Эдемский Маг. ТОМ I - Игорь Швейц

Около трона всё ещё дымилось чёрное поджаренное тело Эрика Мартена, уничтоженное злой, яростной и крайне агрессивной стихией. Сизый дымок тонкой струйкой порхал над бездыханным обугленным мешком с костями, а Саркису этот дымок напоминал душу, выходящую из тела поверженной и павшей наземь жертвы. Душу того человека, что боялись долгие годы, на кого не осмеливался пойти даже объединённый Орден магов. Душу того диктатора, что принял на себе роль настоящего разрушителя, повелителя грехов, того мага, на которого бы мог злиться каждый человек в мире, которого бы все поминали лихом и обвиняли в своих тяжёлых сложных жизнях.

Массивный, гордый, роскошный трон молча наблюдал за последними секундами жизни главы Церкви Сатаны. Безмолвно, преданно, как подобает верной собаке он надеялся что хозяин придёт в себя, встанет на ноги и сможет занять заслуженное место на троне повелителя Чёрного града…

Но дым струйкой тянулся ввысь, оставляя и эту Цитадель, и этот мир. Трон был пуст и отныне мог пустовать хоть лет сто, избавившись от сильного, изувеченного самой жизнью бессменного повелителя.

Но что-то было не так. Да, бездыханное, разворошенное чёрное тело, напоминающее угли в мангале, ничком лежало на земле, фактически сливаясь с этим тёмным пейзажем. Тишина окутала главный зал, став полноценной его хозяйкой. Даже снаружи город притих, будто ощущая смерть вождя…

Незаметная на чёрном фоне тень, бегая на четвереньках и по-собачьему сопя себе под ноги, юркнула к бездыханному телу, уткнувшись своим носом прямо в зажарившуюся корочку. Саркис же беспокойно озирался… Ему точно что-то не нравилось. То было предчувствие? Или остро проникающее в мозг знание? Может сигнал, что в зале было ещё одно донельзя сильное и противное Нечто?…

Чёрное чудовище посопело, смотря в раскрытые еле двигающиеся глаза Эрика.

— Моя… в-война… окончится не так… Я обязан увидеть сына… Самое дорогое, что осталось в моей жизни… — прохрипел казалось бы поверженный враг, поглаживая участливую огромную демоническую морду. — Мне стыдно что я с-соврал… Я не могу умереть… Просто не могу… Давай, Адам, эдемский брат Саркиса, сделай свою работу… — глаза чёрного трупа призакрылись, а лёгкие еле вздымались, совершенно отказывающиеся работать.

Демон Адам зевнул, внезапно схватив чёрное тело и принявшись забираться на него, словно всадник на лошадь. И тут маг почувствовал…

— Будто поглаживание… Меня кто-то тронул? Такая мягкая аура… — богатырь повернул голову, широко распахивая глаза и явственно ощущая как ветер ворвался в залу, подхватив его слипшиеся длинные чёрные волосы. — Адам… Брат… — вместо человека из Эдема его взору предстал угольно-чёрный демон, по всему телу которого шли белые витые узоры, глаза которого горели красным адским светом, когти которого напоминали тигриные, такие острые и сверкающие, а пасть буквально светилась ярким белым ослепительным светом. Тварь улыбалась, полностью усевшись на своего хозяина, Эрика Мартена, и накрыв его отныне бесполезное тело своим мощным и свежим демоническим.

— Как ты сюда попал, брат? И… Неужто все эти демоны, обитающие в горячем огненном подземном мире на самом деле… Чёрт. Все смертные попадают туда, в эти стены ада, и превращаются в омерзительных чудовищ?… Отец, за что… Почему именно так… Разве так должно быть? Разве это честно и справедливо?… Даже если человек был хорошим, мудрым и добрым, ты всё равно превращаешь его вот в такого демона, подобные которым сейчас сидят на плечах каждого жителя этого города?

Адам облизнул и без того белёсые зубы своим розовым ловким длинным языком и слюни обильно закапали с его пасти, орошая чёрную землю.

— Да, ты всё верно понял, маг из Эдема. Это демон и его зовут Адам. Ранее он был сильнейшим из изгнанников с того самого вашего сада, но после смерти он превратился в изящную зверушку, послушно готовую делать абсолютно всё, что нам от неё надо. Неужели ты сможешь убить родного брата? Ведь его истинное подсознание, отнюдь не подконтрольное нашей магии, всё ещё живо и наверняка помнит тебя. — хриплый голос Мартена заставил целый рой мурашек напасть на беззащитное тело Саркиса.

— Вот тварь. Где в тебе хоть что-то святое? Пентаграмма, подчинение умерших людей, контроль с помощью них населения и бесконечные грехи, уничтожающие людские судьбы… Какая же ты сволочь, Мартен. Самый гнусный и ужасный человек в мире, только притворяющийся отражением всех людей… Они ведь не все такие плохие и ужасные, ты же сам это прекрасно понимаешь. Многие люди по-настоящему прекрасны и заслуживают уважения. — богатырь сплюнул и с удивлением заметил, как попал в чёрный обезображенный нос бывшего брата и друга, бывшего родного и близкого человека.

«Адам… Прости меня»

Демон улыбнулся и ринулся с места, а откуда-то из глубины чёрного тела слышался смех того человека, которого Саркис считал уже мёртвым и уничтоженным… Того человека, которого ещё предстояло убить!

Многие люди впервые за долгие месяцы повылазили из своих небольших муравейников, наблюдая за раскрасившими небо яркими взрывами, уничтожающими всё то добро, что люди проклинали годами.

Яркие салюты озаряли тусклый рассвет и на сердце каждого дедушки, молодого человека или старенькой бабушки становилось теплее, радостнее и лучше. Казалось, все беды их покидают, как их покидали заводы и склады, рушившиеся на мелкие части и ложащиеся на землю как бесполезный и отныне ненужный ковёр.

Однако среди жителей ещё никто не знал, что всё худшее впереди…

— Ты куда вышла? Быстро возвращайся! Нас посчитают врагами! — как баба завопил бородатый мужик, пригибающийся под тяжестью глазастого безинициативного демона.

Средняя лет дама, худая как палка, молчаливо, как и многие другие собравшиеся, смотрела на салют в честь падения режима угнетающего их вождя. Однако она чувствовала и нечто другое, неосязаемое и недоступное пониманию. И не только она это чувствовала. У многих на глазах алмазами застыли слёзы, хоть все были обязаны радоваться возрождению в этих землях хорошей и справедливой для них жизни…

Народ буквально заполонял широкие коридоры меж надоевших убогих муравейников. Все выходили из домов, с радостью смотря на горящий горизонт их родного города.

— Папа, смотри, там праздник? — малыш, на миг забыв о тяготах жизни и о тяжести демона на спине, искренне добродушно заулыбался, смотря на плачущего осунувшегося отца.

— Малыш, да