Голос моей души - Куно Ольга

Мы вне закона. Что ж такого?

Мы везде и нигде.

Мы словно тени на дорогах,

Мы - круги на воде.

Канцлер Ги, "Гимн клана Брэган Д'Эрт"

Выехали на рассвете, когда медлительный солнечный диск ещё не поднялся над восточной горной грядой, но уже успел исподволь разогнать ночную темень. Ехать старались быстро, однако во весь опор коней не гнали, чтобы излишне их не утомить. Как-никак нам предстояло несколько дней пути.

Когда могли, останавливались на ночь в гостиницах. Но если проезжали через населённый пункт за пару часов до заката, то там не задерживались. Скакали до тех пор, пока кони могли хоть как-то видеть перед собой дорогу, а затем устраивались на ночлег где придётся. Благо весна потихоньку вступала в свои права, и ночи уже не были чересчур холодными. Да и магольков у нас было теперь в избытке.

Если дорога была широкая, мы зачастую скакали бок о бок. Тогда, повернув голову, я могла увидеть высокого шатена с тёмно-синими глазами, лет двадцати-двадцати двух на вид, с тонкой полоской франтоватых усов и ямочками на щеках. Когда перед выездом я спросила у Андре, какую ему сделать внешность, он ответил:

- На твой вкус.

Заклинание теперь давалось мне легко, поскольку мне доводилось прибегать к нему прежде, в прошлой жизни. Так что вернувшиеся воспоминания существенно облегчили задачу. Поэтому через несколько секунд Андре, взглянув в зеркало, встретился со своим новым образом.

Он долго критически рассматривал своё отражение и, наконец, не отрываясь от зеркала, спросил:

- И что, тебе, стало быть, нравятся ТАКИЕ?

- Какие "такие"? - наивно осведомилась я. - По-моему, весьма симпатичный молодой человек получился.

Я вовсе не кривила душой, хотя поддразнить Андре и хотела. Он же продолжил смотреть в зеркало с чрезвычайно брезгливым выражением лица. Стоит ли уточнять, что молодой человек с той стороны стекла отвечал ему тем же?

- Такие вот приторно-смазливые, - скривился Андре.

- Дорогой, - я кокетливо положила руку ему на плечо, - ты - первый на свете мужчина, который ревнует свою женщину к собственному отражению в зеркале.

Я поцеловала его в щёку и отошла, напоследок игриво проведя пальцем по колючим усам.

- Доиграешься! - мрачно предупредил Андре.

- А вот угрожать слабой женщине - недостойно, - нравоучительно заметила я. - Тем более, что она может и отомстить.

- Это как же? - скептически поинтересовался он.

Было очень забавно наблюдать за тем, как совершенно незнакомый парень столь знакомо изогнул бровь, сопроводив это движение столь же привычным ироничным взглядом.

- Например, могу не снимать заклинание, - расплылась в улыбке я. - И ты так и останешься... как ты сказал? Приторно-смазливым молодым человеком. Или другой вариант. Хочешь, я сделаю тебе крючковатый нос и шрам через всё лицо?

- Прекрасная идея, - похвалил Андре. - Особенно для тех, кто хочет путешествовать, не привлекая к себе внимания. И вообще, будешь много возникать, я тоже займусь твоей внешностью. Хочешь, к примеру, сделаем тебя лысой?

- И каким же образом? - насмешливо осведомилась я. - Ты же не обладаешь магическими способностями.

- А я обойдусь без всякой магии, - с садистской улыбочкой пообещал Андре, после чего резко выбросил вперёд руку, хватая меня за волосы.

В общем, дело кончилось миром. Себя я на скорую руку превратила в рыжеволосую девушку с большими глазами и бледной кожей, украшенной россыпью веснушек.

К слову сказать, первая проведённая в гостинице ночь прошла весьма бурно. Снимать заклятие я не стала. А оказаться в постели вроде бы и со своим мужчиной, знающим тебя и твои предпочтения, а вроде бы - с непривычно выглядящим незнакомцем, - это добавляет немало острых ощущений. Судя по реакции Андре, его восприятие было аналогичным.

