В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда - Коллектив авторов

Анализ межсекторной мобильности ставит, как минимум, три группы вопросов. Во-первых, это интенсивность и направленность перемещений. Является ли неформальный сектор в большей степени донором или реципиентом по отношению к формальному сектору или же эти потоки сопоставимы? Куда они преимущественно направлены и откуда идут? Является ли в этом смысле неформальный сектор тупиковым состоянием («dead-end») или он выполняет роль станции пересадки на пути к лучшей жизни («stepping stone»)? Во-вторых, какие группы работников в наибольшей степени вовлечены в такой обмен и что выступает его драйвером? Проявляются ли здесь признаки селекции наименее производительных работников? И, наконец, в-третьих, какова «цена» (в виде штрафа или премии), которую платит работник при перемещениях между «светом» и «тенью». Работник выигрывает при пересечении границы, разделяющей формальный и неформальный секторы, или, наоборот, теряет? Каковы эти потери или выигрыши в денежном выражении? Ответы на последнюю группу вопросов особенно актуальны в свете борьбы с бедностью. Конечно, только этими сюжетами тематическая связка неформальность-мобильность не исчерпывается, но именно они находятся в фокусе данной главы.

Анализ мобильности на рынке труда посвящен изучению динамических процессов, которые растянуты во времени. В начальный момент времени индивид находился в одном состоянии, но в последующий может поменять его на иное. Исследователь должен «связать» эти два состояния, а для этого необходимы панельные данные, позволяющие отслеживать поведение участников рынка труда во времени. В нашем исследовании используются панельные данные РМЭЗ – ВШЭ за 1998–2010 гг.

Глава имеет следующую структуру и логику. В разделе 2 мы обобщаем результаты имеющихся исследований по данной проблематике, в разделе 3 представляем используемые данные и определения, в разделе 4 обсуждаем результаты анализа интенсивности и направленности мобильности. Раздел 5 посвящен оценке влияния межсекторной мобильности на заработки. Заключение подводит итоги.

7.2. Что говорят известные нам исследования

Обширная исследовательская литература, посвященная мобильности на рынке труда, в значительной мере сфокусирована на изучении движения между тремя основными состояниями: занятостью, безработицей и экономической неактивностью. Свидетельства о том, как индивиды перемещаются между различными статусами занятости (с точки зрения их формальности/неформальности), немногочисленны. Но для развивающихся и переходных стран с обширным неформальным или нерегистрируемым сектором крайне важно представлять характер и направленность таких перемещений, а также индуцируемые ими изменения в условиях занятости.

В главе 1 отмечалось, что исследовательская традиция, идущая от модели Харриса – Тодаро [Harris, Todaro, 1970], рассматривала экспансию городского неформального сектора как следствие урбанизации и недостаточно быстрых темпов развития современного сектора в развивающихся странах. В ее рамках «хороший» формальный и «плохой» неформальный секторы практически не взаимодействуют между собой. Вход в неформальный сектор полностью свободен, тогда как переход в формальный сектор рационирован, что создает очередь на вход. Это сопровождается сегментацией и формированием застойного гетто из «плохих» рабочих мест. Единственный доступный выход для тех, кто туда попадает, – уйти в безработицу или неактивность, но это сопряжено с потерей дохода, чего они не могут себе позволить при отсутствии альтернативных источников существования. Анализ интенсивности и направленности межсекторных потоков является основным тестом для проверки корректности такого взгляда на мир.

Альтернативная картина предполагает, что трудовые потоки не являются однонаправленными (т. е. индивиды могут перемещаться в противоположных направлениях), а вход в неформальность не обязательно сулит драматические потери и наступление безысходности. Как показывают в ряде работ Мэлони с соавторами [Maloney, 1999, 2004; Bosch, Maloney, 2010], неформальный сектор не является абсолютным безысходным тупиком, обрекающим его обитателей на беспросветную нищету. И дело не только в интенсивной мобильности между статусами занятости и во многом добровольном выборе пути индивидами, но и в том, что доходы неформально занятых сопоставимы (а во многих случаях и выше), чем у формальных. Этот вывод относится, прежде всего, к самозанятым, но зачастую он верен и по отношению к наемным работникам [Maloney, 2004; Perry et al., 2007]. Подобные результаты в пользу интегрированности рынка труда в российском случае приведены и в ряде глав этой книги.

Как отмечают в своей работе Перри с соавторами [Perry et al., 2007], «статические агрегированные данные о распределении работников [по секторам] скрывают важные аспекты динамизма межсекторных потоков рабочей силы». Введение в научный оборот на рубеже 1990–2000 гг. больших массивов панельных микроданных, позволяющих отслеживать перемещения отдельных работников между различными статусами занятости во времени, вывело изучение проблемы неформальности на качественно новый уровень и открыло возможности для использования более сложного аналитического аппарата. Большинство таких исследований было выполнено на данных по наиболее развитым странам Латинской Америки (Аргентины, Бразилии, Мексики, Чили). При этом Мексика является, похоже, наиболее «изученной» в этом отношении страной. Все они относятся к группе стран со средним уровнем душевого ВВП, в которую входит и Россия. Для стран с таким уровнем развития, как правило, характерны слабые институты и неполный инфорсмент законов.

Начало интенсивному анализу «взаимообмена» работниками между формальным и неформальным секторами было положено пионерной работой Мэлони [Maloney, 1999]. Ее главной целью была проверка предсказаний, вытекающих из стандартной модели сегментированного рынка труда. На базе панельных данных по Мексике за 1991–1992 гг. была оценена матрица вероятностей для перемещений работников между шестью альтернативными состояниями на рынке труда (наемной формальной и наемной неформальной занятостью, самозанятостью, подрядной занятостью, безработицей и неактивностью). Помимо стандартных индикаторов, показывающих, какая доля занятых перешла за рассматриваемый период из сектора i в сектор j, Мэлони предложил ряд более сложных, производных индексов. Он обнаружил, что для всех встречных межсекторных потоков эти индексы оказываются близкими по величине, а общий уровень трудовой мобильности является очень высоким. Все это, по его мнению, плохо согласуется с идеей сегментации и больше соответствует модели интегрированного рынка труда без каких-либо жестких межсекторных барьеров.