Щит Времени (сборник) - Пол Андерсон

Вокруг не было ни души. Слуги ужинали в своих комнатах или уже готовились ко сну. (Обильная трапеза происходила в ранний час пополудни. Сам Фридрих, а следовательно, и его свита ели один раз в день.) Эверард поднялся по лестнице. Хотя император оказал ему честь, поселив во дворце, комната, естественно, располагалась на отшибе, и агент делил ее со своим спутником.

Он открыл дверь и ступил за порог. Тесная комната едва вмещала двуспальную кровать, пару стульев, комод и умывальный столик. Новак поднялся ему навстречу, напряженно вглядываясь.

– Вольно! – произнес Эверард на английском. – Сколько раз повторять, что мне не нужна европейская страсть к порядку.

Дородная фигура чеха вздрогнула.

– Сэр…

– Минутку!

Они вызывали Джека Холла хотя бы раз каждые сутки, давая знать коллеге, что у них все в порядке. Этот сеанс связи сегодня был первым для Эверарда, когда он мог открыто поговорить с Джеком. Новак несколько раз попадался на том, что связывался с Джеком, не заметив присутствия посторонних. Они хоть и бросали на него странные взгляды, но не вмешивались. Им, верно, казалось, что иностранец выполняет религиозный ритуал, которых существовало несчетное множество. Эверард вытащил медальон, висевший на цепочке под одеждой, поднес его к губам и нажал кнопку.

– Докладываю, – произнес он. – Вернулся во дворец. Пока никаких новостей, не везет. Держись, старина!

Какая тоска вот так ждать, но жизнь ковбоя приучила Холла к терпению.

Эверард не знал, каким образом столь маленькое устройство могло работать на таком большом расстоянии. Некий квантовый эффект, полагал он. Эверард выключил прибор, сберегая энергоблок, и спрятал его на груди.

– Порядок, – сказал он. – Если хочешь быть полезным, сделай мне бутерброд и налей стаканчик. Я знаю, у тебя припрятано.

– Есть, сэр!

Новак явно нервничал. Из-за пазухи он вытащил каравай хлеба, сыр, колбасу и глиняную бутылку. Эверард жадно схватил ее и, откупорив, сделал большой глоток.

– Да это же розовое вино! – проворчал он. – А пива у тебя не найдется?

– Я думал, сэр, вы уже знаете, – ответил Новак, – что в этой эре итальянцы не в состоянии сварить приличное пиво. К тому же нет холодильника.

Новак достал нож и начал резать закуску прямо на крышке комода.

– Как прошел день?

– Забавно, в напряжении, с пользой для кругозора. – Эверард нахмурился. – За исключением того, черт побери, что я не обнаружил ни одной стоящей детали. Воспоминания, но не настолько давние, чтобы предположить, где и когда произошел поворот. Еще неделя, а потом пошлем все к черту и двинем на базу. – Он сел на стул. – Надеюсь, ты не очень скучал?

– Совсем наоборот, сэр. – Новак поднял взгляд. Широкое лицо его насторожилось, голос сделался хрипловатым. – Мне кажется, я раздобыл важную информацию.

– Что?! Говори!

– Я больше часа беседовал с синьором Джакомо де Мора.

Эверард присвистнул:

– Ты? Слуга, почти никчемный человек, черт тебя побери!

Новак, казалось, был рад, что руки у него заняты.

– Я сам изумился, сэр. Один из главных советников императора, его главнокомандующий в сражениях с монголами, личный посол Фридриха к королю Англии и… В общем, он прислал за мной, принял наедине и был непритворно дружелюбен, учитывая разницу в нашем происхождении. Сказал, что хочет узнать по возможности все о других странах, что рассказанное вами, сэр, очень интересно, но простые люди тоже видят и слышат часто такие вещи, которые не замечают их хозяева, и поскольку у него выпало сегодня свободное время…

Эверард кусал губу. Он чувствовал, как ускорился его пульс.

– Не уверен, что мне все это нравится.

– Я тоже, сэр. – Новак, закончив наконец кромсать хлеб и колбасу, сделал бутерброды. – Но что я мог поделать? Я играл под дурачка, как мог. Боюсь вот только, что лицедейство – не мое призвание. – Он выпрямился и медленно произнес: – Мне удалось вставить несколько вопросов. Я задал их так, чтобы они выглядели обычным любопытством. Де Мора удовлетворил его. Он кое-что рассказал о себе и о… своей родословной.

Новак протянул бутерброд Эверарду. Тот машинально взял его.

– Продолжай, – пробормотал он, ощущая ледяной холод, сковывающий мозг.

Новак вновь стоял навытяжку.

– У меня было, как вы говорите, подозрение, сэр. Я навел де Мора на разговор о его семье. Вы знаете, как кичатся своими корнями эти аристократы. Отец его происходил из… это, впрочем, не важно, но мать – из семейства Конти из Ананьи. Я как услышал, так чуть не выдал себя. Но сказал, что слышал историю о прославленном рыцаре Лоренцо де Конти, жившем около ста лет назад. Не родственником ли он ему доводится? И оказалось, что родственником, сэр. – Новак расхохотался. – Джакомо – праправнук этого человека. У Лоренцо был один законный ребенок. Вскоре после его рождения Лоренцо отправился во Второй крестовый поход, заболел и умер.

