Смута. Ее герои, участники, жертвы - Людмила Евгеньевна Морозова

17 января состоялось новоселье. Новый двор был очень обширным и вместил сразу 300 человек. Марина смогла наконец-то расселить своих фрейлин с большим комфортом. У каждой появились свои покои и помещение для слуг. Удручало только скудное питание. Были дни, когда кроме хлеба и пива ничего не давали. Только в самом конце января рацион стал более разнообразным, с мясом, молоком, яйцами и овощами. По этому случаю для всех был устроен праздничный обед. Впервые за много дней пленники почувствовали себя сытыми. У шляхтичей сразу поднялся боевой дух, и они начали планировать побег к новому Лжедмитрию. Однако их замысел стал известен приставам, и бегство не состоялось.

Безделье и неопределенность положения привели к тому, что многие бравые вояки впали в беспробудное пьянство. Разгоряченные напитками, они устраивали драки с местными жителями по самому незначительному поводу. Марину и ее отца это очень обеспокоило, поскольку ярославцы могли взяться за оружие и отомстить за все обиды. Пришлось в воротах двора установить караул из боеспособных слуг. Приставы, недовольные буйным поведением поляков, стали наказывать пленников голодом. Это приводило к тому, что за кусок хлеба многие отдавали последнюю одежду. Марине же с отцом и родственниками приходилось продавать столовое серебро, которое местные купцы брали за бесценок. Тогда Юрий Мнишек заявил городским. властям, что если они будут морить их голодом, то все поляки погибнут и за это придется держать ответ перед царем.

Вскоре из Москвы прибыл окольничий М. М. Салтыков и навел порядок. Часть пленников была отправлена в Москву с тем, чтобы оттуда вернуться на родину, часть поехала в Вологду. Остальным выплатили все долги по питанию, сверх того дали 470 ведер пива и 17 ведер водки. По этому случаю во дворе Юрия Мнишека был устроен настоящий праздник. Радовали и тайные известия, приходящие из разных мест, о том, что «царь Дмитрий» жив и вновь готов бороться за свой престол. У Марины после таких новостей сразу поднималось настроение и даже хотелось петь и танцевать. Конечно, в глубине души она не верила, что ее муж жив, но надеяться на чудо все же хотелось.

В начале мая пришлось отметить сразу три когда-то счастливых, а теперь печальных события в судьбе бывшей царицы: торжественный въезд в Москву, венчание на царство и свадьбу. Казалось, что все это было давным-давно, в какой-то другой, навсегда ушедшей жизни. Лето прошло в тревожных ожиданиях вестей из столицы и-с полей сражения. Всех интересовал исход борьбы Василия Шуйского с новым претендентом на роль Дмитрия. Правда, как потом выяснилось, самого самозванца не было в армии. За него сражались Иван Болотников и некий «царевич Петруша», якобы сын царя Федора Ивановича. Но утомленные ярославской ссылкой поляки были готовы перейти на сторону даже отъявленного мошенника, лишь бы обрести свободу.

Находясь под стражей, Марина стала особенно набожной. Многие часы проводила она в молитвах или душеспасительных беседах со своим духовником отцом Бенедиктом. Поэтому, когда тот внезапно умер во время службы, она испытала чувство горя и невосполнимой потери. Казалось, что с его смертью она лишилась последнего защитника и главной опоры в беспросветной жизни. Закрывшись в своей спальне, гордая полячка долго и безутешно рыдала. Примеру своей госпожи последовали фрейлины и слуги. Тоска и уныние охватили даже самых задиристых и драчливых шляхтичей. С этого момента стало казаться, что удары судьбы будут по пятам преследовать всех заточенных в Русской земле поляков. Многие стали очень суеверными и с тревогой посматривали на небо, ожидая увидеть всевозможные предзнаменования. Один раз показалось, что полная луна вдруг превратилась в месяц, а потом и совсем исчезла. Другой раз — облака выглядели как сражающиеся сабли. Наконец, один из шляхтичей прочитал на небе стихи с дивными и страшными словами о Божьем наказании грешникам. Все эти видения говорили о грядущих переменах.

Марина и ее отец старались как можно точнее разузнать о том, что происходило в Москве. По некоторым данным, Шуйский терпел поражение, по другим — одолел своих врагов. Ясным было лишь то, что многим русским людям надоела братоубийственная война и они винили нового царя Василия в ее развязывании. Возвращавшиеся с полей сражения воины больше не желали проливать кровь за чужие интересы, и добровольцев идти под Тулу, где разыгрывалась решающая битва, не было. В октябре стало известно, что даже в Москве неспокойно. Несколько бояр, возмущенных затяжным кровопролитием, обратились к Василию Шуйскому с требованием оставить престол, с тем чтобы представительный Земский собор смог решить его судьбу и назвать имя более достойного претендента. Но царь разгневался на смельчаков и, лишив их имущества, бросил в тюрьму. Эти вести говорили о том, что до стабилизации положения в стране еще очень далеко. У Марины даже появлялась робкая надежда на то, что она вновь станет русской царицей и сядет на престол.

Зимой 1607–1608 годов в Ярославль все чаще и чаще стали приходить слухи о том, что «Дмитрий» жив и находится в Путивле. Даже разгром Болотникова и Петруши не останавливал его от намерения вновь идти на Москву. Но Юрий Мнишек отказывался верить в чудо. Сомневалась и Марина. Вскоре они узнали, что в Москву прибыл польский посол и потребовал возвращения подданных короля Сигизмунда домой, т. е. ярославских пленников. Однако Василий Шуйский с ответом медлил, видимо, боясь, что Марина и ее отец вновь начнут помогать самозванному Дмитрию.

Всю весну 1608 года в Ярославль приходили самые нелепые слухи о борьбе «Дмитрия» с царем Василием. Одни тайно сообщали, что Москва — в блокадном кольце и что деревянные укрепления уже взяты. Другие говорили, что Шуйский болен и собирается передать престол младшему брату Дмитрию. Третьи уверяли, что в войну вступил польский король и уже взял Смоленск. Только в апреле оказалось, что войско «Дмитрия» стоит под Орлом и что ряд крупных городов уже перешли на его сторону.

Но ярославские пленники уже без энтузиазма восприняли это сообщение. Их больше озаботили широкий разлив Волги, подтопивший некоторые дома, и наступившие весенние холода. Расстроил их и отъезд пристава Афанасия, с которым многие подружились. К своему новому жилищу они уже привыкли и находили большие преимущества в том, что о хлебе насущном можно не беспокоиться. Все необходимое привозится приставами. Всегда вдоволь было горилки (водки) и пива, волжская рыба нежна и вкусна, местные молочные продукты имеют отменный вкус, а в овощах и мясе уже недостатка не бывало. Марина стала устраивать обеды для местных знатных женщин. Некоторые