Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

В другой ситуации она бы испугалась бежать одна в вязкой темноте, лениво расползающейся по углам от неверного света факела. Но не сейчас.

По правую руку подземелья шли зарешеченные камеры. Динка заглядывала в каждую, но они все были пустые. Это были камеры смертников. Их обитатели надолго здесь не задерживались, отправляясь прямиком на плаху. Но вот в одной из камер ей привиделось движение.

Она поднесла факел ближе, вглядываясь в темные силуэты вдоль стен. Как вдруг из камеры донеслась хриплая нецензурная брань. Голос показался знакомым. Динка уже смелее подошла и просунула факел сквозь решетку. Прикованный к стене за руки и за ноги узник, ослепленный ярким светом факела, ругался все более злобно и витиевато, болезненно щуря глаза. Динка увидела, как полыхнула в свете факела огненно-рыжая шевелюра. И поспешно начала действовать.

Воткнула факел в держатель на стене и дрожащими руками стала подбирать ключ к тяжелому ржавому замку. Больше в камере никто не подавал признаков жизни, возможно это был последний из ва́ррэнов, оставшийся в живых. Но Динка изо всех сил гнала из головы мысли, которые могли помешать ей, и, пыхтя, проворачивала в скважине один ключ за другим. Наконец, замок щелкнул и раскрылся. От неожиданности Динка выронила его, и он с грохотом упал наземь.

Из камеры донесся страдальческий стон. Динка распахнула дверь и влетела в камеру, с размаху утыкаясь в грудь распятого у стены рыжего.

— Шторос, — всхлипнула она, обвивая руками его торс и вцепляясь пальцами в лохмотья на его теле. Все перенесенные страдания отступили на второй план. Динка чувствовала, как счастье горячей волной захлестывает ее до самой макушки. Она снова прильнула к груди одного из ва́ррэнов, снова была нужной, снова была собой.

Шторос прекратил ругаться и замер, будто окаменев. Он сильно исхудал за прошедшие дни, под пальцами ощущались выпирающие ребра. От него пахло кровью и болью. Но это был он. Тот самый рыжий наглец, который был с ней груб на словах и невероятно нежен, когда дело доходило до прикосновений. Динка прижималась щекой к его груди и слышала, как лихорадочно колотится его сердце у самого уха.

Позволив себе секунду слабости, она тут же взяла себя в руки и принялась ощупывать кандалы на его руке в поисках замочной скважины. К счастью, кандалы не были скреплены заклепками, а на проушинах висели тяжелые навесные замки. Динка безошибочно нащупала подходящий ключ, и замок, вместе с разомкнувшимся наручником, соскользнул с правой руки Штороса. В ту же секунду рука взлетела вверх, ладонь зарылась в Динкины волосы и, надавливая ей на затылок, притянула голову девушки к самому лицу узника.

— Козочка моя... Что ты здесь делаешь? — растерянно пробормотал он, жадно вглядываясь в ее глаза. На его лице одно за другим сменялись растерянность, радость, недоверие и восхищение. Динка на миг замерла, завороженная его взглядом. Но, услышав стон из другого конца камеры, попыталась вывернуться из неожиданно крепкой хватки.

— Пусти, — прошептала она, не отводя глаз. — Я отцеплю вторую руку.

Он кивнул и, окинув ее лицо еще одним жадным взглядом, неохотно разжал пальцы. И Динка завозилась со вторым замком. Как только второй замок щелкнул и открылся, она вложила в освобожденную ладонь ключ, чтобы он сам отстегнул свои ноги, и метнулась в сторону, откуда слышался стон.

— Динка, как ты сюда попала? — второй узник с трудом поднял тяжелую рогатую голову и изумленно распахнул глаза. Динка уже увереннее отстегивала один замок за другим, пока руки ва́ррэна не стали свободны. И тут же оказалась притянута к его груди и сдавлена до хруста в костях.

— Хоегард, — выдохнула она, сжимаясь от счастья в объятиях второго мужчины. Ненадолго замерла, наслаждаясь ощущением его сильных рук. И тут же высвободилась, вложив ключ в его ладонь.

— Где Вожак? — Динка бросилась было к неподвижно лежащему в углу телу, но дойти до него не успела.

Шторос перехватил ее за плечо и, нависнув над ней страшной оскаленной мордой, зарычал:

— Нет на это времени. Ты должна дать нам силу. Прямо сейчас! Иначе мы не выберемся отсюда.

Динка попятилась от него и с испугом вжалась спиной в грудь Хоегарда, чувствуя, как его руки бережно придерживают ее за плечи. Утешая себя все это время сладкими воспоминаниями о близости, она и забыла каким пугающим бывает Шторос.

— Что мне сделать, чтобы дать вам силу? Скажи, что я могу сделать? — прошептала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Он прав. Если прямо сейчас они не получат свою огненную силу, то вырваться из темницы не удастся. И тогда все, через что она прошла будет зря.

Шторос сделал шаг назад и растеряно взъерошил свои волосы. Оскал сошел с его лица, и верхняя губа частично прикрыла клыки. Было видно, что он сожалеет о своей вспышке.

— Динка-Динка, — тихо проговорил Хоегард ей на ухо. — Не пугайся его. Мы просто настолько не ожидали тебя здесь увидеть, что растерялись.

— Я думал о тебе, козочка, — вдруг проговорил Шторос. Он снова овладел собой, и на губах его играла знакомая насмешливая ухмылка. — А ты? Скажи честно, ты ведь тоже не могла забыть обо мне?

Динка ответила ему робкой улыбкой.

— Или… — продолжал он, помрачнев, — ты пришла сюда за Вожаком?

— Я скучала по тебе, — прошептала Динка совершенно искренне и потянулась к нему навстречу. Все долгие дни разлуки она думала о каждом из ва́ррэнов в равной мере.

Шторос стремительно шагнул ей навстречу и порывисто обнял ее. Но тут же, хищно раздув ноздри, отпрянул и, отвернувшись в сторону, снова оскалился и тихо зарычал.

— Да что с тобой, Шторос? — не выдержал Хоегард, обнимая ее сзади. — Зачем ты отталкиваешь ее, когда сила льется в тебя потоком?

— От нее пахнет чужаком, — проворчал Шторос, глядя в сторону.

Динка вздрогнула. Надеясь скрыть от них происшествие с Мутным Ряхом, она совсем забыла об их зверином нюхе. Именно запах Ряха, пропитавший ее тело, не дает Шторосу приблизиться к ней и взять силы столько, сколько ему нужно.