Призыв ведьмы. Часть 2 - Эйлин Торен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боги, как ей хотелось рассказать!
— Нет, — она мотнула головой прогоняя внутреннюю слабость — ему это не надо. — Я не скажу, пусть это останется тем, что ты не узнаешь во мне, потому что вдруг это даст мне возможность побыть рядом с тобой немножечко дольше… чуть-чуть больше счастья за счёт того, что мне когда-то было больно и сделало меня такой.
Рэтар сгрёб Хэлу в объятия, с силой, с этим совершенно невообразимым, не терпящим никаких преград, напором, на который был способен только он, потому что взрывалось внутри, она видела, как взрывалось! Хэла раздула снова эту ярость, которая поднимала голову, когда больше не было никаких доводов, когда разговоры были бесполезны, когда нужна была физическая мощь, потому что — а как ещё тебе доказать, женщина, что ты ошибаешься?
Близость. Горячая, безумная, невыносимая, но без неё уже было нельзя, она была, как наркотик, отравляла кровь, мысли, нутро выло без неё. С этим мужчиной. Словно единственным в её жизни.
— Моя… — рычало чудовище и Рэтар вторил ему, шепча, сводя её с ума, — моя нежная, мягкая, тёплая, настоящая, живая, моя несносная ведьма… моя!
— Твоя, — всхлипывала Хэла, когда уже больше не было силы сдерживать себя, отпуская, и желая умереть, чтобы не было боли, когда это закончится.
И ведь она всегда была уверена, что её не пронять. Пронял… “чтоб тебе, Хэла, без него ты не сможешь!”
Глава 19
Рэтар сидел за столом и слушал доклад старшины пришедших в Трит раненых воинов из Шер-Аштар. Он пришёл совсем рано, потому что вчера, когда они прибыли в селение, не смог попасть к ферану или митару доложиться о прибытии. И потому с первыми лучами Изара уже стоял возле дверей рабочей комнаты главы дома.
Слушал Рэтар вполуха, его мысли занимала Хэла и то, что она сказала. Тоска по ней изводила. Хотры всё это пусть утащат куда подальше — он не мог ей доказать, не мог достучаться до неё…
"Боги, родная, если бы ты дала мне возможность…" — он бы умолял, если бы это имело хоть какой-то смысл. Но с Хэлой это бесполезно.
Её взгляд, такой пронзительный, такой невыносимо открытый, она бы рассказала, рассказала, хотела, ей было больно, а Рэтар пропускал эту боль через себя, чувствуя эту женщину, как никакую другую. И бессилие — он ничего не мог, только бояться отпустить.
Воин закончил отчёт и смотрел на ферана в ожидании.
— Достопочтенный феран, — обратился к нему Тёрк, стоящий за спиной старшины, когда молчание затянулось дольше, чем было положено, и становилось неуместным.
— Всех сегодня к лекарям в Трите. Завтра отдых в честь благословения Изара, а после — те воины, кто уже могут стоять в страже, должны явиться к командиру сторожевых башен и получить назначение. Остальные, когда лекари разрешат, — отчеканил Рэтар, так и не взглянув на стоящих в комнате мужчин.
— Да, достопочтенный феран, — кивнул старшина.
— Всё, — кивнул Тёрк и открыл дверь, чтобы выставить воина.
— Достопочтенный феран, а можно ещё вопрос? — замялся тот.
— Да, — отозвался Рэтар.
— А могу я с чёрной ведьмой поговорить? — попросил старшина, и Рэтар поднял на него взгляд, воин кажется дрогнул. Тёрк нахмурился.
— Зачем? — холодно спросил феран.
— Она, — он сглотнул, замялся. — Я хотел её поблагодарить. Это из-за меня её ранили, она меня вытащила, а сама…
Юноша потупил взор, а Рэтара рванула ярость.
— Я… — с трудом продолжил старшина, — когда отправлялись сюда, кисет её нашёл, хотел отдать и сказать, что в долгу перед ней.
Парень был на деле совсем молодым, тиров двадцать, может даже меньше, ему было стыдно, а ещё он ждал гнева ферана, так сжался, будто предполагал, что будет наказан.
— Она с харагами в поле сейчас, — отозвался Рэтар, как можно спокойнее и пытаясь унять себя. — Подожди её во внутреннем дворе.
— Благ вам и дому, достопочтенный феран, — поклонился старшина и вышел.
— И? — Тёрк закрыл дверь и подошёл к столу.
— Что? — ферану не хотелось ничего обсуждать с братом, он вообще не хотел ни с кем говорить.
— Это ты мне скажи, — но Тёрк был проницательным, да и Рэтара знал слишком хорошо. — Что случилось? Вчера же несмотря ни на что вроде хорошо всё было, а сейчас на тебе лица нет, словно хоронишь кого.
И феран силился понять, что делать, надо ли говорить об этом, да ещё и с Тёрком, хотя ближе человека у Рэтара не было, а голова была уже переполнена мыслями, а душу и сердце рвало на части.
— Просто, — нахмурился феран, пытаясь собрать все мысли, что мучили его в какое-то связное объяснение, но получалось плохо. Он запнулся на одном слове, вздохнул. — Я не могу с ней.
— Оставил её? — хмурясь, спросил Тёрк, а Рэтара дёрнуло от этой озвученной мысли.
— Нет, — мотнул головой феран, а брат сел в кресло перед ним. — Она такая… я просто не знаю, как быть. Знаешь, я знаю, что моё, словно я с ней всю жизнь, настолько привычно, спокойно, когда она рядом, но будто теряю постоянно.
— Рэтар…
— Я вчера её в ин-хан отвёл, — не дал он ничего сказать брату, потому что озвучивая, думалось, что может во всём разобраться. — Она там не была оказывается.
Тёрк повёл головой.
— И она сидела там в траве перед колоннами, глаза закрыла и, боги, я клянусь тебе я никогда не видел ничего красивее, чем это, — Рэтар нахмурился, потому что рвало всё внутри больно. — Я раньше утру радовался, потому что бессонница эта и внутри порядок тупой, что можно теперь не пытаться уснуть. А сейчас — я ненавижу утро, Тёрк. Потому что мир рушится, когда она уходит. Это безумие?
— Не знаю, Рэтар, — вздохнул старший брат. — Может любовь?
Феран невесело ухмыльнулся.
— Я ночью просыпаюсь и накатывает беспокойство, что чувствую её рядом, а она не настоящая, глаза открываю, смотрю, как спит, и схожу с ума, потому что это разве может беспокойство приносить счастье? И я не понимаю, а как я раньше был без этого? Не без женщины, Тёрк, а именно без этой женщины.
Брат кивнул, повёл головой, понимал, Рэтар знал, что