Эверард уставился в пространство.

– Снова Лоренцо, – прошептал он.

– Не понимаю. Похоже на колдовство какое-то. – Новак вздрогнул. – Не хотелось бы иметь дело с магией.

– Нет, – отозвался Эверард бесцветным голосом. – Никаких чар. Но и не совпадение. Слепой случай, всегда скрывающийся под оболочкой того, что называется реальностью… – Он проглотил конец фразы. – Патрулю уже приходилось работать с узловыми точками пространства-времени, которые легко могут изменить картину мира. Но может ли быть причиной не событие, которое произошло или не произошло, а отдельная личность? Лоренцо своего рода громоотвод, молния ударила в него и после смерти. Джакомо очень важен в карьере Фридриха…

Эверард поднялся со стула.

– Вот и ключ к отгадке, Карел. Ты нашел его. Лоренцо не мог умереть в Риньяно. Он еще должен быть активным участником событий тех кризисных лет, в которые мы отправили Ванду.

– Тогда мы обязаны отправиться к ней, – обеспокоенно сказал Новак, только сейчас до конца осознав значительность факта, раскрытого им.

– Конечно…

Дверь распахнулась. Сердце Эверарда заколотилось. Воздух со свистом вырвался сквозь зубы Новака.

Мужчина, стоявший перед ними, был лет сорока, худощавый, с темными волосами, серебрящимися на висках. Атлетического сложения тело облачено в кожаный дублет поверх рубашки и узкие штаны. В руке он держал обнаженный меч. За его спиной застыли еще четверо вооруженных клинками и алебардами людей.

«О-го-го! Целое сборище!»

– Что случилось, синьор Джакомо? – Эверард вовремя опомнился и заговорил на германском диалекте. – Чем обязаны такой чести?

– Ни с места! – скомандовал рыцарь.

Он прекрасно владел и этим языком. Его клинок качнулся вперед, готовый пронзить или разрубить врага.

– Не двигаться! Иначе смерть!

«А мы, естественно, оставили свое оружие в дворцовой оружейной! При нас только столовый нож. Ну и, может быть, еще острота ума…»

– В чем дело, сэр? – задиристо спросил Эверард. – Мы – гости его светлости. Вы забыли?

– Молчать! Руки перед собой! Выходите в коридор!

В ход пошли алебарды. Острие одной из них почти коснулось горла Эверарда. Одно движение – и это такая же верная смерть, как от выстрела из пистолета, только шума будет меньше. Джакомо отступил на несколько шагов назад.

– Синибальдо, Германн! – Голос его звучал мягко, но тем не менее заполнил собой все пространство каменного коридора. – Следуйте за ними, каждый пусть стережет одного. И снимите с них медальоны, которые висят у них на шее, под одеждой. – Затем арестованным: – Будете сопротивляться – вы мертвы!

– Наши передатчики, – прошептал Новак на темпоральном языке. – Холл ничего про нас не сможет узнать.

– Никаких тайных языков! – отрезал Джакомо. И с усмешкой, леденящий холод которой обнаруживал едва сдерживаемое злорадство, добавил: – Скоро мы вызнаем все ваши тайны!

– Это реликвии, – произнес Эверард в отчаянии. – Неужели вы отберете у нас святыни? Берегитесь Божьего гнева, сир!

– Святыни ереси или магии? – отпарировал Джакомо. – За вами вели более пристальное наблюдение, чем вы предполагали. Мы видели, что вы бормотали в них что-то, совсем не похожее на молитву. К кому вы взывали?

– Это исландский обычай.

Эверард почувствовал руку на шее, потом на груди, и цепочка с медальоном скользнула над его головой. Стражник, отобрав и нож, сразу же отошел.

– Разберемся. А теперь вперед! И тихо.

– По какому праву вы нарушаете гостеприимство, оказываемое нам императором? – требовательно спросил Эверард.

– Вы – лазутчики и, похоже, колдуны. Вы солгали, сказав, откуда приехали. – Джакомо поднял свободную руку. – Нет! Я сказал – молчать! – Он, должно быть, хотел на корню пресечь любые попытки сопротивления, сразу заставив их подчиняться. – У меня с самого начала появились подозрения. Ваши рассказы звучали не совсем правдоподобно. Я кое-что знаю о тех землях, из которых якобы происходишь ты, называющий себя Мунаном. Ты достаточно хитер и умен, чтобы провести Пьеро делла Винью, – если, конечно, не он сам тебе платит. Я пригласил твоего напарника и вытянул из него все, что ему известно. – Низкий, торжествующий смех. – То, что он якобы знает. Ты сошел на берег в Дании, Мунан, и нашел его на пристани, где он провел какое-то время. А он плел о раздорах между королем и его братом, между королем и епископом.