Харьков – проклятое место Красной Армии - Валерий Абатуров

При отходе к р. Северский Донец большинство стрелковых дивизий 6-й и 1-й гвардейской армий, соединений подвижной группы фронта в полном составе или частью сил действовали в окружении. Многие части и соединения, ввиду значительных потерь в личном составе и технике, фактически потеряли боеспособность и выходили на новые оборонительные рубежи отдельными группами. О сложности и трагизме их положения говорят следующие данные: по состоянию на 1–3 марта 1943 г. 172-я стрелковая дивизия 6-й армии насчитывала менее 1500 человек и всего 8 орудий[289], а 267-я стрелковая дивизия этой же армии (два стрелковых и артиллерийский полки) имела 1295 человек и 13 орудий. Погибли начальник штаба дивизии, три начальника штаба полка. В 6-й стрелковой дивизии были убиты начальник оперативного отделения, два командира полка, один начальник штаба полка[290].

Еще в более трудном положении оказались соединения 4-го гвардейского стрелкового корпуса. В 35-й гвардейской стрелковой дивизии из окружения вышли около 500 человек с пятью орудиями, а в 41-й и 58-й гвардейских стрелковых дивизиях артиллерия была уничтожена полностью[291]. В полосе 1-й гвардейской армии 38-я гвардейская стрелковая дивизия имела всего три орудия. Были убиты командир и начальник штаба дивизии, а 52-я стрелковая дивизия за неделю потеряла 1645 человек, 24 орудия и 22 миномета. К 3 марта 1943 г. она насчитывала 1427 человек и два 76-мм орудия. В 195-й стрелковой дивизии осталось только одно орудие дивизионной артиллерии[292]. Несомненно, что успешно отражать удары противника такими силами было невозможно. К тому же выдвижение резервов из полос 3-й гвардейской и 5-й танковой армий задерживалось. Поэтому главная задача фронта заключалась в подготовке обороны по р. Северский Донец.

Таким образом, боевые действия, развернувшиеся в Донбассе во второй половине февраля 1943 г., закончились крайне неудачно: войска Юго-Западного фронта вынуждены были отойти на 100–120 км, а противник не только вновь захватил территорию северной части Донбасса общей площадью более 15 тыс. кв. км, но и восстановил важные коммуникации, ведущие от Запорожья и Днепропетровска к Северскому Донцу. Немецкое командование, оставив на Северском Донце перед войсками правого крыла Юго-Западного фронта силы пехотных дивизий, основную массу своих войск перегруппировало в район юго-западнее Харькова и перенесло боевые действия в полосу Воронежского фронта.

Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Э. Манштейн, соединения которой успешно осуществили в Донбассе первый этап немецкого контрнаступления, в своей книге «Утерянные победы» с достаточной степенью объективности оценивает его результаты и характеризует состав подвергшейся, по существу, разгрому группировки советских войск. Он пишет: «2 марта группа могла уже выявить результаты своего первого контрудара, проведенного ею силами 4-й танковой армии и левым флангом 1-й танковой армии по группировке противника, расположенной между Донцом и Днепром. В результате этого удара, а также в результате успешной обороны группы Голлидта на Миусе, вражеские армии Юго-Западного фронта были настолько сильно потрепаны, что уже не были способны к наступлению. Особенно ослаб натиск частей противника, наступавших на левый фланг 1-й танковой армии и в стык между нею и группой Кемпфа: 6-я армия противника, группа Попова, действовавшая у Гришино, и 1-я гвардейская армия. Можно было полагать, что мы уничтожили 25-й тк и три стрелковые дивизии, разгромили 3-й тк и 4-й гвардейский тк, одну отдельную танковую бригаду, одну механизированную бригаду, одну стрелковую дивизию и одну лыжную бригаду. Значительные потери понесли 1-й гвардейский тк, 18-й тк, шесть стрелковых дивизий и 2 лыжные бригады.

По донесениям наших войск, противник в этой битве между Донцом и Днепром потерял 23 000 убитыми. Мы захватили 615 танков, 354 орудия, 69 зенитных орудий и большое количество пулеметов и минометов. Пленных же было мало – 9000. Это объясняется тем, что наши войска, в основном танковые дивизии, не в состоянии создать плотное кольцо вокруг противника. Холод заставлял – особенно ночью – располагаться в населенных пунктах и вокруг них, так что для солдат противника и его частей, бросивших свои машины, было достаточно пространства для выхода из окружения. Но нам не удалось перерезать Донец в тылу противника, так как река все еще была скована льдом и ее легко преодолевали солдаты с легким оружием»[293].

Однако численные оценки Манштейна далеки от объективности. Как правило, в послевоенных мемуарах каждая сторона преувеличивала потери противника и явно занижала или скрывала свои. Взять хотя бы приведенное Манштейном число захваченных советских танков – 615. Вне всякого сомнения, что в условиях отхода соединения Юго-Западного фронта не смогли вывести из окружения оставшиеся без горючего боевые машины – часть из них была уничтожена, другая часть – захвачена противником. Он захватил также танки, которые были выведены полностью или частично из строя артиллерийским огнем и бомбовыми ударами и не были эвакуированы ремонтными бригадами в тыл. Следовательно, немецким войскам достались практически не боеготовые машины, большинство из которых восстановить для дальнейшего использования было крайне затруднительно или даже невозможно. К тому же к началу немецкого контрнаступления, 19 февраля 1943 г., на правом крыле Юго-Западного фронта действовало 356 танков. Перебрасывавшиеся с левого крыла фронта танковые соединения к моменту отхода 6-й и 1-й гвардейской армий за Северский Донец еще не вышли в районы своего боевого предназначения и участия в сражении, по сути, не приняли. Поступавшее в двадцатых числах февраля пополнение в боевых машинах было незначительным, и даже с его учетом общее количество танков не достигало приведенной Манштейном цифры.

С другой стороны, в советской послевоенной историографии при оценке группировки противника, предназначенной для перехода в контрнаступление, утверждалось, что в ней насчитывалось 900 танков. Давалась эта цифра на основании докладов разведывательного отдела Юго-Западного фронта и командующего его войсками генерал-полковника Н.Ф. Ватутина. Но им-то, после докладов об «отходящих за Днепр колоннах противника», неверной его оценки и переоценки возможностей своих войск, требовалось хоть как-то реабилитироваться. Незапланированный отход, вместо успешного наступления, можно было оправдать только подавляющим превосходством врага. Отсюда и ничем не обоснованная цифра – 900 танков. Между тем в шести немецких танковых дивизиях, которые, за исключением дивизии «Мертвая голова», принимали до этого активное участие в боевых действиях против советских войск и несли при этом потери, такого количества танков не могло быть, даже если бы они были укомплектованы в соответствии со штатным расписанием.