Поцелуй меня сейчас - Стелла Так
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова послышалось хрипение, и человек в маске вернулся в кадр:
– Мы требуем пять миллионов долларов наличными. У вас есть два часа, чтобы положить деньги перед школьными воротами. Если через два часа их там не окажется, мы прибегнем к более жестким мерам. То же самое случится, если вы свяжетесь с полицией. Время пошло.
Экран почернел. В комнате повисла жуткая тишина. Мне стало нехорошо. Кто-то схватил мою руку и сжал ее. Дориан цеплялся за меня; лицо его было белым как мел, а губы сжаты в тонкую полоску. Его руки дрожали в моих. Мы стояли и ждали. Наконец, Декстер нарушил тишину и обратился к Бертону.
– Сэр? – Его голос эхом прозвучал в кабинете.
Старый директор поджал губы, поднял подбородок и почесал щетину.
– Удалите видео, – прохрипел он.
– Что? – вскрикнули мы.
Дориан покачнулся.
– Что вы такое говорите? Мы должны заплатить. Немедленно!
– И не подумаем, – Бертон откинулся на спинку стула и сцепил пальцы. – Отвечать на подобный шантаж – не просто глупо, это сущий идиотизм. Никто в здравом уме не торгуется с шантажистами. Главное – защитить репутацию этой школы, по которой смерть мистера Хейлшема и так нанесла удар. Если это видео будет опубликовано, репутацию «Бертона» уже будет не спасти. Эта школа славится тем, что обеспечивает безопасность своих учеников, и так будет продолжаться и впредь. Репутация Бертона – это приоритет. Подождем немного, а потом сообщим в полицию, что Анастасия сбежала. Пусть полицейские занимаются ее поисками, а мы в это дело вмешиваться не будем. Ясно?
Мы безмолвно уставились на директора.
– Вы сошли с ума, – произнес Дориан то, что все мы думали, но были слишком потрясены, чтобы сказать вслух.
Директор Бертон бросил на него грозный взгляд.
– Неужели вы думаете, что я бы занимал свой пост, если бы шел на поводу у лобого выскочки? В этой школе случались вещи и похуже, и никогда это не становилось достоянием публики. «Бертон» – одно из главнейших учебных заведений Англии. Бастион традиций и культурных ценностей. Мой долг – защищать ее. И ваш тоже. Ваша задача – всегда и во всех вопросах защищать «Бертон» и его интересы. Если вы этого не сделаете, я буду вынужден немедленно выпроводить вас из школы. И не думайте, что после этого вас примет хоть одно мало-мальски престижное заведение.
– Сэр! – вмешался Декстер, но Бертон крикнул, не желая слушать:
– Удалите это видео! Немедленно! Или, Голдберг, я немедленно освобожу вас от вашей должности.
Мы как прикованные наблюдали за Бертоном и Дектором. Хотелось перегнуться через стол и свернуть старику шею. Но я этого не сделала. Честно говоря, я вообще понятия не имела, что делать. Остальные, казалось, тоже. Декстер глубоко вздохнул и продолжил примирительным тоном:
– Я не могу этого сделать, сэр. Речь идет о человеческой жизни.
– Удалите видео, – повторил Бертон.
Декстер пожал плечами, не моргнув и глазом.
– Нет.
Крылья носа Бертона задрожали.
– Что ж, поздравляю, вы дольше всех прослужили на посту президента школьного совета «Бертона». А теперь убирайтесь из моего кабинета.
– Сэр!
– Вон! – прорычал Бертон.
Декстер скривил лицо, развернулся и, накинув пиджак, вышел из кабинета. Ошеломленные, мы смотрели ему вслед. Бертон спокойно взял телефон и стер видео.
– Нет! – крикнул Дориан, бросаясь вперед.
Бертон только рявкнул на него:
– Еще один шаг, Уэствинг, и вы можете покинуть мой кабинет вслед за Голдбергом. Навсегда.
Дориан остановился. Вид у него был такой, будто он готов был разнести все вокруг. Сама я не чувствовала ничего. Вообще. Даже своего собственного пульса, хотя он все еще бился. Должен был биться.
Бертон глубоко вздохнул и кивнул Эзрику.
– Мистер Мэйкрофт, учитывая обстоятельства, место Голдберга займете вы, – решительно сказал он и обратился ко всем нам: – Я полагаюсь на ваше молчание. Можете идти.
И поскольку никто из нас не знал, что еще можно сделать, мы один за другим покинули кабинет. Когда дверь за нами захлопнулась, у меня было такое чувство, будто мы только что кого-то убили.
Кингсли
Мой череп гудел так, будто я перепил, получил по голове барным стулом, а затем с размаху впечатался в кирпичную стену. Необязательно в этом порядке, но чувство было такое, что липкие остатки моего мозга придется шпателем соскребать со стены. Вкус на языке был такой, будто уже несколько дней у меня во рту гнил какой-то зверь, а шея горела, как будто кто-то играл на ней в «Операцию». Застонав, я попытался пошевелиться, но мою голову тут же пронзила дикая боль. Я резко втянул воздух, открыл глаза, но увидел только размытые контуры большого пространства.
Я попытался заговорить, но в моем мозгу, казалось, не хватало нескольких проводов, чтобы соединить речевой центр с языком.
– Лучше не двигайся. Тебе здорово досталось, – строго сказал холодный голос. Звучал он тихо, словно сквозь вату.
Я моргнул, но увидел перед собой только расплывчатое темное пятно. Оно присело на корточки и поднесло что-то к моим губам. Холодная жидкость хлынула мне в рот и за воротник. На вкус вроде вода. Силуэт прищелкнул языком.
– Не дергайся. Это просто вода с аспирином.
Я уставился на темное пятно, пытаясь понять, кому принадлежит голос, но пульсация в голове не давала сосредоточиться. Постепенно из пятна начали проступать контуры. Красивое лицо, волосы до подбородка и пронзительные глаза, которые смотрели на меня с почти скучающим выражением.
– Анастасия?
Мой язык заплетался, как будто я действительно был пьян. Я снова попытался выпрямиться и только теперь осознал, что сижу на стуле в неудобном положении, связанный по рукам и ногам. Анастасия приподняла одну бровь и поставила стакан рядом со мной.
– Я вижу, тебе лучше. У тебя такая рана на голове, ты тут все кровью залил. Я уж думала, ты тут насмерть истечешь кровью, пока все отмывала. Особенно после того, как мы вытащили у тебя этот чип.
Нас? Мы?
У меня в голове раздались стоны, возможно, они даже доносились из моего рта. Я закрыл глаза и тихо застонал, чувствуя, как засохшая кровь тянет волоски на шее.
– Что происходит? – наконец выговорил я. – Тебя все ищут.
Я посмотрел на нее из-под ресниц, но она и на этот раз не ответила на мой вопрос. Она элегантно уселась на коричневый диван
