Стать победителем - Юрий Иванович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А люди все шли и шли. Несли на себе все, что только им казалось ценным. Драгоценности, оружие, продовольствие, коз, овец, молодых телят, даже не слишком тяжелых жеребцов и только взрослеющих лошадей. Правда, последних в гору на поводу вели мужчины поздоровей и поплечистей. Обещая, что уж несколько шагов лучших в этом мире породистых скакунов они в любом случае пронесут. Высокие стимулы и традиции многовековой селекции того стоили.
И если юная императрица не спала прямо на лесах, на горке постеленных одеял, она старалась встретить и проводить чуть ли не каждого человека милой улыбкой, прикосновением к плечу или добрым напутствием. И те, кто до сих пор не мог пристроиться в длиннющую очередь и оставался в лагере, видели ее стройную фигурку и сразу успокаивались:
– Мария, дочь Герчери, с нами. Значит, и с нами ничего не случится.
Дни шли за днями.
А в Борнавских долинах, у отделяющего их горного кряжа и даже в огромной Суграптской долине уже шла полным ходом великая война против людоедов и их мерзких прислужников кречей. Началось тотальное крушение Гадуни, кровавой империи зроаков, до того еще ни разу не побежденной ни одной человеческой армией мира Трех Щитов.
В этом благородном деле помогли гости из иного мира. Вернее, уже не гости, а истинные хозяева, которые своим оружием, отвагой и бесстрашием отвоевывали для себя и для своих потомков новую империю.
Глава двадцать третья
Добровольный заслон
Когда показался хвост колонны отступающих войск, Дункан Белый заметно оживился и воспрял духом:
– Кажется, все вырвались! На последнем перевале только заслон из добровольцев прикрывает у баррикады из брошенных повозок.
– И здесь бы не помешало что-нибудь такое же устроить, – попросил я, оглядываясь на долину, все еще наполовину заполненную кострами. – Вон сколько телег осталось. К тому же с десятка три не мешало бы камнями загрузить и здесь наверху оставить, потом только вниз катнем – и красота!
Полковник мои предложения одобрил и тут же отдал распоряжения воинам вспомогательного взвода. Вскоре у нас наверху скопилась целая вереница телег и повозок, у которых только и оставалось, что заклинить переднюю поворотную ось да столкнуть по уклону вниз. Даже если они не протаранят строй врага и разобьются о боковые стены, все равно перебираться через обломки колес и станин – дело троекратно сложней, чем двигаться по ровной дороге.
Ну и когда последнее отделение уже стало втягиваться в горловину подъема, на дальний перевал, где стояли заслоны, были даны световые сигналы факелами. И вскоре мы увидели первых отступающих из заслона. Они ехали медленно, увозя с поля боя раненых товарищей и убитых. Когда имелась возможность, людоедам старались тела павших товарищей не оставлять. Когда и они уже почти добрались до безопасного места, показались и остальные наемники, погоняющие своих коней во всю прыть. Из всех здесь находящихся только я видел полную картину отступления и рассмотрел, что почти на самом хвосте у наших пытается повиснуть легкая кавалерия зроаков.
Пришлось спешно выстраивать наемникам две линии обороны из лучников, благо что народа под рукой у командира хватало. Да и вдоль дороги успели разжечь с десяток сильных костров из брошенных там заранее повозок. Кавалерию аспидов отсекли грамотно, как и красиво отошли наверх, прикрывая друг друга. Только по одним плавным, уверенным движениям воинов чувствовалось: война – это их жизнь. Если так разобраться, то и здесь, в очень удобном, можно сказать, изумительном для обороны месте, десяток лучников легко справится с целой армией.
Да только полковник очень переживал, успеет ли этот заслон остановить врага, задержать его до того момента, пока все переселенцы не перейдут по мостикам на ту сторону пропасти в горах. И аргументировал свои опасения пересказом о крушении стен Грохвы:
– Эти твари внаглую придвинули войска к стенам, чтобы мы не сделали неожиданную вылазку, а следом подтянулись повозки с черными камнями разной формы. Камни расставили полукругом, а их трехщитные собрались в центре. Я просто чудом успел снять со стен половину защитников и отвести в глубь крепости. А потом главные стены и провалились.
– То есть ты боишься, что они и эти скалы провалят? – стал уточнять я.
– Опасаюсь.
– И как далеко от стены стояли их войска?
– Сто метров. На таком расстоянии наши стрелы их доспехи, а тем более выставленные вперед щиты не пробивают.
– Это я знаю. А самый ближайший к стене камень насколько отстоял?
– Метров сто двадцать. И быстро как установили, сволочи! Похоже, у нас под Грохвой собралась более мощная и сработанная команда трехщитных. У Леди они, по словам Олкафа Дроона, пару часов возились с установкой камней. Хотя там неровности имелись солидные и узость перевала не позволяла маневрировать с тяжеленными камешками.
– А что эти камни хоть собой представляют?
– Понятия не имеем. И наш единственный боевой трехщитный тоже разобраться не мог, как и что заставило стены оплавиться и утонуть в скалистой почве.
Я немного подумал, и мне в голову пришла другая идея:
– А камни ли это вообще? Может, они просто таким образом замаскировали магические устройства или древние артефакты?
– Все может быть. Никто из наших эти камни не щупал, но по виду, издалека, довольно тяжеленные.
– Вот бы попробовать захватить один такой камень, – мечтательно протянул я. – Удалось бы тогда трехщитным понять, что это такое, и организовать должную защиту против такого страшного оружия?
– Ха! Сам мечтаю об этом! – Полковник посматривал на десяток остающихся с нами лучников, которые деловито оборудовали для себя позиции с помощью оставленных наверху повозок. – Ладно, все наши прошли, остаетесь тут сами. А мне пора на ту сторону. Негоже воинам идти на прорыв без своего командира.
– Удачи! И победы! – пожелал я ему в спину и развернулся к Леониду, который приволок из нашего грота с лошадьми зачехленные арбалеты и подсумки с болтами. Наши пики, остающиеся в чехлах, и так мы таскали с собой постоянно. – Как настроение? Боевое?
– Усегда! – заулыбался друг и многозначительным тоном спросил в ответ: – А у тебя какое настроение?
– Еще лучше! Я тут одну каверзу зроакам придумал.
– Это ты молодец придумывать. А вот настроение я тебе еще выше подниму.
– Чем же это? – невольно насторожился я.
– Так ведь ты, наверное, ничего о своей благодетельнице и не знаешь?
Честные, невинные глаза моего друга уже лучились готовым сорваться смехом, и я прекрасно понял, кого он имеет в виду. Но время терпело, бежать пока никуда не следовало, так почему бы не потрепаться на эту тему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});