Виттория Аккоромбона - Людвиг Тик

Клянусь вам, государь, пора уж завершать.

Себя втянули до смешного

Так далеко во все дела.

Я лично рассчитался по всем долгам

И, если упаду, не разорю заимодавцев.

Клянусь очистить весь святой союз,

Освободить и от друзей нестойких.

Мой государь, покиньте этот город!

Иначе от убийства отрекусь.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Прощай!

И если ты падешь за славным делом,

То славу памяти твоей создам

И праху честь всегда отдам!

(Уходит Фр. Медичи, потом Людовиго.)

                                     Г о р т е н з и о

Недоброе замыслили.

Отправлюсь в крепость, кой-кого вооружу.

В раздорах партий при дворе порою

Ездок с разбега платит головою.

(Уходит.)

СЦЕНА 6

Входят Виттория с молитвенником, Цанхе, за ними следует Фламиньо.

                                     Ф л а м и н ь о

Что? Молитесь? Бросайте!

                                     В и т т о р и я

А, это ты, мошенник?

                                     Ф л а м и н ь о

О деле я пришел поговорить.

Садись, садись. (Цанхе пытается уйти.)

Нет, стерва, стой, послушай.

Довольно плотны двери здесь.

                                     В и т т о р и я

Не пьян ли?

                                     Ф л а м и н ь о

О да, полынную отведал воду,

Не желаешь ли и ты немного?

                                     В и т т о р и я

Ну, что затеял, бес?

                                     Ф л а м и н ь о

Вы — герцога наследница.

Прошу за службу долгую награду.

                                     В и т т о р и я

Награду для себя?

                                     Ф л а м и н ь о

Иди туда. Там есть перо.

Напишешь, что мне дашь.

(Она пишет.)

                                     В и т т о р и я

Вот.

                                     Ф л а м и н ь о

А! Уже готово?

Распоряженье коротко.

                                     В и т т о р и я

Читаю!

(Читает.) «Тебе и не иному эта плата:

Издохни Каином, убийца брата».

                                     Ф л а м и н ь о

Удобно предъявлять его.

                                     В и т т о р и я

Подлец!

                                     Ф л а м и н ь о

До этого дошло?

Что ж, страх горячку лечит.

В тебе есть дьявол. Я старанье приложу,

Чтоб страхом выманить его.

Однако! Князь мне завещал такой ларец,

Что милости твои излишни. Принесу-ка!

(Уходит Фламиньо.)

                                     В и т т о р и я

Он, верно, спятил!

                                     Ц а н х е

Безумен, без сомненья, он.

Для безопасности не спорьте с ним столь дерзко.

(Входит Фламиньо с двумя шкатулками для пистолетов.)

                                     Ф л а м и н ь о

Смотри, ведь это лучше взять нам в путь за смертью,

Чем блеск алмазов в погребах твоих.

                                     В и т т о р и я

По мне,

Игра камней плохая, выбор скверный.

                                     Ф л а м и н ь о

Я поверну их правильней —

Смотри, как заблестят.

                                     В и т т о р и я

Избавь от этого кошмара! Что ты хочешь?

Что нужно делать мне?

Неужто всё, чем я владею, не твое?

Неужто я детей имею?

                                     Ф л а м и н ь о

Прошу, хозяйка, не смущай меня

Пустой торговлей и читай молитвы!

Покойному я клялся господину,

Что мы его переживем не боле,

Как на часа четыре.

                                     В и т т о р и я

Он так велел?

                                     Ф л а м и н ь о

Да, и причина — яростная ревность —

Не насладился бы тобой другой.

Вот почему он клятву взял. Что до меня,

То добровольно я умереть решился,

Подумав, если он в своем дворце

Опасность чует, что нам-то ожидать?

                                     В и т т о р и я

Всё это — ваше горе и печаль.

                                     Ф л а м и н ь о

Увы!

Глупа ты, если думаешь, что тот,

Кто, следствие обиды истребив,

Прическу пощадит!

Стонать в цепях? Иль быть позорным

И тяжелым грузом помоста площадного? Я решил:

Не буду жить, внимая просьбам пылким,

Иль по приказу умирать.

                                     В и т т о р и я

Постой!

                                     Ф л а м и н ь о

Вся жизнь моя другим служила,

А смерть послужит мне. Готова будь.

                                     В и т т о р и я

Ты, правда, хочешь смерти?

                                     Ф л а м и н ь о

С большей страстью,

Чем зачинал меня отец.

                                     В и т т о р и я (шепчет Цанхе)

А дверь?

                                     Ц а н х е (шепчет Виттории)

Закрыта, госпожа.

                                     В и т т о р и я

Ужели стал ты

Безбожником и тело обратишь,

Что есть дворец прекрасный для души,

В ее загон кровавый для скота на бойне?

Будь проклят дьявол, что смешал в грехах

Мед сладкий с уксусом и желчью.

Его теперь вкушаем до конца.

(Шепчет Цанхе.) Зови на помощь!

И всё ведет к забвенью человеком

Вселенной, сотворенной для него.

И погружается тогда он в бездну,

Возделанную дьяволом, — тьму!

                                     Ц а н х е

Эй, помогите!

                                     Ф л а м и н ь о

Заткну сейчас я глотку

Свинцовой вишней.

                                     В и т т о р и я

Молю, не забывай,

В гробах — мильоны, на суд последний встанут,

Проснутся, подымутся и заскрежещут,

Как вырванная мандрагора.

                                     Ф л а м и н ь о

Оставьте пустословье!

Всё это риторические стоны

Да доводы девиц — и трогают меня

Не более, чем речи проповедников толпу, —

Пожалуй, криком, не ученьем их

Иль здравым смыслом.

                                     Ц а н х е (шепчет Виттории)

Давайте, госпожа, притворно мы уступим,

Как будто просим научить, что делать,

Пусть первым он покажет сам.

                                     В и т т о р и я (шепчет Цанхе)

Отлично, принимаю.

(Вслух.) Убить себя — похоже на лекарство,

Которое должны мы проглотить пилюлею,

Не разжевавши:

Неточность поворота, дрожь руки —

Лишь боль усилит.

                                     Ф л а м и н ь о

Я предполагал,

Что ты развратна и, прожив постыдно,

Не сможешь умереть.

                                     В и т т о р и я

О, это малодушья миг!

Но я решилась: горести, прощайте!