Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   По дороге в кабинет князя да Айгит набрал в комме сообщение: "А вот теперь уже можно", - отправил Паше и кивнул Иджену, минуя приемную.

   - Мой князь, я принес тебе целую сетку очень тухлой мелкой рыбы, - сказал он с порога. И продолжил говорить, подходя к столу и занимая кресло. Говорил он почти десять минут.

   Димитри выслушал его почти молча. Собрав историю мистрис Бауэр, Дейвин поднял другие дела и обнаружил еще около десятка приговоров, целью которых было отнюдь не избавление жителей от магической угрозы со стороны мертвых, а приобретение ценностей живых в обход законных наследников. В Саалан, где переход собственности внутри родственного клана был расписан до седьмой степени родства и где проверить справедливость обвинения мог любой маг, все знали, почему под присягой не лгут. За звездами, даже в самой глухой провинции, подобные истории случиться не могли, в том числе и потому, что при малейшем подозрении потенциального благополучателя привели бы к присяге и допросили, очно и гласно. А попадись он на попытке таким вот хитрым образом, читай, чужими руками, устранить своего родича - мало бы ему не показалось. Здесь же все оказалось совсем иначе. Дома графу и в страшном сне не мог привидеться сговор между Святой стражей и местными, ускорение отправления правосудия и чуть ли не подделка доказательств. В лучшем случае дело и правда было в собственности стихийного некроманта. А здесь... В череде процессов даже нашлось обвинение в адрес хранителя Эрмитажа, одного из немногих оставшихся, который мешал разворовывать кладовые, заменяя подделками настоящие сокровища.

   Когда Дейвин заканчивал доклад, у Димитри на скулах катались желваки. Он уже достаточно хорошо успел изучить историю, чтобы понимать, как именно выглядят эти процессы для местных и почему они не могут выглядеть иначе. Граф подытожил:

   - Я взял под арест основных фигурантов в деле мистрис Бауэр, мелкую шушеру велел выпороть и выгнать взашей - их это займет разговорами до конца года, и они не будут лезть под руки. Что дальше, мой князь?

   - Собирай доказательства по всем подобным делам - кто, что, каким образом. Похоже, тебе придется поднять все приговоры, вынесенные по представлению Святой стражи за время, что я здесь. Если есть восемь дел, очевидно, мы найдем девятое, и хорошо, если не девятнадцатое. Пока все на этом. Святая стража мне не подчиняется, хотя местные разницы не видят. Некромантия некромантией, но воровство имущества у приговоренных, обвинения в столь страшных преступлениях ради сокрытия своей вины - это совсем другое. И это точно не дело Академии. Кстати, как тебе работалось с мистрис Бауэр? - садясь в кресло, поинтересовался Димитри.

   - Мой князь, - Дейвин приподнял кубок в руке. - Не будь мы в Озерном крае, я бы решил, что глаза меня обманывают, и она одна из нас. С ней очень легко и просто работать.

   - Да? - князь приподнял брови. - Если ты скажешь, что она при тебе еще и ела - я признаю, что тебе удалось меня удивить.

   Дейвин рассмеялся:

   - Есть не ели, но под конец отлично выпили. А закуску я не приказал, заговорились.

   После отчета да Айгита Димитри пробовал было работать с документами по резолюции ООН о нарушении прав человека в Озерном крае, той, что должна была быть принята самое позднее до конца месяца, но понял, что вечер для этого явно неподходящий и планируемой отдачи у него явно не выйдет. Так что он решил воспользоваться случаем и выполнить свой долг перед Академией: досточтимый Айдиш в это время был обычно свободен. Димитри отправил сообщение секретарю директора, что зайдет, прихватил с собой бутылку вина, а то у досточтимого вечно какая-то гадость в шкафу, и отправился в школу пешком, чтобы заодно и проветриться по дороге.

   Что князь придет не посидеть, а поговорить, Айдиш понял, едва мальчик сказал ему о присланном сообщении. Так что он попросил принести тосты, орехи, варенье и сыр, ведь вряд ли у князя было время поужинать, и распорядился, чтобы их не беспокоили. Князь пришел, как раз когда закипел чайник, сел в кресло, махнул рукой на немой вопрос Айдиша, передал ему вино и еще какое-то время смотрел, как досточтимый неторопливо заваривает травы, доставленные из Саалан. Потом он сел в кресло рядом с Димитри. Князь жестом руки открыл шкаф, перенес кубки с полки на стол и начал говорить.

   Он закончил свой рассказ просто:

   - Они нас испортили. Это ведь не одно такое дело. Их даже не пять.

