. Та пыталась вцепиться ему в лицо ногтями, но руки у варвара были гораздо длиннее…

Люгера немного насторожило то, что газ не подействовал и на Далию. Не успев полностью прийти в себя, он уже искал признаки обмана и заподозрил неладное. Он видел баронессу сквозь пелену, застилавшую воспаленные глаза, и не узнавал ее лица. Оно было странным образом искажено, а в неестественных гримасах моментами угадывалось что-то болезненно-жуткое…

Варвар, стоявший позади всех, очевидно, прикончил черного лебедя. Отрубленная голова птицы лежала на полу; глаз, обращенный к Люгеру, казался куском тусклого желтого стекла. Взъерошенные перья были покрыты инеем. Из распахнутого клюва выползали черви, однако на эту отвратительную подробность уже никто не обращал внимания.

Кравиус был обезоружен; впрочем, он и не пытался сопротивляться. Аббат потерял всякую надежду и, похоже, согласился бы на что угодно, лишь бы его оставили в живых. В отличие от толстяка Арголида приняла надменно-спокойный вид, словно это было далеко не первое опасное приключение в ее жизни.

Люгер кое-как поднялся на ноги и бросил взгляд на изуродованные трупы Ястребов. Что ж, он был избавлен от их назойливой опеки; осталось выяснить, что думает по этому поводу Гедалл. Однако Гедалл был далеко и представлял собой весьма неопределенную угрозу, а Слот давно отвык заглядывать в будущее дальше, чем на один день.

Его слегка шатало, голова трещала, вдобавок он ощущал кислый привкус во рту. Меч поднял кто-то из варваров — для них это была, вероятно, забавная игрушка…

Варвар, который убил Сидвалла и которого Люгер окрестил про себя

Кошачьим Глазом, заговорил с Кравиусом. Его речь была набором монотонных звуков — однажды Слот услышал нечто подобное от Сферга. На бледном и помятом лице аббата выступил пот, хотя в замке было довольно прохладно.

Потом варвар обратился к Люгеру на языке, который, несомненно, имел много общего с языком западных королевств и, вероятно, был одним из его древних диалектов. Во всяком случае, Стервятник понял смысл произнесенного, за исключением некоторых слов, брошенных вскользь и предназначенных, по-видимому, только для соплеменников.

Первая же фраза попросту ошеломила его. Варвар сказал примерно следующее:

— Если ты ищешь Небесного Дракона, то будешь первым, кого мы отведем к нему с радостью…

Люгер не поверил своим ушам — цель, казавшаяся недостижимой, вдруг становилась вполне реальной и подозрительно близкой. Жизнь приучила его к тому, что за легкую дорогу обычно приходится дорого платить, а стоящая добыча — если это, конечно, не приманка — не достается легко никогда. И он промолчал, решив выжидать.

— Пора идти, — сказал Кошачий Глаз, который явно был в отряде главным. — Твои враги вряд ли ограничатся этим. — Он обвел рукой окружавшие их стены, словно сам замок действительно был гигантской ловушкой, средоточием неведомой тайны.

— По-моему, ты успокоил их навеки, — заметил Стервятник с ухмылкой, имея в виду посланцев Гедалла. Отряд, пополнившийся четырьмя людьми с непонятным статусом — то ли пленники, то ли гости, то ли приманка, направился обратно тем же путем, которым Далия привела Слота к угловой башне. Люгер и предводитель варваров замыкали шествие.

Кошачий Глаз бросил презрительный взгляд на трупы Ястребов, а затем чуть менее снисходительно посмотрел на Стервятника.

— Я говорю не о них, а о врагах гораздо более могущественных. О тех, кто действует, не покидая своего острова посреди Большой Воды.

Люгер сразу же перестал улыбаться.

— Ты говоришь о черных колдунах Морморы? — спросил он, невольно понизив голос. Арголида и баронесса Далия внимательно прислушивались к разговору. Это было заметно по напряженным спинам и повернутым головам. Обеих женщин сильно заинтересовала чужая беседа, но по разным причинам. Широкая фигура аббата плыла, раскачиваясь, где-то далеко впереди. Сейчас Люгер дорого дал бы за то, чтобы знать о варварах столько же, сколько знал о них

Кравиус. Если, конечно, аабат не выдавал желаемое за действительное…

Кошачий Глаз раздвинул губы, что, должно быть, означало улыбку. Гримаса получилась жутковатая — из-за сплошных изогнутых пластин, заменяющих зубы, его пасть смахивала на заряженный капкан. Затем он снизошел до ответа:

— Да, если тебе угодно называть их колдунами…

— Но нас преследовали те двое, которых вы убили. Они не из Морморы.

А больше никто не мог сюда добраться. Разве что толстяк морочил мне голову. — Люгер показал на Кравиуса, внимательно наблюдая за тем, как поведет себя варвар.

— Ты так думаешь? — Кошачий Глаз скривил губы. — Ловушка уже захлопнулась. — Он сделал плавный жест в сторону Далии, лицо которой было почти полностью закрыто мокрыми распущенными волосами. Люгер не мог взять в толк, где и когда эти прекрасные волосы успели намокнуть. — Она совсем не та, за кого ты ее принимаешь. Мы остановили ее в последний момент. Еще немного — и ты оказался бы там, откуда нет возврата… Не обольщайся — мы сделали это только ради себя и своего племени. Согласно пророчеству Неприкасаемого, рано или поздно должен появиться человек с Рубиновым Сердцем, который избавит нас от Дракона. Тогда закроются двери в ад. Поэтому мы отдадим тебя Дракону, даже если ты изменишь свое решение…

Кое-что прояснилось. Как Люгер и подозревал, его положение оказалось не таким уж завидным. Слишком часто он плясал под чужую дудку — и скоро, похоже, придется сплясать снова… Некоторое время он размышлял над словами варвара, в частности, над тем, что означало выражение «двери в ад».

…Они вошли в большой парадный зал замка Крелг, освещенный лишь несколькими свечами. Замок будто вымер; нигде не было видно ни одного человека, и даже вездесущий Меск бесследно исчез.

Варвары начали готовиться к какому-то ритуалу. Они зажгли принесенные с собой лампы, которые источали ровный голубой свет. При более ярком освещении стало заметно, что стены замка слегка размыты и дрожат, словно студень. Это производило тошнотворное впечатление и напоминало кошмарный сон, в котором предательская твердь вдруг расползается под ногами, тает, оборачивается трясиной, спящий увязает все сильнее, а липкая мерзость окружает со всех сторон, и некуда бежать…

Один из варваров выволок Далию на середину зала и повалил на пол. Затем он надежно связал ей руки и ноги кожаными ремнями. Она уже не сопротивлялась и лежала покорно, как бессловесная жертва перед алтарем. Мокрые волосы облепили ее голову, будто черные лоснящиеся змеи. Кто-то бросил в освещенный круг обезглавленного лебедя…