Сталинградская битва - Александр Михайлович Самсонов

Рост мастерства командных кадров происходил одновременно с возрастанием их политической зрелости, создавая условия для укрепления единоначалия в армии. 9 октября 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об упразднении института военных комиссаров и об установлении полного единоначалия в Красной Армии{215}.

Командиры советских войск, закалившиеся в огне сражений, идейно преданные партии, стали единовластными руководителями частей и соединений. Это повышало ответственность командиров за действия вверенных им войск и поднимало их авторитет.

Таким образом, к осени 1942 г. происходит всестороннее повышение боеспособности Красной Армии.

Сталинградская битва и в ее первый период носила активный характер. Войска, сражавшиеся в междуречье Волги и Дона, свою оборонительную тактику сочетали с контрударами и контратаками. И именно опыт контрударов и контратак был затем широко использован в ходе последующих операций Великой Отечественной войны, и прежде всего в ходе сталинградского контрнаступления.

Вместе с тем накапливание опыта обороны крупного населенного пункта и уличных боев также было важным итогом первого периода Сталинградской битвы. В ходе этой борьбы вырабатывались специфические приемы и методы ближнего боя.

"Бой в городе,- писал В. И. Чуйков,- это особый бой. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость и внезапность. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки наступающего противника и направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону. Особо прочные здания помогли нам создать опорные пункты, из которых защитники города косили наступающих фашистов огнем пулеметов и автоматов"{216}.

В своих контратаках войска отказались от наступления частями и даже большими подразделениями. К концу сентября в полках 62-й армии появилась штурмовая группа{217} - небольшая по численности, но подвижная в своих действиях и сильная ударом. Штурмовые группы вели бои за каждое здание, а в зданиях - за подвал, за комнату.

Во время авиационной и артиллерийской подготовки противника советские воины подходили и подползали вплотную к позициям врага. Немецкие летчики и артиллеристы, опасаясь задеть своих, утрачивали действенность своего огня. "Мы сознательно шли на самый ближний бой,- вспоминал В. И. Чуйков.- Гитлеровцы не любили, вернее, не знали ближнего боя. Они не выдерживали его морально, у них не хватало духу смотреть в глаза вооруженному человеку в форме воина Советской Армии"{218}.

Во время танковых атак противника защитники города пропускали над собой вражеские машины, которые расстреливались затем противотанковой артиллерией и бронебойщиками. Немецкая пехота, отрезанная от танков, истреблялась отдельно.

"Ночь и ночной бой были для нас родной стихией. Захватчики не умели вести ночной бой, мы же научились действовать ночью по жестокой необходимости: днем фашистская авиация висела над нашими боевыми порядками, не давала нам поднять головы, ночью мы не боялись ее.

Днем мы чаще всего оборонялись и отражали атаки фашистов, которые без поддержки авиации и танков редко наступали. Штурмовые группы буквально вгрызались в здания и в землю и ждали подхода фашистов на бросок гранаты. Мы истребляли захватчиков всеми способами. Например, мы знали, что не все фашисты смотрят в окна и амбразуры, большая часть их отдыхает в укрытиях. Чтобы вызвать их из укрытий к окнам и амбразурам, ночью раздавалось наше русское "ура", гремели взрывы гранат. Захватчики по тревоге бросались к окнам и бойницам отражать атаку. И в этот момент наши артиллеристы и пулеметчики открывали огонь по окнам и амбразурам.

Особенно действенны были залпы "катюш" по скоплениям пехоты и танкам, которые мы обнаруживали перед новым наступлением противника. Я никогда не забуду полк "катюш" во главе с полковником Ерохиным.

Всех новинок, которые изобретались нашими бойцами, не перечесть: в жесточайших боях на Волге мы росли, учились, мужали - все, от рядового бойца до командарма.

Потом, к концу битвы, по дневникам убитых и пленных мы узнали, как дорого обходились фашистам наши новые методы борьбы. Они не знали, где сегодня мы ударим, чем ударим и как. Мы изматывали им нервы ночью так, что утром они вступали в бой не выспавшиеся, измученные"{219}

Войска 62-й и 64-й армий, защищавшие Сталинград, большое внимание уделяли инженерному обеспечению боевых действий. В отчете, составленном начальником инженерных войск 62-й армии подполковником В. М. Ткаченко за октябрь-ноябрь 1942 г., указывалось, что перед инженерными частями армии были поставлены три основные задачи:

1) устройство оборонительных сооружений, в том числе оборудование опорных пунктов на заводах СТЗ, "Баррикады", "Красный Октябрь";

2) устройство противотанковых и противопехотных препятствий как перед передним краем, так и в глубине обороны армии; 3) обеспечение армейской переправы через Волгу. Для выполнения этих задач 62-я армия имела достаточное число инженерных частей{220}.

За время с 1 октября по 20 ноября 1942 г. войсковыми саперами, армейскими и приданными 62-й армии инженерными частями были построены многочисленные оборонительные сооружения{221}.

В боях на территории г. Сталинграда широкое развитие получило приспособление к обороне зданий, создание в них опорных пунктов и узлов сопротивления. Для этого использовались прочные, преимущественно имеющие подвалы здания. Как правило, опорные пункты строились с круговой обороной. Хаотическое нагромождение разрушенных зданий затрудняло организацию такой системы огня, которая бы контролировала все подступы к переднему краю. Поэтому опорные пункты дополнялись сетью дзотов с фланкирующим огнем, расположенных на смежных улицах, развалинах соседних зданий и в других местах. Бойницы и амбразуры для огневых точек оборудовались узкими и с козырьками.

В документе, обобщающем опыт оборонительных боев 13-й гвардейской стрелковой дивизии{222}, говорится, что в ходе боевых действий все опорные пункты подвергались интенсивному обстрелу артиллерии и минометов противника; от прямого попадания снарядов подразделения и части несли потери, а иногда от попадания в стены, здания сама стена рушилась и заваливала огневую точку (ОТ) с прислугой. Во избежание этого огневые точки в отдельных опорных пунктах стали выноситься вперед здания, и потери были гораздо меньше{223}. Опорные пункты и отдельные огневые точки на участках частей были связаны между собой и командными пунктами командиров частей и подразделений ходами сообщений полного профиля. При сильном артиллерийском обстреле и налетах вражеской авиации гарнизоны опорных пунктов укрывались в щелях, оборудованных вокруг зданий, а в домах на это время оставались лишь наблюдатели. Устойчивость обороны усиливалась наличием небольших резервов, располагавшихся за стыками и флангами обороняющихся частей и подразделений, а также непосредственно огнем снайперов.