Аромат магии. Ветер в камне - Андрэ Нортон

Возможно, Барбрик и не являлся наследником престола — по крайней мере по закону, однако никто из тех, кто знал сына Сайланы, не сомневался: у того есть свои представления о том, кто должен носить герцогскую корону. Однако сейчас Барбрик напоминал безумного, словно бы он увидел то, чего не мог вынести его разум.

Прямо перед ним стояла закованная в доспехи фигура — та самая, которая преградила Лориэну вход в ворота. Одну руку безликого рыцаря обвивала странная зеленая лента; он явно был готов к нападению.

— Во имя… во имя Звезды!.. — выкрикнул Барбрик; на его губах выступила пена. — Не дайте ей пожрать меня! Я ее сын… или был ее сыном… потому что мне кажется, та, которая родила меня, давно покинула свое тело, которое сейчас похоже на изношенное платье. Когда-то это была ее земля — когда ее звали Ноной… и она снова возвратилась сюда.

Кажется, эта речь придала Барбрику сил.

— Ты не понимаешь? — продолжал он, глядя на молодых людей. — Она высасывает жизнь из живых… и сейчас готовится к тому, чтобы завладеть новым телом — телом Махарт, достаточно молодым, чтобы подарить ей еще много лет жизни.

— Ты ее поддерживал, — ответил Николас. Большей частью его внимание было обращено на фигуру в латах и зеленую змею, обвивавшую ее руку: он не знал, когда они решат атаковать.

— Мне не были известны ее планы! Отобрать трон у этого старого дурака — да… но она заключила соглашение, а после заплатила за него… я слишком поздно узнал об этом.

— Жаль, что нам не дано провидеть будущее, — заметил принц.

Барбрик ухмыльнулся:

— Не будь таким смелым, герой. Твоя сила тоже послужит ей пищей: не сомневайся, она уже ждет тебя — вместе с теми, кого уже схватила.

— Девушки в ее руках, — Николас не спрашивал, он утверждал.

Барбрик кивнул.

— Как рыбешки, выловленные в Ирисной Реке. И вам тоже не вернуться и не спастись!

Внезапно его ухмылка сменилась выражением ужаса. Одинокий стебель папоротника, уцелевший возле столба, склонился, словно под порывом ветра. Когда он снова распрямился, от него тянулись колышущиеся нити — зеленые, как листья папоротника, но при этом такие тонкие, что они были почти неразличимы.

Барбрик издал крик, потом завыл, пронзительно и тоскливо. Сссааа спрыгнула с плеча Николаса и бросилась к закованному в доспехи стражу. Неожиданное нападение такого маленького существа, казалось, заставило безликого рыцаря оцепенеть от неожиданности; он отступил назад и упал, споткнувшись об один из срубленных папоротников; зеленая тварь потекла вверх по его руке, по плечу — и скрылась в одной из глазниц забрала. Она не появилась снова — но Барбрик по-прежнему не мог вырваться, притянутый к столбу зелеными путами.

Николас приблизился к нему с ножом, а принц — с мечом, который он взял у начальника своей стражи. Однако острая сталь оказалась бессильна: сильные удары, которые наносили молодые люди, пытаясь рассечь веревки, не привели ни к чему. Затем веревки вдруг расплелись сами собой и обратились в одну зеленую ленту, заскользившую в глубь леса. Тело Барбрика осталось висеть на столбе — высохшая пустая оболочка, лишенная жизни.

Принц и Николас снова двинулись вперед. То, что они услышали от Барбрика, могло показаться совершеннейшим безумием — однако они уже многое видели, а потому догадывались, что он говорил правду: Сайланой овладела какая-то древняя сила, ее тело стало платьем, носимым древней чародейкой из легенды, в которую уже давно никто не верил.

Что-то выпило жизненную силу и молодость из Фигиса, Уайча и Барбрика. Не менее странным казалось падение стального рыцаря. Может быть, его каким-то образом наказали за то, что он позволил Лориэну и Николасу отыскать Барбрика, узнать от него хоть что-то о странных событиях?

Лес папоротников снова поредел; невдалеке виднелось высокое здание, похожее на какой-то храм. Николас не сомневался, что именно здесь и находится Сайлана — или та, что казалась ею.

25

НИ УИЛЛАДЕН, ни Махарт не стали испытывать судьбу и свои силы и пытаться преодолеть зеленую преграду. В зале царили сумерки еще более густые, чем в лесу. Внезапно и странно Уилладен ощутила присутствие семени, которое они с Махарт держали меж ладоней; ей даже казалось, что это семя поможет им, хотя время для этого еще не пришло.

Сайлана сидела на троне, сутулясь; словно ее широкие юбки слишком велики и тяжелы для ее хрупкого тела. Глаза, утонувшие в пещерах глазниц, были прикрыты; лицо с каждым мгновением становилось все более морщинистым, плечи, казавшиеся сейчас слишком обнаженными, — еще худее и костлявее.

Уилладен не могла поверить в то, что эта сила спит — или слишком истощена. Скорее казалось, что это тело было на время оставлено духом, наполнявшим и оживлявшим его. Наступило время, когда они могли действовать, двигаться — но как и куда, Уилладен не знала.

Плечо Махарт касалось ее плеча. Девушки инстинктивно прижались друг к другу, встали плотнее, словно прикрывались одним щитом, готовые отразить нападение врага. Страх — да, они испытывали страх, Уилладен чувствовала его запах; но и страх, разделенный на двоих, не переходил ни в ужас, ни в панику.

Тело на троне вздрогнуло; сила, наполнявшая его, возвращалась, тонкая, как у скелета, рука поднялась, коснувшись головы. От этого прикосновения длинный локон запыленных черных волос отделился от черепа и соскользнул по плечу Сайланы. Однако запавшие старушечьи губы улыбались; Сайлана открыла глаза и с жадностью посмотрела на девушек, что стояли перед ее троном.

— Пиршество — клянусь корнями навеки проклятого Йастера, какое пиршество!

Они чувствовали тепло семени, покоившегося меж их ладоней. На мгновение Уилладен вдохнула затрепетавшими ноздрями спокойные чудесные ароматы — запахи травы, цветов, прогретой солнцем земли…

— Ты — Нона, — сказала Махарт, словно бы решив для себя какую-то задачу.

Ответом ей был хриплый каркающий смех:

— Нона? Моя девочка, далеко же тебе пришлось заглянуть в прошлое, Чтобы помнить это имя… Я не могу вспомнить всех тех, кто предоставлял мне должное облачение, но, кажется, Нона оставила какую-то память здесь… Подумай, насколько выше будут оценены твои услуги.

Она оглядела девушек: так взрослый смотрит на проказливых детей, раскаявшихся в своих проступках и ожидающих прощения. Ужасающая улыбка, обнажавшая длинные зубы, исчезла; та, что была когда-то Ноной, а после — Сайланой, откинулась на спинку своего кресла-трона. Но на этот раз ее облик опять начал меняться. Девушки видели, как ее плоть становится более тугой, как с ее лица исчезают следы возраста. Когда женщина обратилась к ним снова, она опять была Сайланой — но Сайланой, успевшей постареть с тех пор, как Уилладен видела ее танцующей на балу.