Страхослов - Джоанн Харрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В комнате было удивительно тепло, благовония разгоняли вонь канализации. В дальней стене, занавешенный тяжелой красной драпировкой, был проход. Оставив фонарь на полу, Кит вошла в комнату, нащупывая в кармане плаща револьвер и с громким щелчком взводя курок.
Она замерла, но никакого движения не последовало, никто не пытался остановить ее, и она, облегченно вздохнув, взялась за драпировку и отодвинула ее в сторону.
За ней была комната поменьше, так же ярко освещенная, как и первая, но почти пустая – лишь в центре ее стоял низкий круглый алтарь с нарисованной на нем пентаграммой. На конце каждого из лучей пентаграммы стояла бутылочка высотой в четыре дюйма, содержащая в себе пляшущий голубой огонек, а перед каждой бутылочкой лежала куча гниющей плоти. Кит догадалась, что это: горло, матка, почка, палец, сердце.
В центре пентаграммы лежали длинный серебряный нож и комок плоти длиной в три дюйма, похожий на толстого червя: крохотные ручки и ножки, не по размеру огромная голова – шанса вырасти ему не дали.
Кит сглотнула и посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с алтарем. Он улыбнулся ей.
– Здравствуйте, констебль Касвелл. – С тех пор, как Кит видела Эндрю Дугласа в последний раз, с него слетела маска цивилизованного человека. Возможно, место, в котором он сейчас находился, заставило его показать себя истинного, не прячась за напускной изысканностью. Здесь он не был ценным помощником, правой рукой известного и богатого человека. Здесь он был крысой, и здесь он был дома, вместе со своими сородичами. – Как ваш брат?
Кит прокашлялась, но не смогла подобрать слов. Она знала, что должна застрелить его. Нужно было просто покончить с этим, но Кит – и ведьмам – нужно было знать почему. Они заслуживали этого ответа, своего рода памятника, пусть лишь в виде слов.
– Язык проглотили? Если подумать, будь у вас хоть капля силы, я, возможно, забрал вы ваш острый язычок. – Мужчина рассмеялся собственной шутке, затем с сожалением покачал головой. – Но у вас ее нет, верно? Ни капли. Вы для меня бесполезны, хотя и можете немного развлечь.
– Зачем? – только и смогла выдавить Кит. В горле стоял ком. Она попробовала снова: – Зачем это все? Зачем вам эти несчастные женщины?
– Несчастные женщины, несчастные женщины… – Дуглас пропел эти слова, будто какую-то мрачную колыбельную. – Они сделали свой выбор, Кэтрин. Вас ведь зовут Кэтрин, верно? О, я читал ваши письма сэру Уильяму. Прямо сердце кровью обливалось от того, как вы описывали болезнь брата, как он перестал ходить после смерти вашего отца, и вы думали, что причина может быть психологическая. Вы такая умная девочка, – одобрительно сказал он. – Ему я, конечно, письма не показывал, ваши проблемы слишком мелкие для того, чтобы столь великий человек тратил на них время, но для меня читать их было развлечением, и я опечалился, когда вы перестали писать. И представьте себе мое удивление, когда на пороге дома возник констебль с такой же фамилией. Каковы шансы, что у Кэтрин Касвелл был еще один брат, Кит? Я был заинтригован, так что разыскал эти старые письма и направился по вашему адресу. И там были вы, во всей своей красе, в ночной рубашке, и Мари Жанетт во всем ее шлюшьем великолепии. Я знал, что она-то мне и нужна. А потом она исчезла, спряталась от меня, сука.
– Зачем? – снова спросила Кит, злясь на себя за просительный тон, за слабость, за страх, за то, что делает его сильнее, показывая свой страх, давая понять, что ей нужно объяснение перед тем, как все закончится.
– Сэр Уильям, милейший человек, великий человек, болен. Я перепробовал все в попытках помочь ему, каждое лекарство, каждый отвар, каждую панацею. Все. И ничто не помогло.
Наконец Кит услышала в его словах искренность, смысл в его безумии, пусть и ложный смысл.
– Но вы не врач, а сэр Уильям стар. Он пережил несколько ударов – это естественный процесс, естественное увядание тела. Вы не можете остановить старость.
Дуглас поднял палец, как погонщик палку, как учитель трость.
– Может, я и не врач, но я нечто иное, нечто лучшее, нечто куда более сильное. Я маг. Я могу призывать ангелов и демонов, я пожертвую души в обмен на здоровье и долголетие сэра Уильяма.
– Вы не сможете призвать даже горничную с чашкой чаю. Если бы у вас была сила, вам не пришлось бы красть ее у этих бедных женщин, – не удержавшись от искушения разозлить его, сказала Кит. – Вы украли у них, как крали у сэра Уильяма – его хирургические инструменты, его подсвечники. Так вы ему отплатили. Эти женщины владели столь малым, а вы забрали у них и это.
– Чего стоят их ничтожные жизни по сравнению с его жизнью? Сколько других жизней он спас? Разве не спас он меня от прозябания на улице, не вырастил, не приблизил к себе? – Дуглас кричал так, что в тесноте комнаты от его крика болели уши. – И разве я не знал, что они собой представляют? Разве я не понял этого, едва увидел их?
– Ты видел их на спиритических сеансах, жулик. Ты видел, как они используют свои способности, ты не узнал их секрета при помощи чар. Ты видел то, что они сами показывали.
Мужчина вздрогнул от ярости, но, успокоившись, продолжил:
– С первой было сложнее всего, я не был ни в чем уверен, кроме своего предназначения. Дальше стало проще. Настолько проще, что за одну ночь я достал двоих, даже несмотря на то, что вы помешали мне. – Он гордо ухмыльнулся. – А последняя, твоя Мэри Джейн… убивать ее было удовольствием. Тогда-то я и понял, что мне это по вкусу, – не только цель, но и само действо! Уколы, порезы, весь цвет, мисс Касвелл. Как здоровье вашего брата, между прочим?
Кит была озадачена повторением этого вопроса, но затем поняла, зачем он задает его снова: он хотел услышать, что Луцию стало лучше, что он поправляется. Что Кит пошла на сделку, предложенную Дугласом, и что он в действительности обладает силой – он ведь не мог знать, что Кит той ночью задержали, что она и не собиралась придерживаться сделки.
– Ему хуже. Гораздо хуже. Врач думает, что он может умереть.
Мужчина вздрогнул, будто получил пощечину.
– Ты бесполезен. У тебя нет силы. Все это было зря, – прошипела Кит.
Лицо Дугласа исказила ярость. Он схватил с алтаря нож и бросился на нее. Девушка едва успела поднять пистолет и, даже не вынимая его из кармана, выстрелить. В комнате запахло порохом и горелой шерстью, Дуглас пошатнулся – пуля попала ему в живот, – но продолжал приближаться. Нож ударил, вспорол плащ на груди, пиджак, рубашку и кожу почти до грудины… А затем Дуглас откинулся назад и с силой всадил лезвие по рукоять в ее раненое плечо. Кит закричала. Дуглас рассмеялся и, вырвав оружие из раны, занес его для очередного удара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});