Боги войны. «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» - Александр Широкорад

Подгруппа обеспечения под прикрытием огня орудий, ведущих огонь с фронта по верхним этажам здания, приблизилась вплотную к стене и с прекращением огня артиллерией ворвалась в боковые ворота и во двор мясокомбината с восточной стороны. Завязался бой внутри здания.

В течение всего дня штурмовые группы очищали мясокомбинат от противника и с помощью подошедшего подкрепления из состава того же полка к вечеру полностью овладели центральным корпусом мясокомбината и прилегающими к нему зданиями.

В ходе боев за отдельные объекты внутри крупных населенных пунктов, представлявшие собой целый комплекс зданий и различного рода сооружений, практиковался сплошной поджог этих зданий. С этой целью в состав штурмовых групп включались огнеметные подразделения ранцевых огнеметов или же огнеметные танки.

В боях за Познань немцы, задерживая продвижение правого фланга 27-й гвардейской стрелковой дивизии, упорно обороняли один из кварталов города, в котором находился крупный завод с большим количеством корпусов.

Неоднократные попытки штурмовать заводские здания успехом не увенчались. Тогда командир 27-й гвардейской стрелковой дивизии решил уничтожить этот узел сопротивления противника путем последовательного поджога зданий из ранцевых огнеметов.

Для решения этой задачи было создано шесть штурмовых групп, состоявших в основном из огнеметчиков. Каждая группа имела не более 5 стрелков, 10 саперов (из которых было 4 огнеметчика, один сапер-дымовик, 4 сапера-штурмовика), два 76-мм орудия. Большое количество штурмовых групп (шесть) определялось планом штурма. Объект штурма был разделен на шесть «участков поджога», и в задачу входило обеспечение огнем личного оружия и огнем орудий, стрелявших прямой наводкой, подхода огнеметчиков к участкам поджога. Каждому командиру орудия были поставлены конкретные задачи командиром саперного отделения, входившего в состав соответствующей штурмовой группы.

Одновременно все штурмовые группы начали штурм. Саперы под прикрытием огня орудий и автоматчиков проникли в завод ские здания и в течение нескольких минут зажгли восемь заводских корпусов. После этого немцы оставили обороняемый ими квартал и частично сдались в плен.

В ходе уличных боев в ряде городов нашей наступавшей пехоте приходилось вызывать артиллерийский огонь по тому же зданию, в котором она вела бой с противником. Иногда расстояние от нашей пехоты до противника составляло всего несколько метров и отделялось стеной, комнатой или лестницей этажа. Нередко небольшим группам нашей пехоты в ночное время удавалось проникнуть в здание, занятое противником, и завязать с ним бой внутри этого здания.

Дым от разрывов, а также известковая пыль от разрушенных зданий, поднимавшиеся во время артиллерийского обстрела, до некоторой степени ослепляли противника, засевшего в здании. Наша пехота, воспользовавшись этим, преодолевала обстреливаемое противником пространство и проникала в здание.

«После 12 февраля главное внимание было приковано к Цитадели – центру обороны познаньского гарнизона. По мере приближения наших войск к этому центру упорство сопротивления противника возрастало. Некоторые читатели могут подумать: зачем нужно было упорно драться за Цитадель, не лучше было бы ее блокировать и брать измором. Рядом с Цитаделью находился узел железных дорог, который был крайне необходим для подвоза снабжения всех войск фронта. Поэтому штурм Цитадели продолжался до полной ликвидации в ней противника. До этого момента наши войска в основном имели дело с подразделениями и частями, которые, отступая от берегов Вислы, задержались в крепостных сооружениях Познани. Они, несмотря на солидные укрепления, не выдерживали ударов штурмовых групп. Но когда наши части, овладев внешними фортами, подошли к Цитадели, то жестокость сопротивления достигла предела. Осажденный гарнизон крепостных частей сопротивлялся с яростью обреченных.

В самой Цитадели укрывалось около 12 тысяч солдат и офицеров во главе с двумя комендантами – экс-комендантом генералом Маттерном и матерым нацистом генералом Коннелем.

Цитадель размещалась на холме, она господствовала над городом. Форты и равелины были укрыты трехметровым слоем земли.

Подступы к внутренним фортам и равелинам прикрывались широким и глубоким рвом. Этот ров простреливался фланговым огнем из казематов через бойницы, невидимые со стороны наступавших.

