Записки палача, или Политические и исторические тайны Франции, книга 2 - Анри Сансон

7 фримера. Хлеб становится редкостью в городе. Чтобы добыть его, приходится долго в толпе ждать очереди у дверей булочных. Многие женщины приходят занимать места с вечера и иногда ждут очереди целую ночь, обыкновенно ожидающие дежурят и занимают свои места посменно. Грустное зрелище представляет эта толпа людей, не знающих, какая участь ждет их завтра, голодающие семейства. Впрочем, наши граждане всегда и во всем найдут себе случай позабавиться. Сегодня ночью, например, у дверей булочной на нашей улице дожидалось более пятисот человек, и, несмотря на холодную погоду, в толпе пелись песни.

Сегодня трибуналом были приговорены к смерти жандармский поручик Жак-Этьен Маршан, генерал Никола Полье-Ламарльер и бывший директор национальной типографии Эмьень-Алекси-Жак Аниссон.

9 фримера. Пять голов скатилось сегодня на помост эшафота. Двое из погибших были очень известные лица: один — бывший депутат Барнав, которого во время возвращения короля я видел в королевской коляске рядом с Марией-Антуанеттой, а другой бывший министр юстиции Дюпар дю-Тертр. Говорили, что Дантон пытается спасти Барнава; но при новом законе доноса ребенка было достаточно, чтобы довести человека до гильотины, так что его, при всем своем желании не могло спасти даже первое лицо в республике. Вчера я встретился с Фукье в то время, когда он входил в зал суда. Казнь должна бы была совершиться в тот же день, но так как заседание затянулось, то из-за позднего времени пришлось отложить казнь до утра. Осужденным пришлось прожить около суток в томительном Ожидании.

10 фримера. Сегодня мне пришлось отправиться из Консьержери на площадь Революции с двумя телегами. На этот раз со мной не было знаменитостей, которым одним пришлось бы предоставить честь занимать отдельную телегу. Зато количество жертв вполне вознаграждало любопытство зрителей, потому что в одной телеге помещалось пятеро, а в другой четверо осужденных, всего девять жертв в один день. В числе осужденных находились мать с сыном. Они так крепко обнялись друг с другом, что их пришлось оттащить друг от друга силой, чтобы иметь возможность связать им руки. Когда мать увидела, что волосы ее сына уже обрезаны, то из груди ее вырвался страшный, раздирающий вопль, как будто у нее вдруг разорвалось сердце. Мы были сильно смущены, когда она, обратившись к нам, стала доказывать, что республика должна довольствоваться ее головой и что мы должны пощадить ее сына.

— Ведь его непременно помилуют? Не правда ли?

Мне показалось, что в ней укоренилось убеждение, будто ее сына нарочно привезли сюда, чтобы произвести на нее сильное впечатление, но что его ни в каком случае не будут казнить. У меня не достало духу разубеждать ее в этом. Действительно, если недавно меня так потрясли преклонные годы моих жертв, то на этот раз не менее тронула меня молодость осужденного. Ему было двадцать три от роду.

11 фримера. Сегодня были казнены следующие лица: трактирщик Жан Вансено, родом из Гондрекура, обвиненный в лионском восстании; содержатель пансиона Пьер-Никола Обри, обвиненный в стремлениях содействовать восстановлению монархического образа правления, и виноторговец, содержатель трактира на Пуасоньерском бульваре, Себастьян Модюи, обвиненный в попытках поколебать верность солдат и в сочувствиях Дюмурье.

12 фримера. Сегодня утром двое осужденных, оба они сапожники, Бартелеми Судр и Гюльом-Жан Фламон, и оба приговорены к смерти за недобросовестное исполнение взятых ими подрядов. Стоит только вспомнить то жалкое состояние, в какое приведены наши храбрые солдаты, чтобы исчезло всякое сожаление к лицам, бессовестно обкрадывающих их. Вчера член Конвента Вулан в судейской комнате трибунала назвал казни на гильотине кровавым жертвоприношением. Я только вчера слышал об этом выражении от старшины присяжных, а сегодня слух об этом прошел по всему городу и везде повторяют это выражение. Между прочим, у нашего нового божества есть уже и свой жрец; это гражданин Робеспьер. Он говорил на собрании против предложений Клоотца и Шомека, и речь его встретила у публики большее сочувствие, чем у депутатов. Многие женщины также не очень жалуют Богиню разума и при всяком удобном случае поют ей не слишком лестные гимны. Беспрестанно отпускаются разного рода двусмысленности по поводу лицемерного усердия Робеспьера к новой богине. Впрочем, все это вовсе не мешает Робеспьеру пользоваться у толпы прекрасной репутацией.

13 фримера. Казнены: врач Антуан-Пьер-Леон Дюфрень за преступную корреспонденцию, с целью разжечь междоусобную войну и посягнуть на неделимость республики, и чиновник министерства внутренних дел Этвен-Пьер Гарно за стремление содействовать уничтожению народного представительства и восстановлению королевской власти.

Сегодня Коммуна издала распоряжение о том, что нужно для того, чтобы получить свидетельство на звание гражданина. Оказывается, что попасть в граждане весьма трудно. Из распоряжения этого видно, что для получения права гражданства необходимо: 1) Представить доказательство о внесении имени претендента в списки Национальной гвардии с 1790 г., если только он в это время мог уже пользоваться гражданскими правами; 2) Представить квитанции об уплате патриотических податей и контрибуции в 1791 и 1792 годах; 3) Не занимать с 10 августа в одно время двух разных должностей и не получать двух жалований; 4) Никогда не писать ничего против свободы; 5) Никогда не принадлежать ни к одному из предосудительных клубов, каковыми в Париже были Монаршьян, Фейльян, Сент-Шапель, Массьо и Монтеги; 6) Никогда не быть исключенным ни из какого демократического общества, каковыми в Париже были общества Якобинцев и кордельеров со времени их обновления; 7) Не находиться в числе лиц, подписавших один из предосудительных адресов, каковыми в Париже были прошения восьми тысяч и прошение двадцати тысяч, направленные против перенесения в Париж праха Вольтера и против дозволения священникам жениться; подпись на одном из этих адресов лишает прав на гражданство даже в том случае, когда кто-либо из подписавшихся тотчас же заявил свое отречение. Если бы этот декрет стали приводить в исполнение, то в числе подозрительных лиц оказалось бы, по крайней мере, три четверти парижского населения.

15 фримера. Сегодня я был в Консьержери, откуда предписано было взять бывшего генерала Жака-Огюста Рассе и бывшего начальника штаба г. Бриссака Луи Маргерит-Бернар д’Экур, обвиненных в сношениях с неприятелями республики, а также бывшую дворянку Шарлотту-Фелисите Лонне, по мужу Шарри, бывшую любовницу депутата Осселена. Только что я собрался было удалиться из Консьержери, как от публичного обвинителя пришло приказание подождать еще некоторое время. Привратник, стоявший на часах, сказал мне, что в Консьержери только что привели гражданина Рабо-Сент-Этьен и брата его Рабо-Помье и что Фукье только что представлял трибуналу для удостоверения личности первого из них, давно уже объявленного лишенным покровительства законов. Через какие-нибудь полчаса жандармы привели уже ко мне Рабо-Сент-Этьена, а Тирас передал мне предписание исполнить над Рабо смертный приговор.