Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого - Сергей Задонский

— Вот так так, — присел на свое место Квасов. Он быстро подписал Щеблыкиной пропуск, поблагодарил за оказанную помощь и проводил до контрольно-пропускного пункта.

— Галина, большая просьба к вам. Ни при каких обстоятельствах никому, даже вашей подруге и этой самой Марине не говорите, что были у нас. Сегодня же наш человек приедет в санаторий, и вы осторожно покажете эту девушку, а может быть, и её жениха.

Проводив её, майор быстрым шагом направился в свой кабинет. «Вот как интересно получается. Я думал о Денисе, фигурировавшем по делу гибели семьи Калашниковых, а нашел, кроме него, ещё и Дениса, которого разыскивали по делу об убийстве его родителей, участкового милиционера и учителя физкультуры! — размышлял на ходу Трика. — Конон будет локти кусать из-за того, что упустил такого ценного свидетеля».

Глава 91

На следующий день Поляковский и Михайлов засели в кабинете вице-консула. Даже импровизированный обед — бутерброды и кофе с булочками им подали против правил, заведенных в консульском отделе, прямо на рабочее место.

Дело с таким поэтическим названием «Вектор времени» представляло собой три пухлые папки, в которых были подшиты пять сотен писем ветеранов, заслуженных людей, чьими подвигами на фронте и в тылу может гордиться наша страна.

Юрий Владимирович Поляковский просматривал письма, некоторые, заинтересовавшие его, изымал из дела и откладывал в сторону, а Михайлов в конце дня должен был с них сделать ксерокопии и привезти в гостиницу к писателю.

Уже в первой папке Юрий Владимирович увидел то, что искал, — обращение Игоря Вячеславовича Трофимова к послу Российской Федерации. Он пролистал этот документ. К нему было прикреплено довольно-таки объемистое приложение. Поляковский просмотрел его так же внимательно, как и прочие документы, и хотел было извлечь из дела, но увидел приписку, что все, подписавшие обращение Трофимова, уже выехали в Россию.

— Здесь, — указал он на письмо одного из подписавших обращение ветерана, — рассказывается об очень интересной истории времен прошлой войны. И что самое интересное, она касается обстановки на Северном Кавказе. Думаю, вы сами прекрасно понимаете, как это важно в нынешней ситуации провести ваш «вектор времени» из прошлого, если не в будущее, то хотя бы в настоящее. Может, именно в этом скрыта возможность решения северокавказской проблемы.

Михайлов поднялся и заглянул через плечо Поляковскому. По его виду нельзя было понять, как относится он к тому, что сказал писатель.

— Давайте, я сделаю с него копию, — предложил дипломат.

— Но здесь же указано, что вся эта группа выехала!

— Я все равно скопирую его, так, на всякий случай. Может быть, встретите этого человека где-то в России или просто сошлетесь на него в книге.

На этом разговор об организации Трофимова закончился, пока Юрий Владимирович не отыскал во второй папке ещё одно его обращение.

— Вот интересно! — удивился он. — Еще одно письмо Трофимова, но его подписали уже другие люди. И опять все они выехали из республики. Выходит, остается здесь только Трофимов? — не то себя, не то Михайлова спросил писатель.

Сергею неудобно было отмалчиваться, и он рассказал Поляковскому об этой ветеранской организации под руководством Трофимова.

— А вам не кажется, Сергей Альбертович, что это какая-то, если не мистическая, то во всяком случае виртуальная организация. И что это за намеки на некие несметные сокровища, которые этот, — он заглянул в бумаги, — Игорь Вячеславович готов предоставить нашей стране?

— Я пару раз, в силу служебной необходимости, разговаривал с ним. Вначале я тоже подумал, что старик не совсем нормальный, но потом убедился в его полной вменяемости.

— Хорошо, я доверяю вашим словам. Но откуда у него такие средства? недоумевал Поляковский.

— Точно не знаю. Но он что-то говорил об архивах, которые можно изучать и по ним писать разные диссертации, научные статьи и книги. Наверное, этим он и его коллеги и зарабатывают?! — предположил Михайлов.

