Палач - Виктор Вальд

Ничего особенного. Старые тряпки, несколько яблок и еще вперемешку овощи.

– Мы из… – заикаясь, начал мужчина.

– Что вы здесь делаете? – перебил нетерпеливый страж порядка и вырвал из его рук мешок.

И здесь ничего. Старый медный кувшин, котелок, позеленевший от старости, пара стоптанных башмаков.

– Мы пришли искать работу, – испуганно произнесла одна из женщин.

– Работу… – засмеялся старший стражник. Его смех подхватили еще трое крепких служителей закона. – Кто же возьмет к себе в услужение таких оборванцев? Девочка, подойди ко мне. Почему у тебя такие красные глаза? Почему у тебя пот на лице?

– Мы не ели два дня и шли всю ночь, – жалостливо промолвил мужчина.

– А мне кажется, что девочка больна… Ее нужно осмотреть. И ты поднимайся. Пойдешь с нами. О Господи, какое у тебя уродливое лицо. Что у тебя в мешках?

Мужчина, к которому обратился стражник, медленно поднялся и загородил своим огромным телом два больших мешка.

– Это мои мешки, – спокойно сказал он и отбросил полу синего плаща.

Стражник посмотрел на меч, потом на внушительного вида мужчину.

– Ты пойдешь с нами. Таков приказ дожа[67] Венеции. Все прибывшие в город должны быть осмотрены лекарем и допрошены приставом. Пошевеливайтесь. Вы не единственные бродяги в нашем славном городе.

В большом закрытом дворе, куда привела бродяг стража, уже толпилось множество народа. Почти все они ждали, когда пристав допросит их. Много быстрее проходил осмотр у лекаря.

К сидящим у входа людям подошел высокий человек. На нем была кожаная накидка с капюшоном, а лицо его скрывала маска с длинным птичьим клювом и стекляшками вместо глаз.

– Когда же вы прекратите водить ко мне всяких бродяг? Я даже через травы в своем птичьем носу чувствую вонь от их проклятых тел. Если эти травы и не спасают от чумы, то должны спасти хотя бы от гнилого запаха! – воскликнул лекарь, обращаясь к стражникам.

Те равнодушно пожали плечами и отошли к противоположной стене.

– Так, что тут у нас? Здоров. И ты, женщина, и ты. А у тебя что, девочка? А вот тебе не повезло. Скорее всего, у тебя чума, – не прикасаясь к ребенку руками, заявил лекарь, закончив осмотр.

– Девочка просто истощена, – глухо сказал мужчина с двумя мешками на плече.

Лекарь повернул к нему свой птичий нос и отшатнулся.

– Ты, ты, ты… О Господи… Палач…

Мужчина сбросил с плеча свой груз и медленно потянулся к лекарю. Дрожащей рукой он схватил маску за длинный клюв и резко сорвал ее с лица.

– Благодарю вас, Господи и святая Дева Мария. Вы указали мне верный путь и в мыслях, и в поступках… Где они? – Господин в синих одеждах приблизил свое ужасное лицо к покрытому мелким потом лицу лекаря.

– Я… Они… Что ты сделаешь со мной? Ты, исчадие ада…

– Однажды я просил тебя, лекарь Хорст, помочь мне спасти руку. И я сказал, что Бог поможет мне ответить тем же добром, а может, даже и большим. Я не убью тебя. Это и есть то большее, о чем я говорил. Я не убиваю людей. Теперь я возвращаю людей к жизни. И Господь знает, что таких во много раз больше тех, кого я умертвил. Только поэтому он привел меня сегодня к тебе. Где они? Говори правду, только правду. Ложь не убьет тебя, но сделает калекой на те несколько лет, что ты проведешь в ежедневной боли, прежде чем отправишься в ад…

Лекарь обреченно кивнул.

– У меня теперь другая женщина. У нее большой и богатый дом на Старой площади. А эта… Адела… И ее дочь… Они заболели. Да, да… Заболели. Это чума. Проклятая чума…

– Они не могли заболеть. В этом я уверен. Да и Господь не допустил бы…

– Значит, мне показалось. Но в Венеции такой закон. Я должен был отправить их на остров. Там карантин для всех, у кого есть признаки чумы. Но с острова еще никто не вернулся. Тем более что они там уже больше месяца…

Голос лекаря окреп, и его жалкое тело стало выпрямляться. Заметив, что на лице лекаря нет его привычной маски, к нему направились трое стражников.

– Эй, лекарь! Ты не можешь снимать маску во время службы. Таковы требования твоего договора с городом. Выполняй его.

– Да, да. – Гельмут Хорст замахал руками, чтобы успокоить их. – Вот эту девочку отправляйте на остров. Остальные здоровы. А мне пора отдохнуть.

