Четвертый Кеннеди - Марио Пьюзо

С шипящей магнитофонной ленты раздался голос матери:

– Из тщеславия. Всю свою жизнь твой отец был тщеславным человеком. Каждый день он посещал парикмахера, раз в неделю – портного. В сорок лет он начал брать уроки пения. А где ему было петь? Он потратил целое состояние, чтобы стать рыцарем Мальтийского ордена, а вряд ли бы нашелся еще человек, настолько чуждый Святому Духу. На Пасху он надевал белый костюм с вытканным из веточек вербы крестом. Он был большой фигурой в римском обществе. Приемы, балы, назначения в различные комитеты, на заседаниях которых он никогда не бывал. Он гордился, что его сын окончил университет, был доволен твоими успехами. А как важно он прогуливался по римским улицам! Я никогда не видела человека, более счастливого и более пустого. – Наступила пауза. – После того, что ты сделал, твой отец никогда больше не мог появиться в римском обществе. Эта никчемная жизнь кончилась, и он убил себя. Пусть покоится с миром. Он замечательно выглядел в гробу в новом пасхальном костюме.

Затем Ромео произнес слова, обрадовавшие Себбедичье:

– Отец ничего не дал мне при своей жизни, а своим самоубийством лишил меня возможности выбора. Теперь смерть является моим единственным спасением.

Себбедичье получил то, что хотел. Он дослушал пленку до того места, когда Ромео позволил своей матери убедить его принять священника, а с приходом в кабинет телевизионных и газетных репортеров выключил магнитофон. Остальное он видел по телевизору.

Когда Себбедичье в следующий раз посетил Ромео, он был так доволен, что вошел в камеру чуть ли не пританцовывая и весело приветствуя заключенного.

– Джаньи, – воскликнул он, – вы становитесь все более знаменитым. Прошел слух, что когда мы получим нового Папу, он попросит для вас помилования. Продемонстрируйте вашу благодарность и дайте необходимую мне информацию.

– Ну Обезьяна, – буркнул Ромео.

Себбедичье поклонился и спросил:

– Значит, таково ваше последнее слово?

Все складывалось великолепно. У него была запись, свидетельствующая о том, что Ромео думал о самоубийстве.

Спустя неделю мир узнал, что убийца Папы – Армандо «Ромео» Джаньи покончил жизнь самоубийством, повесившись в своей камере.

Кристиан Кли прилетел из Лондона в Рим, чтобы пообедать с Себбедичье. Про себя он отметил, что Себбедичье сопровождали почти двадцать охранников, но это не мешало его аппетиту.

Себбедичье пребывал в отличном настроении.

– Разве вам не повезло, что убийца Папы покончил с собой? – спросил он у Кристиана Кли. – Представляете, в какой цирк превратился судебный процесс с этими демонстрациями наших леваков в поддержку убийцы. Плохо, что этот парень Ябрил не окажет вам такой же услуги.

Кристиан Кли рассмеялся и иронически заметил:

– Разные правительственные системы. Я вижу вас хорошо охраняют.

Себбедичье пожал плечами.

– У меня для вас есть кое-какая информация, касающаяся той женщины Анни, которую мы не стали брать. Каким-то образом мы ее упустили. Но у нас есть сведения, что она сейчас в Америке.

Кристиан Кли ощутил возбуждение.

– Вы знаете, через какой аэропорт или морской порт она попала в Америку? И под каким именем?

– Нет, – ответил Себбедичье, – но мы считаем, что она принимает участие в какой-то операции.

– Почему вы не арестовали ее? – спросил Кристиан.

– Я возлагаю на нее большие надежды, – объяснил Себбедичье. – Эта энергичная дамочка далеко пойдет в террористическом движении, и я хочу заполучить большой улов, когда буду брать ее. Но у вас свои проблемы, мой друг. До нас дошли слухи, что в Америке готовится операция, направленная против Кеннеди. Анни при всей ее решительности не сможет действовать в одиночку, следовательно, в дело будут вовлечены и другие люди. Зная вашу систему охраны президента, они должны разрабатывать операцию, требующую немалых расходов. На этот счет у меня нет информации.

Кристиан Кли не стал спрашивать, почему глава итальянской Службы безопасности не отправил эту информацию через обычные каналы в Вашингтон. Он знал, что Себбедичье не желает, чтобы его слежка за Анни была зафиксирована в официальных документах США, так как он не доверял закону о свободе информации в Америке. К тому же, он хотел, чтобы Кристиан Кли чувствовал себя обязанным ему лично.

