Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     И тут "марсианин" неуклюже снимает с шеи небольшой плоский медальон на серебряной цепочке и протягивает Левшуковой. Мэлу кажется, что малёк на миг зажмурился, вручая судьбу даме сердца, хотя сбоку плохо видно.

     Камыш перехватывает протянутый бесценный подарок.

     - Так-так-так. Что за козюлька? - разглядывает незамысловатое украшеньице и бросает товарищу, скользкому типчику с крысиной физиономией.

     По толпе проходит волнение, зрители взбудораженно переговариваются.

     "Совсем больной на голову или страх потерял", - делает вывод Мэл, глядя на светлую стриженую макушку.

     - Ладно, мне пора, - говорит он Маку.

     - Погоди, - удерживает тот за рукав. - Хочу узнать, чем дело кончится.

     - Я пошел. Потом расскажешь, - Мэл разворачивается, чтобы выбраться из толпы, которая успела разрастись.

     - Энурез... до семи - десяти лет... - сообщает отрешенно "крысюк", вглядываясь пристально в пацана. Он тоже учится на элементарном факультете и специализируется на ясновидении.

     - Ба, наш герой ссался в постельку! Большой мальчик мочился штанишки, - комментирует Камыш. Малёк дергается, пытаясь вырваться из тесного круга зрителей, но лапа ложится на его плечо, придавливая. - А как ты хотел? Героем быть нелегко.

     - Он "грязный", - сообщает монотонно товарищ Камыша, роясь в голове пацана.

     Левшукова морщится и отворачивается. Толпа гогочет, а "марсианин" опускает голову.

     - Не смешно, - осаживает Мэл развеселившегося друга.

     - Да брось ты! - смеется тот. - Все мы люди. Зато поймет, что Левшукову в принципе нельзя любить.

     В это время ясновидец что-то говорит, и толпа грохает смехом.

     - Ай-яй-яй, Левшукова! Как не стыдно приходить во сне к милым детишкам и соблазнять их? Развратница! - восклицает громко Камыш, грозя пальцем. - И малыши дрочат на тебя, забравшись утром под одеяло.

     Анька вспыхивает и порывается уйти, но Камыш перехватывает.

     - Куда бежишь, звездуля? Просила подвигов - принимай. Твой герой раскрывается в неожиданных ракурсах.

     - Да пошел ты, - цедит Левшукова, а зрители веселятся.

     Неожиданно Мэла окатывает страхом: чтец может откопать в голове пацана упоминание об Эве. "Совместные обеды и ужины... Что еще?" - соображает он лихорадочно. Вряд ли Эва поделилась с мелким своим самым большим секретом и прочими тайнами поменьше, например, источником денег, хранящихся в банковской ячейке, и общением с хромоногим символистиком.

     - Ни в какие ворота не лезет, - говорит Мэл, порываясь закончить жестокий фарс. - Камыш, наверное, башкой ударился. Хотя вместо головы у него задница.

     - Погоди, - удерживает его Мак. - Дай чуток досмотреть.

     Нет, Эва осторожна и не ляпнет лишнего, к тому же связана обетом, - вспоминает Мэл. Но если чтец вытянет из памяти пацана образы, связанные с ней, а Камыш сально прокомментирует, обоим элементарщикам - конец.

     Развлечение выходит на новый виток.

     - А хочешь посмотреть, Левшукова, как он это делает? - приходит к Камышу идея.

     - Отвянь! - Анька пытается сдернуть его руку с локтя.

     - Раздевайся, - приказывает Камыш мальку и повторяет замогильным голосом, впившись белесыми зрачками: - Сейчас... ты... разденешься... полностью... Ты раздеваешься... Ты разделся...

     Толпа затихает, и в наступившей гробовой тишине пацан послушно снимает толстовку, аккуратно складывая на полу. Сверху ровной кучкой ложатся поношенные джинсы, футболка и прочая одежда, пока малёк не остается в чем мать родила. Он стоит, замерев в ожидании указаний.

     Товарищ Коршуна подбирает шмотки и выбрасывает из круга. Белесые радужки впились в лицо "марсианина", не разрывая зрительного контакта.

