Хирургическое вмешательство - Олег Серегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он помнил.
И не хотел уходить.
— Ксе, — властно сказал Даниль, — вернись.
Менгра-Ргет медленно поднялся со стула; Сергиевский не обернулся.
— Он мертв! — сказал Менгра яростно. — Он уже час как мертв!
Аспирант глянул на него через плечо, и стфари отшатнулся, спав с лица.
— Ящер может, — со страшной усмешкой ответил Даниль, — а я почему не могу?
Он сосредоточился и начал раскрывать свои энергетические центры; в действительности Сергиевский не предполагал, что для операции потребуется много силы — пересоздание плоти для него было вполне рядовым действием, заменять органы тонкого тела здесь не требовалось, а восстановление нитей сцепки — занятие скучное и муторное, но совсем не трудное. Он не знал только одного — как развернуть вспять субъективное время души, преодолеть ее инстинкты и уверить, что брошенное тело пригодно для жизни.
Идей на этот счет не имелось.
То есть имелась — одна; но такая, что ее и идеей-то считать было стыдно.
— Назад! — рявкнул Даниль.
Лицо Ксе четче обрисовалось из смутных колеблющихся теней; он смотрел тихим удивленным взглядом.
Обычный человек ничего не понял бы и не услышал, но Ксе был тренированный контактер, он сохранял остатки сознания; к ним-то и обращался Даниль, не убедить надеясь душу, оглоушенную недавней смертью, а попросту — напугать.
— Я сказал — назад!
Он не считал и не сравнивал, но концентрация его энергии сейчас была вполне сравнима с лаунхофферской, накал силы преодолевал границу между тонким и плотным планом, и смутная, размытая светом фигура Даниля жутко сверкала. Ксе сейчас должен был видеть только «светлый тоннель»; но по этому тоннелю навстречу ему двигалось нечто ужасное.
Даниль сделал шаг вперед.
И Ксе отступил.
Шаг за шагом он отступал, страшась надвигающегося ослепительного сияния, которое палило глаза, наваливалось мучительным жаром на беспомощную душу, лишенную защиты грубого тела, вынуждая искать убежища, любого убежища, где угодно и как угодно, и в поврежденном теле он искал бы его, но за полтора часа оно утратило всякую возможность поддержания жизни, отличной от жизни пожирателей мертвой плоти…
Руководитель практики матерщинник Гена всякий раз выходил из себя и начинал страшно ругаться, когда подопечные студенты пытались, проделывая какие-либо манипуляции в тонком плане, помогать себе движениями физического тела. Скорость прохождения сигнала в нервной системе намного ниже, чем в энергопроводящей структуре души, и разнообразные магические пассы элементарно тормозят дело. «Не дышать, не моргать, пальцами не шевелить!» — истошно орал Гена и матерился так, что девушки краснели и плакали.
Даниль не краснел и не плакал, поэтому Гена однажды был вынужден дать ему пинка. Помавания руками в воздухе смотрелись так красиво, что Сергиевский ничего не мог с собой поделать.
…Он все-таки шевельнул пальцами, когда одним махом, сосканировав остаточную физиологическую память Ксе, пересоздал тело нетронутым и живым. И собственным глазам не поверил, увидев, как незримый жилец немедля, с радостью и облегчением возвращается в знакомую плоть…
Так просто.
Так удивительно и торжественно просто.
Д. И. Сергиевский, будущее светило науки, кармахирург-стажер, аспирант, в одних трусах валялся на разложенном диване в позе морской звезды и разглядывал потолок. По светлым обоям тянулись вверх едва приметные тростниковые стебли. Столы и полки покрывал слой пыли, скопившейся за время хозяйского загула, и перед тем, как со вздохом растянуться на диване, Даниль добрых полчаса рисовал по ней пальцем.
«Я это сделал, — в который раз подумал он, улыбаясь; плотно закрыл глаза и снова открыл, словно от этого что-то вокруг должно было перемениться. — Я сделал. Я крут как Лаунхоффер, в натуре…»
В понедельник прекрасная Римма должна была нести руководительнице материалы для диплома, поэтому в пятницу она волевым усилием прогнала любовника и засела за работу. Субботним утром Данилю было решительно нечего делать, кроме как проникаться сознанием своего величия, чем он с удовольствием и занимался.
«Анька такого не может, — сказал он себе, млея. — Потому и молится на Ящера. А я вот могу».
Перед глазами, как въяве, снова предстали пораженные лица стфари и истерически смеющийся Жень. «Я так и думал! — заявлял божонок, шмыгая носом и растирая ладонью уголки глаз. — Ты же Пса прогнал! Блин, Даниль, почему ты трубку не брал, раньше?!.» Аспиранту не очень хотелось отчитываться, к тому же он вспомнил, как после инцидента в отделе мониторинга собирался сам звонить Ксе — и все вылетело из головы из-за умопомрачительных титек рыжей… впрочем, после содеянного Даниль считал себя вправе и вовсе не отвечать на неудобные вопросы.
— Не части, — величественно распорядился он, и бог послушно умолк.
Теперь Даниль испытывал слабые угрызения совести от сознания, что на тему его почти уникального опыта следует написать статью по реаниматологии — а лень. «В прямом смысле реанимация, — усмехнулся он. — Возвращение анимы…» Поработал он тогда все же серьезно, легко и просто отнюдь не было; треклятые нити сцепки Сергиевский протягивал часа три, а потом еще пришлось перелопачивать память и восстанавливать функции ауры. Ауралогию Даниль в свое время бесстыдно прогулял всю целиком и сдал чудом — два вопроса списал, а про третий Ворона забыла. Теперь-то аспирант искренне сокрушался о прежней безалаберности; был момент, когда он чуть не запорол все дело, перепутав сопрягающиеся тяжи. В операционной, среди профессионалов, такие фокусы могли бы стоить ему лицензии… но творить чудеса можно и по-дилетантски.
Даниль хихикнул и через точки вытащил с кухни яблоко.
По крайней мере, он помнил, что после операции на тонком теле, в отличие от операции на физическом, пострадавшего ни в коем случае нельзя оставлять в покое. Хотя бы пару часов не давать спать, вынуждать как-то реагировать на окружающее: вслушиваться в разговоры, отвечать на вопросы, описывать предметы и события, на худой конец — читать вслух. Нормальное функционирование души в сцепке с телом быстрее всего восстанавливается тогда, когда оба задействованы; кроме того, это лучшее средство профилактики патологий.
Все это пришлось как нельзя кстати: Даниль совмещал полезное с приятным, неторопливо выведывая у Ксе новости.
Шаман… то есть жрец поверг его в изрядный шок, сообщив о перемене своего амплуа. Счастливый Жень вертелся вокруг них, как щенок возле хозяев, и на тот же манер заглядывал в глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});