В Шерабене султан встретил Кристиана Кли весьма доброжелательно, словно и не было несколько месяцев назад никакого кризиса. Султан был любезен, но держался настороже и выглядел несколько озадаченным.

– Я надеюсь, – обратился он к Кристиану Кли, – что вы привезли с собой хорошие новости. После всех неприятностей, достойных сожаления, я очень заинтересован в восстановлении отношений с Соединенными Штатами и, конечно, с вашим президентом. Я рассчитываю, что ваш визит связан именно с этим.

– По этой причине я и приехал сюда, – улыбнулся Кристиан Кли. – Я надеюсь, что вы окажете нам услугу, которая поможет залечить ту рану.

– Счастлив слышать это, – заверил султан. – Как вы знаете, я не был в курсе планов Ябрила и не мог даже предположить, что Ябрил сделает с дочерью президента. Я, конечно, выразил официально мои сожаления, но не передадите ли вы лично президенту, что последние месяцы я искренне горюю о случившемся. Я был бессилен предотвратить трагедию.

Кристиан Кли верил ему – убийство не входило в первоначальный план. И Кристиан подумал, насколько такие могущественные люди, как султан Мауроби и Фрэнсис Кеннеди, оказались бессильными перед лицом неконтролируемых событий, перед волей других людей.

– То, что вы выдали нам Ябрила, – сказал он султану, – убедило президента. – Они оба понимали, что все это простая вежливость. – Но я здесь, чтобы просить вас о личной услуге. Вы знаете, что я отвечаю за безопасность моего президента. Я располагаю информацией, что существует заговор с целью его убийства, и террористы уже проникли в Соединенные Штаты. Мне очень помогло бы, если бы я получил сведения об этих людях и местах их укрытий. Думаю, обладая такими большими связями, вы могли что-то услышать, а теперь поделиться со мной. Позвольте подчеркнуть, что все останется сугубо между нами. Знать будем только вы и я.

Султан выглядел удивленным.

– Как вы можете предполагать такое? – воскликнул он. – Неужели после всех трагических событий я могу быть вовлечен в такие опасные дела? Я – правитель маленькой богатой страны, которая не в силах сохранять независимость без дружбы с великими державами. Я ничего не могу предпринять ни для вас, ни против вас.

Кристиан Кли склонил голову в знак согласия.

– Конечно, так оно и есть. Но Берт Оудик приезжал к вам, и я знаю, что его визит был связан с нефтяной промышленностью. Однако, позвольте сказать вам, что у мистера Оудика в Соединенных Штатах очень серьезные неприятности, и в ближайшие годы он будет для вас плохим союзником.

– А вы будете полезным союзником? – улыбнулся султан.

– Да, – ответил Кли. – Я тот союзник, который может спасти вас, если вы будете сотрудничать со мной.

– Объясните, – попросил султан. Он был явно рассержен этой скрытой угрозой.

– Берт Оудик обвиняется в заговоре против правительства Соединенных Штатов, так как его наемники или наемники его компании стреляли по нашим самолетам, бомбившим город Дак. Есть и другие обвинения, поэтому, согласно нашим законам, его нефтяная империя может быть уничтожена. Как видите, в настоящий момент он не очень сильный союзник.

– Обвиняется, – с хитрецой заметил султан, но еще не признан виновным. Я так понимаю, что это будет гораздо труднее.

– Совершенно справедливо, – согласился Кристиан Кли. – Но через несколько месяцев Фрэнсис Кеннеди будет переизбран. Его популярность приведет к избранию такого конгресса, который утвердит его программы. Он будет самым могущественным президентом в истории Соединенных Штатов. Оудик, могу вас заверить, обречен, а та структура, частью которой он является, будет разрушена.

– Я все еще не вижу, как могу помочь вам, – сказал султан. И потом добавил более повелительным тоном. – Или как вы можете помочь мне. Я так понимаю, что у вас в вашей стране довольно непростое положение.

– Это может быть так или не так, – парировал Кристиан Кли. – Что же касается моего непростого, как вы заметили, положения, то все разрешится, когда Кеннеди будет переизбран. Я его ближайший друг и советник, а Кеннеди известен своей верностью друзьям. Теперь насчет того, как мы можем помочь друг другу. Могу я позволить себе говорить напрямик, не желая проявить какое бы то ни было неуважение?

На султана эти слова, похоже, произвели впечатление, и ему даже пришлась по душе вежливость Кли.

– Бесспорно, – разрешил он.

– Первое и самое главное – чем я в состоянии помочь вам – я могу быть вашим союзником. Президент США прислушивается к моим советам и доверяет мне, а мы живем в трудные времена.