Своя дорога - Галина Ли

Остальные обитатели усадьбы Лаланна целыми днями пропадали либо на кухне, готовя лекарства, ибо неизвестно где — разнося их. Притом их отлучки вызывали у меня неизменную тревогу, особенно после того, как Рис явился с разодранным плащом: на милитес напал оборотень. Хорошо хоть Лаланн оказался опытным бойцом, способным справиться с одним монстром. Однако мне совсем не понравилось, что оборотень оказался из числа бывших друзей нашего земляка.

Это могло означать только одно — жителям Срыта предстояло столкнуться с новой напастью. А если еще вампиры зубки приложат, то охренительно «благодатный» для жизни город получится! Эдакое приятное прибавление к вотчине вампирского князя.

На четвертый день мы, наконец, отправились к колодцу. Можно сказать, я буквально сбежал из дома, едва сирин неохотно кивнул, разрешая прогулку по городу.

Сырт мне не понравился еще больше, чем в прошлый раз. Сначала я не мог понять — почему, а потом дошло: буквально кожей ощущалось присутствие нежити. И не одного — двух вампиров или оборотней, нет, в городе скопилось порядочное количество зубастых тварей.

Как это получилось, выяснилось случайно: в одном из переулков мы напоролись на «милого» человека, в скромных одеждах, который гарантировал избавление от черного мора. То, что при этом человек перестанет быть человеком, он тоже не замалчивал, однако больных это интересовало в последнюю очередь: страх смерти пугал их намного больше невнятного обещания жрецов погибели души.

Тем более, что проповедник новой «не жизни» выглядел хорошо, клыками напоказ не светил и совсем не боялся зараженных. Меня же от его благодушного облика буквально перекосило. Благодаря такой же вот твари я уже почти две недели глотал умопомрачительную гадость.

Я выхватил из ножен клинок и решительно двинулся к «спасителю», пообещав на ходу высунувшимся жителям быструю кончину в случае их согласия на укус. Однако волчья отрыжка сражаться не пожелала, припустив по улице во все тяжкие.

Так быстро бегать я еще не мог, да и не хотелось оставлять одних Агаи и Лаланна. Матюгнувшись от души вслед беглецу и пожалев о том, что не прихватил с собой лук или арбалет, вернулся к товарищам.

Через полчаса мы выволокли из колодца свиную ляжку, покрытую язвами.

Сирин брезгливо оттащил ее в сторону и сжег в магическом огне, а затем долго сидел над колодцем, очищая воду. Я бы предпочел завалить источник, к хренам собачьим, но аптекарь такими простыми путями не ходил. Как же, мол, людям еще потребуется чистая вода!

Мы с Лаланном трудом дождались окончания сеанса колдовства, перемешанного с молитвами, а потом я потащил всех на кладбище — показывать сверху остальные колодцы, приправленные заразой.

Приходилось спешить — на город с востока надвигалась огромная грозовая туча.

Рис быстро разобрался, где находятся нужные дворы, так что нам удалось до наступления темноты вычистить всю заразу. Хоть и вымотались прилично, а все равно усталость перевешивало чувство хорошо сделанной работы.

Теперь эпидемия пойдет на убыль!

Уже на подходе к дому из придорожных кустов вынырнула загадочная личность в виде неприметного мужичка, и Рис отстал, чтобы перекинуться с ним парой слов. Мы вежливо встали у порога, дожидаясь пока наш знакомый примет торопливый доклад, перемежающийся активным размахиванием конечностей.

Ни дать ни взять — слуга оправдывается перед господином.

И пока Рис бесстрастно вслушивался в сбивчивую речь, случилось то, что должно — тучи прорвало белой молнией, заворчал гром, и на землю обрушился ливень. Он мгновенно скрыл от нас Лаланна, превратив сумерки в настоящий мрак. Сначала мы с сирин не поняли что случилось, а потом дошло — с неба лилась нескончаемым потоком черная грязь!

Агаи медленно, словно во сне, протянул руку под струи воды, льющейся с крыши, и растер пальцами темную жижу.

— Черная река! Пророчество! — возвестил он отчаянным шепотом, растерянно уставившись на меня.

Ну вот, опять!!! А я уж было решил, что парень поумнел.

Глава 31

Выговаривать за неразумные мысли я не стал, волшебник и без того выглядел потерянным и несчастным, как будто на его плечи легло тяжелое бремя.

Он молча повернулся и ушел в дом, обуреваемый новыми тревогами.

Как можно нормально жить, если каждую минуту переживаешь бог весть о чем?

Я решил дождаться Лаланна, с интересом наблюдая, как набирает силу и ищет дорогу густой черный ручей.

В отличие от сирин, я решил поискать разумного объяснения природному казусу.

И оно не заставило себя ждать: из-за темного занавеса дождя показался Рис, матерящийся сразу на двух языках. Из доступной пониманию части монолога я смог уловить главное — Этот дождь… опять…  испортил… одежду… !

— А что, часто идет? — поинтересовался у милитес.

— Не то, чтобы часто, но я уже третий раз за пять лет попадаю! — с отвращением глянул на улицу Рис, полез в карман за платком и обтер грязное лицо.

— А с чего, собственно, у дождя такой…ммм… непривычный колер?

— Да в паре сотен верст отсюда, в горах, вулкан дымит время от времени. Иногда выбрасывает пепел. Обычно он до нас не доходит — ветры дуют в другом направлении — но случается, что вместе с дождевыми тучами приносит эту грязь! — досадливо махнул Лаланн, огорченно разглядывая украшенный потеками плащ.

Вот так, никакой мистики и пророчеств. Надо пойти к сирин, успокоить парня, а то опять начнет решать судьбу мира. Любит наш аптекарь это занятие.

Агаи я нашел на кухне. Он мрачно разглядывал на просвет стеклянную бутыль с сизой жидкостью, на первый взгляд — заурядный самогон. Впрочем, нельзя говорить так однозначно даже о самых привычных вещах, побывавших в руках волшебников. У них обычная с первого взгляда вода может оказаться живой или даже мертвой, а самогон — эликсиром счастья (коим он и является для некоторых, притом безо всякого волшебства).

При виде друга сирин еще больше помрачнел, поставил бутылку на стол и уставился на меня с выражением мировой скорби, свойственной только разочарованным мечтателям и бассетам.

— На улице обычный дождь, перемешанный с вулканическим пеплом, — поспешил я утешить юношу, — Идет в Сырте регулярно. Так что никакое это не пророчество, а грязь, от которой виноград становится слаще. Хватит страдать, давай думать, как нам твоего проводника сыскать. Надоел что-то мне Сырт хуже горькой редьки!

Вопреки ожиданию, мои слова настроение волшебника не улучшили, он лишь обреченно вздохнул и сказал, — А чего тут думать. Завтра сходим по нужному адресу и все. На месте узнаем. Только куда спешить, раз выхода из города нет?