Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— Да они уехали всего с полчаса назад, — ответил Бес, взглянув на свои часы, — Слюняй такую бодягу развел… Вон, видели ни пэпсов, ни участковых почти нет…

— Их припахал? — оглядев пустое помещение столовой, спросил Рябинин.

— Кого поймать успел… — усмехнулся Бес, — Хе-хе-хе… Медаль побещал…

Продолжая торопливо есть, опера только качали головами.

— А сам, вы бы видели… — Бес выскочил из-за стола, — я Дрэдд… я судья… — роботообразно изображая то ли судью Дрэдда, то ли робокопа двигал он конечностями, — … короче, замотался в платки, напялил сферу с очками горнолыжными… наконечники, бл… какие-то… Кино, в общем…

— Так там нормально хоть всё? — имея в виду мероприятие, спросил Поливанов, — Тихо?

— Если меня не дёргают… — Бес постучал костяшками пальцев сначала по дереву, потом по своей голове, — значит, нормально…

— Ладно, вы, кишкоблуды, жрите, — Бескудников взял с пустого стула кепку, ощупал кобуру с пистолетом, — я в курилке буду…

Внезапно всплывшие выходные отметились относительным спокойствием. Первая «выводка» с Сейфуллой прошла в штатном режиме. Боевик уверенно указывал на место убийство, обозначал свои действия и пути отхода. Правда, почему-то шестидесятилетнюю старушку он называл «жэнщина, лэт сорак». Само следственное действие, по времени, продолжалось совсем недолго. Разошедшийся Слюняев загорелся желанием проехать на центральный рынок, чтобы «мокрушник» показал, в каком именно кафе он отдавал оружие и получал деньги. Остановить подпола было трудно — спокойная улица и тридцать человек личного состава, почему-то определили для него уровень достаточной безопасности. А может, он такими малыми силами еще не совался в район Центрального рынка. Вкуривший невеселые перспективы Кутузов, воспользовавшись заминкой, пока подполковник что-то втирал молчаливым понятым про гражданский долг и общественную сознательность, припал на ухо следователю Магомеду и поведал о планах руководителя оперативной бригады по раскрытию.

Магомед, хоть и никогда не принимавший участия в боестолкновениях, твёрдо знал, что незванных гостей, ещё и без бронетехники, на рынке не любят и пытаются взорвать или подстрелить.

Поэтому, когда Слюняев, потирая руки, обратился к нему с вопросом: «Едем на Центральный?», следователь, захлопнув папку и не выходя из салона «буханки», сухо ответил:

— Проверка показаний, в части Центрального рынка, значения для расследуемого эпизода, не имеет… К предмету доказывания не относится! Едем в прокуратуру, много чего еще оформить надо.

Рвущемуся в бой куратору пришлось подчиниться. Гапасько и Липатов, наблюдавшие эту короткую кулуарную интрижку, молча, в знак солидарности, пожали Кутузову руку.

Дежурившего в этот день Бескудникова так никто и не потревожил и он провел его в трёх состояниях: — Жрал, спал, курил.

На другой день в Куйбышевском районе города случилось ЧП. Достаточно серьёзное — соседи вызвали подмогу. Трое пэпээсников из СОМа Московской области, решили съездить на переговорный пункт позвонить домой. Ближайший к их расположению переговорник оказался закрытым, поэтому они отправились на Центральный телеграф.

К тому же одному из них в этот день исполнялось двадцать пять лет и желание пообщаться с родными именно сегодня было естественным. Уболтав знакомого чеченца — тот на своей «девяностодевятой» подвозил товар к лоткам около места дислокации отряда — менты загрузились в его машину и поехали в центр города.

Центральный переговорный пункт также оказался закрытым, но не надолго. На дверях белела пришпиленная бумажка: «Обед с 14.00 до 15.00». До окончания обеденного перерыва оставалось минут пятнадцать и жаждущие общения «пэпсы» решили подождать. При этом они, видимо в предвкушении предстоящего празднования, забыли где находятся. Не выходя из машины, развалившись на сиденьях, сержанты опустили стёкла для притока свежего воздуха. Курортно — расслабленные, вывалив руки в раскрытые окна, менты вяло перебрасывались фразами. Ещё через минуту раздалось характерное «пш-ш-ш» и в салоне замелькало баночное пиво.

Поэтому никто не заметил тихо подъехавшую и остановившуюся сзади белую «пятёрку». Из неё, не хлопая дверьми, почти бесшумно вынырнуло четыре человека. Людей на улице было немного, да и «девяностодевятая» с сомовцами стояла чуть в стороне от тротуара, в тени тополей. Четверо «духов», во мгновение ока, окружили машину, наставив на её пассажиров оружие. Судя по гильзам, найденным на месте, это были три «пээма» и один «Калашников» 5.45.