— Дорогой Сергей Альбертович! Если бы вы знали, сколько в нашей стране зарабатывают научные работники, то ваши предположения не были бы столь наивными. Копейки! А настоящие деньги можно заработать только за рубежом. Вы не подумайте ничего плохого, — я считаю себя патриотом своей Родины. Но посудите сами, где сейчас наша умная, научная молодежь — все там. И поверьте, немногие из них горят желанием вернуться в Россию. А почему? Да потому, что там они чувствуют себя востребованными. Не деньги их там держат, хотя они в жизни значат немало, а во-стре-бо-ван-ность, — по слогам сказал писатель. — А что сейчас читают в Москве, да и в других городах России? Детективы и любовные романы. Историей и архивами интересуются только специалисты и любители — это я вам говорю уже как писатель. Так что деньги его никак, ну просто никак не могут быть доходами от издания архивов! — закончил свою речь Поляковский.

— Но ведь архивы стоят хороших денег? — не сдавался Михайлов.

— Стоят, — согласился Юрий Владимирович, — но только в определенных случаях.

— Каких же?

— Ну, во-первых, если они касаются каких-то событий, связанных с Западом. Там люди с трепетом относятся к своей истории и хотят знать о ней как можно больше. Поэтому и денег на такие материалы не жалеют. Во-вторых, если эти документы представляют какую-то сенсацию. В-третьих, если этими архивами можно скомпрометировать кого-то из сильных мира сего, их родственников или приближенных. В-четвертых, в мире существуют просто богатые коллекционеры, которым вовсе неинтересно, о чем тот или иной раритет, главное, чтобы это был подлинный архивный документ. И наконец, в-пятых, это секретные архивы, но располагать ими в полном объеме с целью продажи отдельных документов для оказания помощи нашему государству — это, согласитесь, Сергей Альбертович, абсурд!

— Пожалуй, вы правы, Юрий Владимирович. Но если бы вы встретились с этим Трофимовым, то, как мне кажется, он сумел бы вас убедить в реальности своих планов, — не сдавался Михайлов.

— Хорошо, если вы так настаиваете, сделайте с этих документов копии, а уж потом, по ходу работы посмотрим, стоит ли заниматься ветеранской организацией Трофимова. На том и порешим! — закончил их спор Поляковский.

Вечером того же дня Юрий Владимирович позвонил по городскому телефону, номер которого дал ему при инструктаже Котов. После двух гудков трубку сняли и на том конце провода заговорили на местном языке.

— Извините, я вас не понимаю. Если можно, говорите по-русски, попросил Поляковский.

Абонент несколько секунд молчал, потом не очень дружелюбным тоном спросил по-русски:

— Что вам нужно? Я вас слушаю!

— Я бы хотел поговорить с господином Котэ Карловичем Сванидзе, который полвека назад проживал в Краснодаре в старой части города.

Юрий Владимирович догадывался, что это условная фраза, однако смысла её не понимал.

На том конце снова воцарилось молчание, но на этот раз было слышно участившееся дыхание.

— Алло, алло! — несколько раз повторил Поляков-ский, боясь, что телефон в этот важный момент может отключиться.

Наконец прозвучал голос абонента:

— Здесь такие не проживают, — и трубку повесили.

Поляковского предупредили заранее, что у обладателя этого голоса очень скверный характер, поэтому Юрий Владимирович снова набрал номер телефона. На этот раз трубку сняли сразу же, после первого гудка.

— Слушаю, — ответили по-русски.

— Извините, — начал Юрий Владимирович. — Может, вы меня неправильно поняли. Мне нужен Котэ Карлович Сванидзе, который в начале сороковых годов, находясь в отпуске, проживал в Краснодаре в старом городе, в семействе Бергманнов.

В трубке опять ничего не было слышно.

— Если его сейчас нет дома, то вы мне ска… — продолжил Поляковский, но его неожиданно прервали.

— Кто вам дал этот номер телефона? — спросили недружелюбным голосом.

— Насколько я понимаю, я имею честь разговаривать с самим Котэ Карловичем? — задал вопрос писатель.

— Здесь под именем Котэ Карловича Сванидзе никто не живет. Так кто вам дал этот номер телефона? — не унимались на том конце провода.

— Ну, раз такой здесь не проживает, придется обратиться в местную службу государственной безопасности. Я ведь прекрасно понимаю, идет война, люди находятся в движении, переезжая с места на место в поисках укромного уголка, а в этой службе ведь ведутся какие-то учеты. Тем более, что мне сказали, что по этому адресу, — Поляковский назвал адрес своего собеседника, — некто Сванидзе проживал ещё до войны. А меня его товарищ по фронтовой молодости просил навестить и передать радостную весть.

— Какую ещё весть? — встрепенулся собеседник.