Стены рва высотой 5–8 метров были выложены кирпичом. Танки не могли преодолеть это препятствие. На помощь им подтянули тяжелые орудия. С дистанции триста метров они били по Цитадели. Но даже 203-миллиметровые снаряды, ударяясь в стены, особого разрушения не производили, а, попадая в насыпи над перекрытиями фортов и казематов, оставляли только воронки, как бы перелопачивая уже перепаханную землю».[135]

Штурм Цитадели начался 18 февраля. Под прикрытием огня артиллерии пехотинцы и саперы форсировали ров. К вечеру 19 февраля саперы начали строить мосты на козловых опорах через крепостной ров длиной 12,5 м. К рассвету мост был готов, но вскоре уничтожен огнем противника. Мост восстановили к утру 21 февраля.

«Под прикрытием дымовой завесы через ров переправились 14 пушек, часть из них сейчас же открыла стрельбу прямой наводкой по вражеским амбразурам. Пулеметной очередью враг пересек одну из козловых опор моста, но ее быстро восстановили.

Огнеметчик ефрейтор Сервиладзе под прикрытием огня пехоты спустился с вала и поджег два дома у редута № 2 в Цитадели. Через некоторое время из горящего дома вышли и сдались в плен около двухсот немецких солдат и офицеров. Воспользовавшись этим, наша пехота спустилась со рва и вошла в Цитадель.

Возвращаясь после выполнения задания на заправку огнемета, ефрейтор Сервиладзе встретил раненого товарища. Взяв его заправленный огнемет, он вновь возвратился в Цитадель и, зайдя противнику в тыл, залил огненной струей амбразуры редута, простреливавшие ров и вал. Редут надолго смолк. Саперы тем временем пробирались по насыпи перекрытия и опускали мелкие заряды взрывчатки в вентиляционные и дымовые трубы казематов, уничтожая засевших там гитлеровцев.

В полдень приступили к постройке тридцатитонного моста для танков. Он возводился на клеточных опорах рядом с мостом для артиллерии. Вначале дело шло быстро. Части выделили людей, которые перенесли к месту постройки лесоматериал. В этой работе активно участвовали местные жители. Была уже завершена установка опор, когда ожили до этого молчавшие амбразуры в крепостной стене. Всякий, кто показывался на мосту, падал раненым или убитым. Снова пришлось прибегнуть к бочкам со взрывчаткой и огнеметам. На подавление вражеских огневых точек ушло много времени и сил. Противник разгадал наш прием и установил в одном из казематов пулемет, прикрывающий подходы ко рву. Только после сильного задымления редута № 1 удалось сбросить в ров бочку с взрывчаткой. Но этот взрыв не подавил все амбразуры. Тогда к краю рва подошли наши огнеметные танки, но амбразуры были расположены слишком низко и потому оказывались в мертвой зоне, струи огнеметов и снарядов танковых пушек не попадали в них. И опять выручила смекалка наших воинов. Подбираясь к амбразурам с безопасных направлений, они бросали перед ними ящики, бочки, бревна, создавая завал, который плотной стеной вырастал перед амбразурой, ослепляя и обезоруживая врага. Вот уже заглохли нижние окна редута № 1. Работать саперам стало спокойнее.

Я торопил с постройкой моста, считая, что только ввод танков в Цитадель позволит быстро завершить ликвидацию окруженной группировки противника. Задача эта была поручена 261-му инженерно-саперному батальону. Командир батальона сам произвел разведку и принял решение взорвать земляной вал и стены крепостного рва, создав, таким образом, аппарели для въезда танков. В полночь прогремел мощный взрыв. Наружная стена рва и вал были разрушены до основания. Чтобы уменьшить крутизну откосов, дополнительно произвели три взрыва. В 3 часа ночи 22 февраля танки и самоходная артиллерия 259-го танкового и 34-го тяжелого танкового полков вошли в Цитадель. Только тогда гитлеровцы группами от 20 до 200 человек стали сдаваться в плен…

Ожесточенные бои шли на всех участках. Западный равелин Цитадели блокировали гвардейцы 27-й стрелковой дивизии совместно с танкистами 259-го и 34-го танковых полков. Заместитель командира дивизии генерал М. И. Дука предложил гарнизону равелина сдаться. Фашистские офицеры ответили отказом, гарнизон продолжал сопротивляться. Генерал Дука – бывший командир одного из соединений белорусских партизан – применил против врага свой, партизанский метод. По наклону к главному входу в равелин покатились горящие бочки с мазутом. Жаркий, удушливый дым выкурил фашистов из их нор, и они выползли с поднятыми руками».[136]