Спустя несколько дней мы въехали в Катринг, столицу Риннолии. Город на первый взгляд выглядел, как обычно. Спешащие по своим делам прохожие, невысокие дома с покатыми кирпичными крышами, купола храмов и квадратные крыши прилегавших к ним башен. Все изменения, успевшие произойти чуть более, чем за год, скрывались более глубоко.

- Будь очень осторожен, если увидишь кого-нибудь знакомого, - негромко предупредила я. - У заклинания изменения внешности - как, впрочем, и у любого другого, - есть своя особенность. Если заколдованного кто-нибудь узнает - не считая, конечно, его самого и наложившего заклинания мага, - то чары развеиваются, и человек снова обретает свою подлинную внешность.

- Что ж ты меня раньше не предупредила? - поразился неприятному сюрпризу Андре.

- Забыла, - призналась я. - Кажется, то, что творилось с моей памятью, сделало меня несколько рассеянной. Но без тесного общения узнавание маловероятно, так что беспокоиться не стоит. Просто соблюдай осторожность.

- Почему так происходит? - нахмурился Андре.

- Видишь ли, на самом деле заклинание не меняет внешность, - пояснила я. - Оно воздействует не на физическую составляющую, а на восприятие - как и очень многое в магии. Зачастую результат бывает один и тот же. Так вот, человек, который тебя узнаёт, перестаёт воспринимать, к примеру, как синеглазого шатена. Он снова видит в тебе прежнего брюнета, Андре Дельмонде, - и чары от этого рассеиваются.

Мы остановились, пропуская запряжённую парой лошадей карету, и замолчали, чтобы случайно не быть услышанными.

- Постой, а как же гадалка в Тонгуте? - припомнил Андре, когда мы продолжили путь по городской улице. - Она ведь узнала нас, когда мы вышли из её шатра в новом обличье. Почему же тогда нам не вернулась прежняя внешность?

- Потому что я вплела её в заклинание, - улыбнулась я. - Поскольку точно знала, что с ней нам сразу же придётся общаться. К тому же тот факт, что она лишь незадолго до этого вышла из шатра, существенно облегчал задачу.

Мои каналы связи сработали. Выйти на членов оппозиции оказалось легко. Столь же легко оказалось выяснить, кто именно возглавлял столичное подполье на сегодняшний день. Не могу сказать, чтобы я сильно удивилась, хоть эта информация и оказалась для меня неожиданной. Оппозицией руководил, ни больше, ни меньше, граф Артелен Воронте, хорошо знакомый мне по жизни при дворе. Правда, в те времена он верно служил королю, но ведь то же самое можно сказать и обо мне. А если учитывать, что, по словам Ролена, мигдальскую тюрьму в своё время взорвали ради освобождения виконта Делиньон (полное имя Стюарт Воронте, виконт Делиньон), приходившегося Артелену младшим братом, ситуация и вовсе переставала удивлять. Видимо, это семейство одно из первых оказалось в опале после того, как политика Филиппа претерпела резкие изменения.

В целом положение оппозиционеров было не слишком хорошим, но в то же время и не плачевным. Как мы с Андре и предполагали, альт Ратгор старался пресечь данное явление на корню, однако не преуспел, хоть и обеспечил противникам власти нелёгкую жизнь. Они, впрочем, отвечали ему тем же, то и дело проводя пусть не слишком масштабные, зато болезненные для власти акции. Срывали переговоры, перехватывая карету посла, освобождали из тюрем государственных преступников, похищали важные документы, поджигали или взрывали стратегические объекты. Невзирая на ответные удары, которые регулярно и жёстко наносил альт Ратгор, сравнительно немногочисленные оппозиционеры умудрялись вновь и вновь напоминать ему о своём существовании, не позволяя расслабиться ни на минуту. Полагаю, своим относительным успехом нынешняя оппозиция была обязана именно тому факту, что в её ряды влились такие люди, как граф Воронте. Коих, заметим между делом, сама власть к этому шагу и подтолкнула.