   Айдиш смотрел на князя, наместника и вице-императора. Когда Святая стража боролась со старыми богами и идущими их путями там, дома, казненных было не меньше. Димитри тоже оказался в числе подозреваемых и был допрошен. Но Айдиш, тогда только принявший обеты, хоть и был, по обычаю своей семьи, связан с Академией намного раньше и прочнее, чем многие другие маги, не слышал ни одной истории, в которой бы целью обвинения стало бы овладение имуществом подозреваемого или осужденного. Родственники могли искать выгоды, и именно поэтому ложный донос в Саалан всегда карался так же, как был бы наказан тот, на кого в нем показали. Но чтобы в подобном участвовали маги, принявшие обеты Академии... Немыслимо. Непередаваемо. И...

   Директор школы встал, подошел к своему столу, пощелкал мышью и послал что-то на печать, потом подал князю лист, выплюнутый принтером. Димитри чуть приподнял в удивлении брови, взяв протянутую бумагу, - это-то, мол, какое имеет отношение? - но стал читать.

   Дорогие друзья, знакомые и все-все-все.

   Сегодня в сети меня никто не ждал, день не мой, но так получается, что мне нужно кое за что попросить у вас прощения. А именно - за то, что никакие обязательства, даже самые простые и краткие, я больше не могу на себя взять, и вообще рассчитывать на меня больше не стоит. Вы все в курсе моего отношения к нашей волшебной власти и ее политике. Также вы в курсе, что пока условия позволяли, я пыталась помогать противостоять происходящему, чем умела и чем получалось. После того, как была объявлена эта странная полуамнистия (в ряду прочих полумер), я, как вы, возможно, помните, сократила свою активность и ограничила ее простым человеческим общением с теми, кому это было нужно и интересно - но теперь и того не будет. Да и сам этот пост можно уверенно считать последним моим (и вашим) крупным везением: мне разрешили с вами попрощаться. Мне будет спокойнее знать, что вы меня не ждете, вам теперь будет спокойнее, зная, что меня можно не ждать.

   Я, видите ли, осуждена. И приговор уже объявлен. Разумеется, смертный - тут вариантов не было. На сотрудничество я не пошла, когда позвали, чистосердечно признаваться в своих грехах не спешила... Ну, а сопротивление захватчикам было и останется преступлением с точки зрения любого агрессора в любой войне. Судя по поведению предыдущего наместника, это война и есть, и мы ее проиграли, еще не зная, что воюем. Нам осталась только герилья, но и для нее средства изрядно подрезаны после того, как случился здесь, может, и не особо значимый для империи Аль Ас Саалан, но все-таки скандальчик - ну, тот, со взрывом на ЛАЭС - и наместника заменили. Нас, разумеется, спрашивать не стали: с проигравшими не договариваются. Да, кстати, про наместников: во всех известных мне примерах культура, вырастившая как минимум одного ублюдка, не выращивала ТОЛЬКО ОДНОГО ублюдка. Всегда бывал и второй там, где был первый. ХОТЯ БЫ второй. Ныне действующий наместник выглядит порядочным человеком, и он хороший управленец, несмотря на то, что он выходец из той же культуры, что и предыдущий. Так бывает, и нередко: там, где рождаются и формируются чистейшей пробы ублюдки, благородных людей тоже какое-то количество есть, иначе культура не уцелела бы. Вот только, во-первых, последний виток репрессий начал именно он - если даже не упоминать, что его правление краем началось с кольев и виселиц в черте города. А во-вторых, вы не можете знать, когда и при каких обстоятельствах этого наместника заменят на следующего. Я этого в любом случае уже не увижу. А вам позвольте выразить мое от всей души сочувствие и пожелание сил, удачи, мудрости и спокойствия. Все это вам еще понадобится, и не раз. Герилья на то и герилья, чтобы подолгу ждать, не расслабляясь и ни в коем случае не доверяя временной доброжелательности и договороспособности врага. Для этого нужна холодная голова и много сил. Мне жаль, что я больше не могу вам помогать в этом. Что же до меня - сегодня моя война закончена. Я, повторю, делала что могла и пока могла, и теперь желаю вам удачи в вашей части задачи, хотя уже не берусь представить себе, как она будет выглядеть: условия - это то, что меняется легче всего и непредсказуемее всего. Пусть у вас получится узнать свою работу вовремя и сделать ее хорошо. В то, что она сделается сама, лучше не верьте. Наверное, самым благородным поступком со стороны наших милых гостей, желающих быть хозяевами, после всего, что наделал тут их предыдущий ставленник, было бы убраться отсюда совсем. И если бы они считали нас за людей, вероятно, они бы так и сделали. Но с побежденными не договариваются, во-первых, а во-вторых, они, похоже, устраиваются надолго. Сопротивляйтесь. Не уставайте сообщать им, что вы не скот, понятными для них средствами. Найдите эти средства и используйте их, пока они вас не поймут.