     Взбудораженная толпа оживляется, щелкают вспышки, зрители успевают снимать сногсшибательное видео на камеры телефонов.

     - Внимание! Последняя гастроль! - объявляет "крысюк". - Любой каприз за ваши деньги! Заказывайте. Наша барышня исполнит.

     "Барышней" на жаргоне элементарщиков называют человека под гипнозом или марионетку. Камыш может отключить память пацана или, наоборот, оставит в качестве поучительного урока, управляя двигательными рефлексами и сознанием.

     У любого издевательства есть предел. Мэл видит ссутулившееся нескладное тело, острые костлявые плечи, выпирающие лопатки, следы старых шрамов на спине. Противно. Растет гадостная волна.

     "Невероятный балбес!" - проносится сочувственная мысль.

     В этом мире не принято выручать бескорыстно. У любой помощи есть цена - долг, клятва, обещание, услуга. Деньги, в конце концов. Пора признать: малёк не нравится Мэлу единственно тем, что Эва считает его другом, и поэтому Мэл тянет. "Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной", - повторяет он про себя. - "Не бывает и не будет".

     - Пусть станцует! - кричит кто-то сзади.

     - Вот это да! - не отстает от других Мак, фотографируя поверх голов.

     - С*ка ты, - бросает Мэл и, распихивая толпу, пробирается к центру круга.

     Он поможет пацану, хотя нескладный малёк сто лет ему не сдался. Мэлу нужна Эва и больше никто.

     Неожиданно наступает тишина, и руки с телефонами опускаются - одна за другой.

     Мэл стопорится в шаге от цели. Он видит: зрители расступаются, и в круг выходит... Эва! Неестественная бледность, сжатые тонкой полоской губы, на лице неверие и изумление, которое трансформируется в отчаянную решимость.

     "Почему она здесь?" - мысленно стонет Мэл. Ей следовало ждать у деканата, набирая нужный номер. Она не должна была попасть на представление.

     Бросив сумку, Эва подходит к пацану и, обхватив его лицо ладонями, заглядывает в пустые глаза.

     - Снимай гипноз! - поворачивается к Камышу. Её голос звенит, дрожа от ярости. - Убирай, сволочь!

     - Ты кто такая, тётя? - интересуется небрежным тоном "крысюк". - Шла мимо, вот и не останавливайся.

     - Снимай, - велит Мэл, растолкав последнее препятствие в виде чужих спин, и оказывается рядом.

     Эва смотрит на него удивленно и недоумевающе. Она не ожидала, что Мэл тоже будет здесь, и сбита с толку. Несколько долгих секунд - и Эва понимает: он видел и не пресёк издевательство, и под ее взглядом внутренности Мэла совершают сальто.

     "Крысюк" хлопает Камыша по плечу, и кукловод разрывает гипнотическую ниточку.

     - Каково? - спрашивает с гонором, разминая шею и встряхивая плечами.

     Пацан тоже сбросил оковы внушения и оглядывается по сторонам затравленно и ошалело.

     Эва закрывает его собой.

     - Одежду! - требует. - Одежду давай, гнида!

     - Одежду, - повторяет эхом Мэл, и приказа не смеют ослушаться.

     Поздно поигрывать бецепсами, изображая благородного спасителя, если ты им никогда не был.

     "Крысюк" приносит шмотки, которые Эва выхватывает из его рук.

     - Одевайся, - сует пацану вещи, но тот смотрит заторможенно, не соображая. Эва встряхивает его: - Одевайся!

     Малёк неловко натягивает одежду, сгорбившись.

     - Дефенсор! - протягивает Эва ладонь.

     - Дефенсор верни, - приказывает Мэл, и товарищ Камыша беспрекословно достает кулон из кармана. Серебристый дельфинчик взлетел на пенном морском гребне.

     Камыш перехватывает цепочку и зажимает хрупкую вещицу в кулаке.

     - Какая жалость, сопливая козюлька сейчас сломается, - растягивает губы в улыбочке.

     Сожми Камыш руку посильнее, и от кулона не останется мокрого места. Каждый дефенсор имеет уникальный номер, и не так-то легко получить новое защитное устройство взамен утерянного или испорченного.