РазNообразный Наполеон - Мурат Магометович Куриев

Совсем кратко. Миттеран там выполняет некую волю императора, перестраивает Париж. Над знаменитой пирамидой перед Лувром французы много и охотно смеялись, а ведь инициатором ее сооружения был именно Миттеран. Как здесь не связать Миттерана с Наполеоном? Да, еще шляпа! Мягкие черные шляпы Миттерана для его поклонников почти то же самое, что наполеоновские двууголки для «бонапартистов». Правда, на аукционах стоят значительно дешевле.

Стоит признать, что и правоцентристу д’Эстену, и социалисту Миттерану в известном смысле повезло. На период их президентств не выпали «большие наполеоновские юбилеи». Когда нужно делать или не делать, говорить или недоговаривать. А вот их преемникам, Жаку Шираку (1995–2007), Николя Саркози (2007–2012) и Франсуа Олланду (2012–2017) пришлось пройти суровые «испытания торжествами».

И какими! Даты – одна грандиознее другой. Юбилеев – на пятнадцать лет! Подарок для историка. Ничто не позволяет оценить состояние «наполеоновской легенды» так хорошо, как взгляд на торжества со стороны. Но, прежде, чем посмотреть, стоит немного поговорить. О ситуации. О том, с каким Наполеоном пришла Франция к началу XXI века.

В 2000 году, по результатам опроса, проведенного по инициативе очень авторитетного журнала L’Histoire («История»), Наполеон в списке великих деятелей Франции занимает второе место. На первом – де Голль. Видимо, пора принять как данность. Не де Голля, а тот факт, что лидером Наполеон, скорее всего, уже никогда не будет. И речь мы пока ведем не о сегодняшнем дне, а о том, как воспринимали императора на рубеже веков.

В культуре он по-прежнему необыкновенно популярен. Здесь де Голлю до него как до Луны. Не будем обижать генерала. Просто как персонаж Наполеон значительно богаче. Писатели и кинематографисты его в покое вряд ли оставят. Вопрос лишь в акцентах.

К началу XXI века уже было ясно, что «черная» легенда работает более эффективно, чем «золотая». Да и где там она, «золотая»? Другие времена, другие люди. Сколько поколений сменилось уже после 1968 года? Сколько появилось тех, кто считает, что Наполеоном нельзя гордиться? Тех, для кого определения «деспот» и «убийца» просты и понятны и на этом уровне «понимания» они и предпочитают оставаться? Ни шагу в сторону! Таких много, очень много.

Совсем скоро произойдет нечто невероятное. К Наполеону будут лучше относиться за пределами Франции. Действительно, удивительная страна…

Де Голль и Помпиду тоже были республиканцами, но они как-то находили место для Наполеона. Даже, в общем-то, правильное. Они не стеснялись называть императора создателем современного французского государства, а в конце ХХ века наступило время «стыдливого отношения» к Наполеону, «юбилеи» нам это хорошо покажут.

Итак, тяжкое испытание для республиканских лидеров – как отмечать двухсотлетие создания Империи?

Президент Франции – Жак Ширак. Совсем не поклонник Наполеона, предпочитал не говорить о нем. Пришлось. Учитывая общественные настроения, Ширак поступает мудро. Называет наполеоновский «Гражданский кодекс» «актом рождения современной Франции». Не придерешься. «Отец» не Наполеон, как у Помпиду, а кодекс. Логика есть.

А то, что премьер-министр в правительстве Ширака Доминик де Вильпен автор нескольких книг о Наполеоне, – просто совпадение. Случайное? Сами решайте. Когда де Вильпена спросили, кого он считает моделью для подражания, он назвал три имени. Среди них – графа де Лабедуайера. Адъютанта Наполеона, расстрелянного после «Ста дней» за «измену» королю Людовику XVIII. Такой выбор многое говорит о де Вильпене.

Премьер Ширака тоже не может не учитывать политическую конъюнктуру. Считается, что именно де Вильпен поспособствовал тому, чтобы мероприятия, связанные с двухсотлетием Империи, получили некий «размах». Ширак хотел чего-то более скромного. Однако «праздники» не закончились, и дальше де Вильпен вел себя в строгом соответствии с «линией партии». Происходило же нечто фантасмагорическое.

Империя империей, а что делать с юбилеями знаменитых сражений? Им ведь тоже по двести лет. Идут подряд, практически нон-стоп.

Октябрь 2005-го. Трафальгар. Отмечают, в грандиозных масштабах, англичане. Кто же еще? В присутствии королевы Елизаветы II. Французы присылают делегацию! И даже авианосец «Шарль де Голль»! Жаль, что мы не узнаем, как бы отнесся к такому мероприятию сам де Голль.

От одного юбилея до другого – всего ничего. 2 декабря 2005-го – годовщина Аустерлица, самой славной победы Наполеона. Мероприятия проводит Чешская Республика. Из официальных представителей Франции – только министр обороны. Президент уехал по делам в Африку, премьер… Тоже нашел дела поважнее.

Известный журналист Ален Дюамель публикует вызвавшую большой резонанс статью под очень символичным названием – «Катастрофа Аустерлица». Дюамель категоричен: такое отношение к исторической памяти – вот что, по его мнению, действительно постыдно. «Жак Ширак и Доминик де Вильпен являются воплощением… истинно французской черты потери самоуважения». Про «самоуважение» будут еще очень много говорить.

…Ставшего президентом в 2007-м Николя Саркози журналисты, особенно иностранные, поначалу очень любили сравнивать с Наполеоном. Поводы, правда внешние, были. Даже его жена, Карла Бруни, ласково называет супруга «мой Наполеон»… Небольшой рост, быстрый шаг, нервные жесты, желание реформировать Францию… Говорят, что подобные сравнения льстили самолюбию Саркози. Но не более того.

В своих выступлениях он предпочитал цитировать Жана Жореса (социалиста) и генерала де Голля (консервативного реалиста), на Наполеона практически не ссылался. Саркози, наверное, самый яркий пример того, что нынешние французские политики соревнуются не с Наполеоном, а с де Голлем. Пока получается не очень хорошо. Зато удобно «забывать о Наполеоне» или вспоминать о нем только в самом крайнем случае. Когда придет очередной юбилей, например.

…Двухсотлетие войны 1812 года резко оживило интерес к Наполеону. Такое событие! «Начало конца» империи. Величайшая ошибка императора. Оживились в первую очередь писатели и историки.

Президент Франции в тот момент – социалист Франсуа Олланд. Второй президент-социалист Пятой республики. Первому, Миттерану, сильно проигрывает. По результатам опроса общественного мнения, Олланд – самый непопулярный президент Франции по итогам первых ста дней работы.

На эти сто дней приходится и его отказ принять участие в торжествах, посвященных двухсотлетию Бородинской битвы. Жискар д’Эстен, бывший президент, поехал, а Олланд – нет.

В 2015-м – юбилей Ватерлоо. Европейцы отнеслись к событию мудро. Как к чему-то общему, имевшему большие последствия для всего континента. Французы отказываются приехать! Под тем предлогом, что они, дескать, «не празднуют поражения». То есть Трафальгар можно, а Ватерлоо – нельзя.

Где здесь логика?! Не нужно ее искать. Похоже, наполеоновское наследие оказалось для французских властей непосильным бременем. Они не очень понимают, что с ним делать. Это непонимание началось задолго до того, как появилась «культура отмены» и споры о Наполеоне перешли в новую плоскость.

Как отмечать двухсотлетие империи? Задача… Впрочем, скоро сам Наполеон задаст Франции и миру такую задачу, устроит такой экзамен, что результаты