Колдун из Салема - Вольфганг Хольбайн

Однако дом, несмотря на былое величие, был все же очень дряхлым. Решетки на окнах покрылись ржавчиной, а от дождя на стенах образовались мерзкие коричневатые разводы. Все стены были в трещинах, в некоторых местах поотваливалась штукатурка, и эти дыры были либо оставлены как есть, либо замазаны кое-как, а от одной из мраморных колонн отвалился кусок величиной с человеческую голову и теперь лежал, расколовшись на множество осколков, на потрескавшихся ступенях лестницы.

— Мистер Филлипс?

Голос Болдуина оторвал меня от созерцания архитектурных деталей. Я вздрогнул, почему-то с виноватым видом посмотрел на хозяина дома и поспешно улыбнулся, увидев, что он машет рукой, приглашая меня войти.

— Проходите, пожалуйста, в дом, — сказал он сдержанно. — Я организую вам небольшой ужин. Вы, должно быть, голодны.

— Наш багаж… — начал было Говард, но Болдуин тут же перебил его.

— О нем позаботится мой слуга, — сказал он. — Ваш кучер так же устал, как и вы. Не переживайте. Ничего с вашим имуществом не случится.

Его слова разозлили меня, но Говард быстро остановил меня жестом, и резкий ответ, уже готовый сорваться с моих губ, так и не прозвучал. Мы молча пошли вверх по лестнице вслед за Болдуином.

Дверь приоткрылась за секунду до того, как мы подошли к ней. Полоса желтого мерцающего света упала на лестницу, а в проеме двери появилась чья-то голова. Болдуин сделал нетерпеливый жест рукой, голова поспешно исчезла, и дверь тут же отворилась так, чтобы мы могли пройти.

Внутренность дома поразила нас. После заброшенности сада и запущенности дома снаружи я ожидал и внутри увидеть нечто подобное. Но все оказалось совсем не так. За входной дверью нашим взорам открылась просторная, почти вся покрытая белым мрамором прихожая. С потолка на цепи толщиной в руку свисала огромная — как минимум пять ярдов в диаметре — люстра, освещающая помещение мягким желтым светом, а пол был таким чистым, что наши фигуры отражались на нем, как искаженные тени. Прихожая была почти пустой: из мебели здесь находился лишь большой дорогой секретер, над которым висело громадное хрустальное зеркало в золотом обрамлении. На противоположной стороне прихожей начиналась выложенная дорогими коврами лестница, ведущая на галерею, вдоль которой виднелись многочисленные двери. Чувствовалось приятное тепло, хотя я не заметил, чтобы где-нибудь горел огонь.

— Ну как, мистер Филлипс? — спросил Болдуин. — Довольны?

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что его слова обращены ко мне. Я вздрогнул, повернулся и смущенно посмотрел на него. На его губах появилась легкая насмешливая улыбка. Похоже, он правильно истолковал мой взгляд.

— Я… извините, — пролепетал я. — Я…

Болдуин слегка махнул рукой и закрыл за собой дверь.

— Не смущайтесь, мистер Филлипс, — сказал он равнодушно. — Я, знаете ли, уже привык к тому, что каждый, увидевший мой дом снаружи, войдя внутрь, выглядит весьма удивленным.

Его улыбка стала шире, но от этого не перестала быть отталкивающей.

— У меня нет ни средств, ни людей, чтобы поддерживать в порядке сад, — продолжал он, — но я всегда испытываю чувство удовлетворения, когда вижу лица вошедших в мой дом.

Мне с каждой секундой становилось все больше не по себе. В принципе, Болдуин всего лишь откровенничал с нами, но эта его откровенность казалась весьма невежливой.

— Похоже, я поставил вас в неловкое положение, — продолжал он, — поэтому давайте сменим тему. Кэрредайн, приготовьте что-нибудь перекусить для нас четверых. И, пожалуйста, побыстрее.

Слова были обращены к человеку, открывшему нам дверь. Это был сморщенный маленький человечишка, который все время стоял молча, с опущенной головой и лишь исподтишка краем глаза разглядывал меня и Говарда. Еще тогда, когда я его увидел в первый раз, в полумраке, он показался мне странным. Теперь же, при хорошей освещенности, его внешность просто вызывала страх.

В первый момент мне показалось, что он горбатый, однако я тут же понял, что это не так. Его левое плечо было ниже правого и сильно искривлено, а шея склонилась каким-то странным образом в сторону, как будто он не мог держать голову прямо. Его левая ладонь была вывернута наружу, пальцы представляли собой бесполезные окостенелые обрубки, а правая нога вместе со ступней выглядели так, как будто суставы сломались, а затем срослись под неправильным углом. Его лицо казалось просто кошмарным: оно было приплюснутым и перекошенным, словно восковая маска, которую кто-то придавил. Рот был слегка приоткрыт, в результате чего из него постоянно самопроизвольно текли слюни, его левый глаз, прикрытый веком, очевидно, был слеп. Полный калека.

— Ну как вам Кэрредайн? — тихо спросил Болдуин. — Он у меня прислуживает по дому. Достойное жалости существо. Собственно говоря, толку от него мало, он, скорее, приносит больше вреда, чем пользы, но должен же кто-то его приютить, вы согласны со мной? — он засмеялся. — Я даже хотел называть его Квазимодо, но мне показалось, что это будет дурным тоном.

Говард резко набрал воздух в легкие, но на этот раз уже я бросил на него предостерегающий взгляд. У Болдуина, несомненно, было весьма своеобразное чувство юмора, но вряд ли нас это касалось.

— Вы… живете здесь один? — спросил я, чтобы сменить тему.

Болдуин посмотрел на меня так, как будто я спросил, не болен ли он сифилисом.

— Нет, — ответил он. — Кроме Кэрредайна, здесь еще живут моя дочь и мой племянник Чарльз. Но они оба уже спят. Вы познакомитесь с ними утром за завтраком, если вам будет угодно, — он резко повернулся и хлопнул в ладоши. — Кэрредайн! Ты что, не слышал? Что-нибудь перекусить для четверых — быстро!

Кэрредайн что-то буркнул, по очереди посмотрел на меня, Говарда и Рольфа, вращая своим единственным выпученным глазом, и засеменил прочь. Он действительно был чем-то похож на Квазимодо…

— Однако, что мы здесь стоим? — сказал Болдуин, как только калека исчез из виду. — Чтобы приготовить еду, потребуется некоторое время. Пойдемте в библиотеку. Лучше поговорим там.

Не дожидаясь нашего согласия, он повернулся и быстрыми шагами направился к двери, находившейся сбоку от нас. Мы с Говардом обменялись долгими недоуменными взглядами. Говард ничего не сказал, но я увидел по выражению его глаз, что он чувствует то же, что и я. Не надо быть ясновидцем, чтобы понять, что с этим домом и с его обитателями что-то не так.

Но я почему-то не испытывал ни малейшего желания выяснять, что же здесь происходит.

Библиотека представляла собой большую, до потолка забитую книжными полками комнату, в которой кроме полок имелись всего лишь прямоугольный полированный стол и четыре стула. Пол покрывали толстые и, несомненно, дорогие ковры, а в камине горел яркий огонь. Не считая окон и двери, камин был единственной частью стены, не заполненной полками с книгами. Болдуин указал приглашающим жестом на стулья, подождал, пока мы пройдем мимо него, и закрыл дверь.