Крикнув ментам, чтобы те сидели на месте и не дергались, боевики выволокли из-за руля, что-то заорав по-чеченски, трясущегося водителя. Тот пытался отвечать, но, получив два раза рукояткой пистолета по лицу, свалился, словно сдувшись, на грязно-пыльное дорожное покрытие. Оцепеневший именинник с двумя друзьями тупо смотрели на происходящее. Закончив с водителем, «духи», с исключительным спокойствием, расстреляли всех находившихся в «девяностодевятой». Убегая, с прихваченным трофейным оружием, обратно в машину, кто-то из них зашвырнул в окровавленный салон «эргэдэшку». Взорвавшийся сгусток тротила — железа вспучил крышу и сорвал двери. Иссеченный осколками водитель, оставляя размазанную на асфальте кровь, отполз к деревьям, где и дождался приезда оперативной группы.

Однако с её приездом кошмар не закончился. Прибывшие на место сотрудники Куйбышевского центра тут же нарвались на обстрел. Огонь вели два автоматчика из развалин детского сада, расположенного на другой стороне дороги по диагонали от переговорника. Один из подъехавших оперативников получил ранение, другие сотрудники Куйбышевского Центра и бойцы Иркутского ОМОНа позалегали за естественными укрытиями и своим «Уралом», открыв огонь и крича в радиостанции о помощи.

Интенсивную перестрелку и так услышали все подразделения в округе. Когда по «боевому» каналу прошли первые вызовы о подмоге в дежурной части Фрунзенского Центра Содействия, помимо дежурной смены, находились Куренной и Луковец, просматривающие суточную сводку за последние дни. Всегда отличавшийся желанием повоевать Луковец, тут же, с благословления командира отряда, сформировал «бригаду интенсивной терапии» и улетел на помощь. Вернуться ему пришлось с неизрасходованным боекомплектом — к их приезду бой закончился и бойцы ограничились лишь «зачисткой» прилегающей территории.

Вечером, накануне второй попытки по организации засады к операм забежал Луковец уточнить время и схему действий. Ничего кардинального не изменилось и, попросив «чтоб в этот раз без динамы» замкомандира отряда, отказавшись от чая-кофе-пива, ушел к себе.

Костя занырнул на разведку к Мише Кутузову, от которого узнал, что на завтрашний день никаких следственных действий с Сейфуллой не планируется. Слюняев с утра, вместе с Жоганюком, сформировав колонну из «Урала» и БРДМа в охранение, уезжают в мэрию на какой-то руководящий силовой сходняк. В данный же момент, подполковник, ночующий в гостевой комнате, организовывает небольшой бордельеро для углубления знакомства. Приглашены первые лица Центра Содействия и комендатуры. В том числе и Михаил Анатольевич. Поэтому, с собирающимся на гулянку Кутузовым, проблем по мероприятию не возникло. Схема старая, но всех устраивающая. Если что — он прикроет, если влетите — сами виноваты.

На этот раз место на блокпосту занял усидчивый и дотошный Липатов. В секрет вместе с бойцами череповецкого ОМОНа пошли Рябинин, Катаев, Бескудников и Долгов. Остальные опера остались на базе, готовые с резервной группой ОМОНа выскочить из расположения в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств.

Смотавшийся ещё на прошлой неделе к каким-то своим знакомым вэвэшникам Луковец, заверил, что в случае удачного исхода и машину и задержанных можно спрятать в воинской части, расположенной поблизости от Садовой. До поры. С учётом первой попытки (нынче она воспринималась как репетиция), по обозначенным местам распределились быстро, чётко и технично.

Время, смешиваясь со струйками пота под бронежилетом, медленно ползло в томительном напряжении. Как не ожидал Костя сообщения в эфире от Липатова на позывной Рябинина, оно всё равно оно резануло слух неожиданно, заставив вздрогнуть:

— «Краб-первый»! Есть «карандаш» для вас! Как понял? Принимайте!

— Понял! — также резко прозвучало в ответ.

Катаев приник к окулярам бинокля, почти сразу же различив одинокое зеленое пятно в начале улицы, обретающее формы «девятой» модели «Жигулей». Не видя, что происходит за спиной, он был уверен в посеве «ежиков».

— «Краб-один»! «Карандаш» вижу! Как у вас?

— В норме! — голос Рябинина нервно подрагивал и срывался.

«Девятка» приблизилась — Костя разглядел за рулем водителя. Больше в салоне никого не было. Убедившись в этом, он сразу погрузился в травяные заросли, не предпринимая попыток поднять голову, пока автомобиль не проедет дальше. Интуитивно чувствуя, как двигатель сбрасывает обороты и срабатывают тормоза перед препятствием, Костя услышал через пару секунд шипящие выдохи проткнутых покрышек.