Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке - Евгений Янович Сатановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В описываемый период европейцы, китайцы, индусы, персы и арабы вынуждены были бежать из колоний, на протяжении столетий бывших их домом. Европейцы и китайцы покидали французские колонии в Индокитае. Европейцы – британские колонии в Индии. Те же европейцы, арабы, индусы и китайцы – британские в Юго-Восточной Азии и Тропической Африке, а также голландские в Индонезии. Некоторые из них остались в получивших независимость колониях и доминионах – их судьба оказалась печальной. Во всяком случае, белые фермеры в Зимбабве испытали это на себе в полной мере, став примером всему миру.
При этом сама проблема ближневосточных меньшинств никуда не делась после того, как часть их исчезли или сократились до минимальных размеров. В новых условиях меньшинствами оказались насчитывающие десятки миллионов человек берберы и курды, борьба которых за национальную автономию привела к взрыву сепаратизма, поставив под угрозу существование таких государств, как Алжир, Турция и Ирак. И если в те дни, когда дописывалась эта книга, курды, отвоевавшие себе де-факто независимость в Ираке, отвоёвывали её в Сирии, то их соотечественники, живущие в Турции, продолжали жить на правах париев.
Одним из ключевых факторов, формирующих политическую повестку региона, к концу ХХ века стало противостояние шиитов и суннитов. Притеснение шиитов в суннитских регионах и суннитов в шиитских, в первую очередь в Иране, – характерная особенность БСВ. Проблема шиито-суннитского противостояния отличается от страны к стране и от общины к общине. Позиции исмаилитов и представителей суфийских орденов также не слишком устойчивы на большей части БСВ. Положение друзов Ливана и Сирии, ибадитов Омана и зейдитов Йемена сравнительно стабильно. Сирийские алавиты, несмотря на войну, пока правят – если не всей страной, то хотя бы прибрежными провинциями. Точно так же суннитская династия Бахрейна управляет при поддержке Саудовской Аравии шиитским большинством.
Ослабление с конца 70-х годов прошлого века традиционных монархий и авторитарных военизированных ближневосточных режимов, опиравшихся на национализм в сочетании с апелляцией к местным традициям (включая религиозные ордена, племенные и клановые связи) либо исламу или социализму (вариант – этатизму), открыло дорогу к власти радикалам-исламистам, обострив противостояние государства с меньшинствами до крайности. Причём для арабских династий Залива политический ислам оказался едва ли не более опасным врагом, чем шиитский Иран.
Исламская революция и политический ислам, сменившие в начале ХХI века социалистическую революцию и социалистическую систему в борьбе за насильственное переустройство мира, реализовались в рамках двух проектов: шиитского и суннитского. Олицетворением первого стала Исламская революция в Иране и его противостояние с Израилем, Западом, суннитскими радикалами, монархиями и светскими автократиями арабского мира: Ираком, Египтом, Саудовской Аравией и ОАЭ – начавшееся в 80-х годах ХХ века и не затихшее 35 лет спустя.
Инструментами этого противостояния с иранской стороны стали палестинский ХАМАС (до обострения ситуации в Сирии, когда он предал Асада и потерял иранскую поддержку), ливанская «Хезболла» и йеменские хоуситы. Символом и оружием второго проекта, суннитского, стала «Аль-Каида», а также её союзники и клоны: афганские и пенджабские талибы, «Хизб-ут-Тахрир» и «Джамаат Ислами», сомалийские «Аш-Шабаб» и «Ахль Сунна валь-Джамаа», «Аль-Каида в странах исламского Магриба» и «Аль-Каида на Аравийском полуострове», египетские «Братья-мусульмане», пакистанская «Лашкар и-Тойба» и др.
В теории этот «зелёный интернационал» организован для борьбы с тем же Израилем и ради построения всемирного халифата. На практике он воюет с Западом, правительствами исламских стран, шиитами, немусульманскими общинами стран исламского мира и государствами, «угнетающими мусульман», включая Китай, Индию и Россию. Причём в Сирии в 2010-х годах в полной мере обозначились его основные спонсоры: Катар, Саудовская Аравия и Турция, пытающиеся построить – кто новый халифат, кто новую Оттоманскую Порту.
Шиитский проект исламской революции был реализован в рамках централизованной государственной политики. Суннитский до самого последнего времени осуществляло сообщество, не имеющих единого центра, автономных организаций и групп. Впрочем, эволюция турецкой «Партии справедливости и развития» даёт все основания говорить о поддержке со стороны ПСР суннитского исламского проекта. В рамках окончательного расставания Турции с кемализмом и её присоединения к миру исламской политики эта страна, конкурируя с Саудовской Аравией и Катаром, имеет все шансы занять положение противовеса Ирана – традиционное для неё на протяжении последних пяти веков.
Даже поверхностное описание конфликтного потенциала БСВ, связанного с проблемой меньшинств, оставляет мало сомнений в том, что она имеет для региона такое же значение, как межгосударственные конфликты, отношения с бывшими метрополиями, демографический, социальный и экологический кризисы, являясь их неотъемлемой частью, а иногда – первопричиной и основой.
Границы империй разделяли курдов и берберов, загава и беджа, пуштунов и белуджей, азербайджанцев и армян, но это было объяснимо и ощущалось не столь болезненно: существование в имперской модели имело свои преимущества для всех. Национальные государства, которые одни народы получили, другим они были только обещаны, а третьи не имели никаких шансов на реализацию своих амбиций и подверглись дискриминации, поставили новые вопросы.
Курды, армяне и греки не получили границ государств, гарантированных им в 1920 году согласно Севрскому договору, но Армения и Греция всё-таки на карте существовали – пусть в урезанных пределах, а вот Курдистан, разделённый между Ираном, Ираком, Сирией и Турцией, так и не возник. Мехабадская республика 1945–1947 годов была разгромлена, а соглашение об автономии курдов в составе Ирака 1970 года не выполнено Багдадом. И только в наши дни, почти через век после окончания Первой мировой войны, контуры иракского Курдистана возникли, а сирийского возникают на политической карте Ближнего Востока.
Вошедшие в состав Пакистана белуджи оказались на вторых ролях в стране, правящую элиту которой составляли выходцы из Пенджаба, Синда и беженцы из Индии – мухаджиры. Афганских белуджей оттеснили от власти пуштуны и таджики, в Иране они не могли конкурировать с персами и азербайджанцами. И это только один пример из истории многомиллионных народов БСВ, разделённых государственными границами…
В Северной Африке берберы Марокко сохранили то привилегированное положение, которое они занимали при французах, но берберы алжирские, несмотря на их активное участие в борьбе за независимость, были оттеснены от власти и вынуждены бороться против арабизации, за сохранение своей национальной идентичности.
Некоторые из представителей этих народов смогли эмигрировать. Курды – в Германию (вместе с турками), белуджи
