Ошибка «2012». Мизер вчерную - Мария Семенова

Но лучше будет, если к Козодоеву они явятся не с пустыми руками. Надо сделать крюк в гараж. Времена ожидаются тяжёлые, а значит, встречать их лучше тяжеловооружённым. Эта ноша уж точно рук не оттянет.

— Ну, с Богом!

Колякин включил передачу, стал отпускать сцепление… и в последний миг увидел в зеркале такое, что педаль газа едва не провалилась сквозь пол.

Из открывшихся ворот зоны стайерским шагом выходила колонна. Чёрные робы, гражданская одежда, форменные кителя… И жуткие, измаранные кровью лица, изуродованные ненавистью ко всему белому свету. В этих лицах уже не было ничего человеческого.

Колонна держала курс в сторону Пещёрки.

Туда же, далеко обгоняя пеших нелюдей, в облаке пыли с жутким рёвом уносилась зелёная «четвёрка»…

Подполковник Звонов. Пища Богов

Время давно уже перевалило обеденную черту, когда замученный текучкой Звонов смог наконец-таки взять в руки стакан. Правду сказать, текучку назвать таковой нынче не поворачивался язык. В тихом, по сути, районе объявилась банда маньяков. Да каких! Они не просто убивали попадавших им в руки, они пожирали человеческую плоть. А потом с необыкновенной лёгкостью уходили от погони.

То ли психи, удравшие из больницы, то ли сектанты, помешавшиеся на идее конца света и отменившие для себя все человеческие устои… В области взяли дело на контроль, создали штаб для борьбы со злом и, ясен пень, решили сор пока из избы не выносить — Бог даст, своими силами справимся. А то ведь не только Москва любительница бить с носка. Если питерское начальство приложится, тоже никому мало не будет…

— Ну, помогай нам Аллах… — Наконец-то дорвавшись, Звонов трепетно открыл сейф, вытащил стаканчик-полторастик, бутылку и сказочно благоухающий пакет. — Приступим, благословясь.

Вату для спиртовой протирки компьютерного экрана он больше не доставал. Убедился, что не помогало, — вирус так никуда и не исчез. Ну да подполковник от новомодной электроники не очень-то и зависел.

В пакете у него лежал шпик — венгерский, с красным перцем. Если положить его на свежий хлебушек из местной пекарни, а сверху ещё намазать горчицей, получится… какой, к бесу, сэндвич?! Можно ли оскорблять худосочным импортным словом эту пищу Богов?! Откусишь один раз — и ощутишь в себе душу. Откусишь другой — и поймёшь, что рай всё-таки есть.

— Ух! — Звонов вновь наполнил стаканчик и посмотрел на мир уже другими глазами.

Вся грязь, мерзость и скверна остались где-то там, за гранью стакана. «Как хорошо!.. Солнышко светит, не за горами грибной сентябрь, старшая дочка Алёнка рожать собирается…» И плевать, что прокурор — ворюга каких поискать, что глава администрации — взяточник, а генерал не брезгует малолетками. Пусть хапают, копят, растлевают… всё одно, грянет час — придётся ответить. Перед таким судом, что будет не отвертеться, не купить, не замазать. Который сполна воздаст каждому. Потому как должна хоть на том свете быть справедливость…

Улыбаясь своим мыслям, подполковник посмотрел бутылку на свет, опрокинул в рот стаканчик, взялся было за шпик…

И вдруг увидел змея.

Да не нашего зелёного — пустомелю и задиру, а какого-то совсем незнакомого, иссиня-чёрного, кровожадного и страшного не на шутку.

— Ты только посмотри, Звонов, насколько гнусен этот мир! — жутко прошипел змей, свернулся кольцами и дохнул невыразимым смрадом в только-только воспарившую душу. — Это не мир, а клоака. Служители правопорядка крышуют сутенёров, торгуют наркотой, за бабки закрывает дела. А что делается наверху? Рыба, она гниёт с головы. Ты вот взяток, дурак, не брал, на прямое начальство не стучал… так и сидишь подполом на периферии. Может, хватит? Бери что хочешь, тащи в рот всё, что хочется проглотить. Весь этот мир надо разрушить до основания, а затем…

«До основания? А зачем? — мысленно ответил подполковник, налил вновь, жадно выпил, зажевал салом. — Солнышко вон светит, не за горами грибной сентябрь, Алёнка-маслёнка мне скоро внука родит… И вообще, ты кто? — вдруг рассвирепел Звонов и выпил ещё, призывая на помощь нашего змея, может, и пустомелю, но зато задиру отменного. — А ну-ка, дай вот этому в рыло! Провокатор он, засланный, стукач…»

Нашего родимого, зелёного, знамо дело, упрашивать не пришлось. Его только позови. Эх, раззудись, плечо, размахнись, крыло, изойди отравой, ядовитый зуб… К тому же дома и стены помогают!

В общем, пришлый змей удрал несолоно хлебавши, еле хвост свой унёс. Звонов в обнимку с победителем подался было на диван, понятия не имея, что минуту назад одержал самую важную в своей жизни победу… только прикорнуть ему не дали — заверещал служебный телефон.

Звонил дежурный по отделу Добробаба, в его голосе слышалось сомнение:

— Товарищ подполковник, извините, что напрямую, Шамиля Исламбековича уже дважды набирал, он что-то не подходит. В общем, такая вот история… Козодоев с Сипягиным взяли на наркоте Кузнецова и Сергеева, ну помните, бывших майора с капитаном… Чисто взяли, с поличным, в торговых рядах. Так вот, оформлять их или не надо? Принимать — не принимать?

Он был явно чем-то испуган.

— Конечно принимать, — откашлялся Звонов. — А в чём, собственно, вопрос?

— А вы, товарищ подполковник, сами бы спустились да и послушали, что эти гады себе позволяют. Ох и разевают пасть!.. Страшнее нильских крокодилов…

— Страшнее нильских крокодилов, говоришь? — справился с зевком Звонов, горестно вздохнул и спустил ноги с дивана — Ладно, сейчас буду. Жди.

Со второго раза попал трубкой по аппарату, ругнулся, подтянул штаны и, согнав с плеча зелёного соратника, вышел из кабинета.

В помещении дежурной части, по обыкновению, хватало весьма разнообразного народу. И вольного, в штанах с лампасами, и подневольного — в заплёванном «тигрятнике». Все слушали экс-майора Кузнецова. Картинно обхватив руками прутья решётки, он вещал, словно узник совести времён глухого застоя:

— Ты, Добробаба, не капитан, ты иуда. Своих, гнида подзаборная, сажаешь! Ты сам-то чем лучше меня? Или забыл, как Валеру Отсоса крышевали, как давали ему повсюду зелёный свет? А кто «сладких» на бабки разводил?.. А кто Седого от кичи отмазал, когда ему червонец светил?.. Что, молчишь? Слов нету? И правильно… А ты, Сипягин, тоже молчи. Помнишь, откуда брали бабки на бухло? Как напрягали Салтычиху, Вырвиглаза и молдаван? Как Айболита по полной с липовым стволом развели? И ты, Козодоев, падла ещё та… В ботах… Что, насосался в своей гибэдэдэ? У, гиббон недорезанный!.. Приехал — даже не проставился, бабок пожалел, а теперь вот на братьев хвост поднимаешь, прапор, за ногу твою мать?!