Лекарь поспешно натянул на лицо свою птичью маску и повернулся спиной к Гудо. Он шагнул к двери и, открыв ее, не поворачиваясь, процедил сквозь зубы:

– Поступай, палач, как знаешь. Может, тебе удастся всех их спасти. И нашего с Аделой сына…

Едва до его слуха донесся хруст сжатых в кулаки пальцев палача, как он поспешно захлопнул за собой дверь и закрыл их на засов.

Через несколько часов стража под крик и возмущение несчастных, отобранных лекарем, стала усаживать их в широкую лодку. Рядом стояла еще одна лодка с четырьмя гребцами.

Тощий мужчина и две женщины уже не кричали. Они рыдали и тихо скулили, как собаки, у которых люди забрали последнего щенка. Да и девочка уже не билась в руках сердобольной старушки, которая прижала к себе связанного ребенка и тихо плакала, прислонившись спиной к борту проклятой лодки.

В десяти шагах стояли случайные прохожие и печально смотрели на тех, кого отправляли на остров.

Мужчина в синих одеждах окинул взглядом толпу и выбрал стройного юношу в чистой, добротной одежде. Он подошел к нему и внимательно посмотрел в юное лицо. От этого взгляда юноша побледнел, но глаз не отвел.

– Я хочу тебе кое-что подарить. Примешь ли ты мой дар?

– Если это добрый дар, то почему бы и не принять.

– Как тебя зовут?

– Я Луцио, из рода де Винчи. Мы с отцом в Венеции по торговым делам, – гордо сказал юноша, но затем печально добавил:

– Эти несчастные уже не вернутся. Так говорят все. Они обречены.

– Если так пожелает Бог. Возьми это. Если поймешь – используй. Если нет – передай сыну. И так до того наследника, которому это пригодится.

С этими словами человек в синих одеждах достал из мешка другой мешок – кожаный, черного цвета, и положил его у ног юноши.

– Вечером посмотришь, что в нем. А мне пора.

Не попрощавшись, мужчина подхватил свои мешки и неожиданно спустился по ступеням, чтобы прыгнуть в лодку к несчастным.

– Эй, берите весла и гребите! – крикнули стражники с другой лодки. – Гребите, а не то мы вас утопим.

Другие стражники шестами оттолкнули лодку от берега и направили ее к острову Лазаретто[68] в Венецианской лагуне.

Дож сидел в темном, узком переходе своего огромного дворца.

Он любил это место. Только здесь он мог отдохнуть от множества важных дел своей великой республики. Ему было хорошо в глубоком и мягком кресле.

– Мой господин, – послышался из темноты почтительный голос.

«О мой милый Анжело. Ты только и думаешь, что о своих обязанностях», – мелькнуло в голове стареющего правителя республики Святого Марка[69].

– Говори, – тихо велел дож.

– Они здесь.

– Пусть подойдут.

Из темноты возникли маленькие фигурки.

Дож протянул руки и ощупал тельца двух девочек и мальчика.

– Пусть их покормят и уложат спать.

Фигурки растаяли в темноте.

– Мой господин, – опять раздался почтительный голос.

После долгого молчания дож промолвил:

– Говори.

– Этот инквизитор…

Дож уселся поудобнее и велел:

– Пусть подойдет.

– Великий дож, я Марцио. Святая инквизиция прислала меня…

– Я читал письмо нашего Папы, – перебил священника правитель республики, – говори главное.

Человек в темноте прокашлялся и произнес:

– Вы должны нам помочь в поисках этого еретика.

– А из письма Папы следует, что он едва ли не новый мессия. Прогоняет чуму и воскрешает мертвых.

– Нет. Мертвых он не воскрешает. Но вылечил многих. Мы долго шли по его следам, и они привели нас в Венецию. Но святую инквизицию он интересует не как чудотворный лекарь. После расследования мы поняли, что у него в руках то, что должно принадлежать Церкви.

– И что же это? – в голосе дожа появился новый оттенок.

– Это тайна Церкви.

– Я должен помочь найти то, что мне неизвестно?

– Нужно найти этого человека. Это несложно. Он там, где больные чумой. И он лечит, давая пить больным… свою кровь.

– Кровь?

– Может, что-то и еще. Но этим он желает уподобиться Господу. Это страшный еретик. Он уже погубил коварством целый город в Германии. Он породил там войну. А потом на ослабленный город набросилась чума. Вымер почти весь город. Я чудом спасся. Его нужно остановить и передать Церкви. Папа Климент настаивает на этом.

– Мы поможем Папе. Если только этот человек в пределах нашей республики. Ступай.

Дож еще долго сидел в полном молчании. Он знал, что более месяца на острове Лазаретто врачует человек, дающий пить собственную кровь больным. И многие выжили. А значит, чуму можно побороть и нет нужды ссылать на остров больных. Но тогда куда же он будет отправлять неугодных ему людишек?