Черная молния - Джон Соул

Ему ничего не удалось найти.

Он уселся за руль фургона и поехал к дому, когда на него снова навалилось забвение.

– Мистер Джефферс? – спросила сестра. – Вы меня слышите?

– Да, – ответил Гленн. – Думаю, мое дело не терпит отлагательств. Мне просто необходимо побеседовать с Горди.

Сестра заколебалась. Казалось, она раздумывала, не врет ли ей Гленн, но затем рассудила, что ее начальник должен решать такого рода ребусы сам.

– Я пойду посмотрю, возможно, доктор вас примет.

Сестра Тинни Мьюзэк умолкла, а через минуту Гленн услышал в трубке голос Горди Фарбера.

– Гленн? Вы где? Что с вами происходит, черт возьми? С чего это вы стали швырять трубку?

– Мне можно прийти к вам в кабинет и поговорить? – спросил Гленн. – Я приеду точно к назначенному вами времени.

– Ладно, я назначу вам время, – проворчат Горди Фарбер, чувствуя неподдельный страх в голосе Гленна. – Вы сможете быть у меня через пятнадцать минут?

– Я буду, – ответил Гленн.

Прошло каких-нибудь десять минут, а Гленн уже входил в приемную. Возможно, он добрался бы и быстрее, но когда он вышел из дому и двинулся к госпиталю, то увидел фургон, ничуть не отличавшийся от того, который он видел во сне. Гленн даже заглянул в окна, и его сердце сильно забилось, когда он понял, что узнает интерьер. Он подергал двери, обнаружил, что они заперты, и только после этого направился к госпиталю.

Несмотря на протесты Гленна, Горди Фарбер настоял на тщательном осмотре. Когда осмотр наконец завершился и врач убедился, что второй приступ в обозримом будущем Гленну не грозит, он указал пациенту на стул, а сам уселся за массивный стол орехового дерева, скрестил на груди руки и пристально посмотрел на Гленна. По какой бы причине Гленн ни звонил, кардиологу было ясно, что опасность со стороны здоровья пациенту не грозит. Наоборот, все данные осмотра подтверждали, что выздоровление Гленна протекает весьма удовлетворительно.

– Итак? – спросил Фарбер. – Из-за чего весь этот шум, Гленн?

– Честно говоря, не знаю, – ответил тот.

Горди Фарбер выпучил от удивления глаза.

– То есть как это вы не знаете? – проревел он. – Что это за ответ – "не знаю"? Вы договорились со мной о встрече, потом у вас прозвонил входной звонок, вы пошли открывать, затем вернулись, не слишком цивилизованным образом со мной распрощались и швырнули трубку. А теперь вы говорите "не знаю". Выкладывайте все как было: кто там стоял у дверей вашего дома?

Гленн беспомощно покачал головой.

– Я же говорю вам – не знаю. Я помню, как мы разговаривали, помню, что в дверь позвонили. Но что происходило после этого – для меня совершеннейшая загадка. Я проснулся на диване у себя в гостиной двадцать минут назад. Боюсь, однако, что я не все прошедшее время находился дома. Вообще это какое-то сумасшествие. Я, к примеру, помню, что еще задолго до пробуждения пришел в себя, но находился я в этот момент не дома, а Бог знает где. Я стоял по пояс в горной речушке и ловил рыбу. – Тут Гленн покраснел и отвел глаза. – При этом, знаете ли, я был абсолютно голым.

Постепенно Гленн рассказал врачу все, что он помнил. Когда он наконец завершил свое повествование, то поднял глаза на врача и со страхом на него посмотрел.

– Самое мерзкое заключается в том, что я перестаю понимать, где явь, а где сон. Господи, Горди, скажите скорей, что со мной происходит? И прошу вас, не пытайтесь меня убедить, будто такое происходит с каждым, кто перенес сердечный приступ.

Кардиолог встал, обошел вокруг стола и снова уселся в кресло.

– Скажите, вы помните, как ехали в горы? Или как спускались вниз?

Гленн покачал головой.

– У меня нет фургона. Но самое смешное, что этот рыдван, воспоминания о котором засели у меня в голове, преспокойно стоит себе в нескольких шагах от моего дома. Я отчетливо помню две вещи: первое – я потрошу женщину, второе – я пытаюсь найти ее тело в фургоне.

– Совершенно очевидно, что ни первого, ни второго вы не совершали, – объявил доктор Фарбер.

– А если совершал? – возразил Гленн.

Фарбер нахмурился и нажал кнопку интеркома.

– Принесите мне, пожалуйста, утренний номер "Геральд", – попросил он сестру. – Первую страницу.

Через минуту дверь открылась и появилась девушка с газетой в руках. Фарбер кивком указал на Гленна, и она передала газету ему.

– Это все? – спросила сестра.

– Да, спасибо, – ответил доктор Фарбер. Когда сестра закрыла за собой дверь, он повернулся к Гленну. – Взгляните-ка на первую страницу.

Гленн развернул газету и увидел в нижней части первой страницы очерк Энн, посвященный убийству Рори Крэйвена.

– Вы это читали сегодня утром? – спросил кардиолог.

Гленн кивнул.

– В таком случае мы сможем установить источник ваших кошмаров, – заметил Фарбер, и на его губах появилась хитрая ухмылка. – Обратите внимание, Гленн, в этой статье содержится не только информация о парне, которого нашли в доме через дорогу, но и о тех двух женщинах. О вашей жене можно без лести сказать одно: когда она берется что-нибудь описывать, это получается у нее чрезвычайно наглядно. Таким образом, если вы прочитали эту статью утром, а потом вам привиделось, будто днем вы потрошите грудную клетку женщины, не надо быть великим ученым, чтобы обнаружить связь между этими двумя событиями.

Гленн запротестовал:

– Но эта статья никак не объясняет провалы в сознании. И потом, с какой это стати мне пришло в голову ловить рыбу в голом виде?

Горди Фарбер ухмыльнулся.

– Вы видели сон, Гленн. Всего-навсего сон. Вы об этом не забыли? Черт, если бы такие сны снились мне, я, возможно, тоже не устоял бы перед искушением.

Когда попытка врача развеселить Гленна вызвала у последнего лишь мрачный ответный взгляд, Фарбер тоже перестал улыбаться.

– Хорошо. Готов признать, что в ваших снах просматриваются симптомы нездоровья. Но нездоровье такого рода не по моей части. Вам нужен психиатр. Хотите, я позвоню кому-нибудь?

Гленн заколебался, но видение обнаженного женского торса и его самого, орудующего над человеческим телом сначала модельным ножом, а потом электропилой было еще слишком свежо в памяти.

– У вас есть на примете кто-нибудь стоящим? – спросил он.

Когда кардиолог утвердительно кивнул, Гленн решился:

– Договоритесь с ним о консультации, ладно?

Джейк Джекобсон был на десять лет моложе Гленна, на пять дюймов ниже его ростом и весил как минимум на сорок фунтов больше. К тому времени, когда Гленн приехал в офис Джекобсона, тот уже успел получить историю его болезни через центральный компьютер и теперь критически разглядывал нового пациента, который шел к нему от дверей кабинета.