Коррекция (СИ) - Геннадий Ищенко

— Свяжись. Узнай, кого они согласны принять и на каких условиях. Если договоримся, тогда я буду говорить с народом.

Последний президент Французской Республики Фредерик Гибер был разочарован и во Франции и французах. Он делал все возможное для спасения нации, но все оказалось впустую. Единственное, в чем его поддержали, — это в изгнании новых граждан государства. Всех тех, кто был принят за последние тридцать лет вместе с их семьями выпроводили на немецкую территорию. Заодно избавились от всех темнокожих и вытурили итальянцев в Италию. Перекрыть все границы было нереально, и, чтобы выгнанные не вздумали возвращаться, пришлось применить оружие. Вертолеты летали над удобными для перехода участками границы, и солдаты через инфракрасные прицелы отстреливали всех замеченных. Но и оставшихся шестидесяти миллионов было слишком много. Реакторы давали достаточно энергии, чтобы осветить города и отопить жилища, но продовольствия было в самом лучшем случае на пару лет. Деньги моментально обесценились, а когда правительство решило конфисковать продовольственные запасы, большинство складов уже были пустыми. Крупные оптовики оказались предусмотрительнее. Сбор продовольствия в сельской местности тоже провалился. Продовольственные магазины мигом опустели и воцарился хаос. Началось массовое дезертирство из армии, причем дезертировали, прихватив оружие. Полиция и жандармерия еще не разбежались потому что им платили продовольственными пайками из быстро тающих государственных запасов. Так же платили и энергетикам, и немногим государственным служащим. Остальные оказались предоставленными самим себе. В стране, еще имевшей немалый продовольственный запас, половина жителей уже голодала. Взрослые еще держались, но дети кое–где уже начали умирать. Попытки использовать демократические институты власти оказались несостоятельными перед лицом человеческого эгоизма, а вводить диктатуру было поздно. Все должно было закончиться очень быстро. Через пару месяцев у правительства не останется продовольствия, а значит, и остатков силы. Полицейские и жандармы, которые и так уже не справляются с грабежами и насилием, уйдут, а потом остановятся и станции. Те, кто запасся продовольствием, рано или поздно замерзнут, потому что десять лет не отопишь дом, сжигая все, до чего можешь дотянуться. Пока на улице только пятнадцать мороза, а скоро будет вдвое больше. И убеждать кого‑либо бесполезно: власть уже никто не слушал. Вчера ему сообщили, что недалеко от Тулузы группа вооруженных людей захватила один из реакторов и заняла городок энергетиков, и что у них очень много продовольствия, а теперь и энергии. Эти, может быть, и выживут.

— Мне это не нравится, сэр! — зло сказал главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе адмирал Рейдмон Виллард премьер–министру Великобритании Уильяму Кевину. — И это очень не понравится моим людям! Вы должны оказать помощь моим уцелевшим в катастрофе соотечественникам!

— Я никому из них ничего не должен, адмирал! — отрезал премьер. — У меня своего населения семьдесят пять миллионов! И переправить в Австралию я смогу в лучшем случае миллионов двадцать! Остальные останутся здесь умирать, а вы хотите, чтобы я еще взял на себя заботу о ваших беженцах. Мало того, что они прибывают вообще без ничего, это в основном темнокожие выходцы из южных штатов. Мы своих черных выгнали, а теперь заниматься вашими? И кто меня поймет?

— У меня здесь каждый третий солдат — темнокожий! А в идущем к вашим берегам шестом флоте таких как бы ни половина!

— Не нужно меня уговаривать, и не вздумайте мне угрожать, — непреклонно заявил премьер. — Я и в Канберре договорился только насчет англичан! И то их пришлось припугнуть и пообещать, что мы привезем продовольствие как минимум на год для каждого! Я думаю, что американских солдат они как‑нибудь пустят, учитывая флот за вашей спиной, но ораву беженцев… Попробуйте, но тогда сами их переправляйте и кормите. Мы не русские, и ни к какой катастрофе не готовились. Вот, кстати, интересный вопрос. Как вы думаете, кто будет править миром после того, как все закончится? Мы в лучшем случае просто выживем, причем с большими потерями. А они не только выживут, но станут гораздо сильнее! Они сейчас по всему миру собирают маленьких детей. Миллионы детей, адмирал! Вам сказать, кем их вырастят и воспитают, или догадаетесь сами? Почему вы не нанесли им удар? Ведь наверняка часть стратегических сил не пострадала!

— Я почему‑то не вижу у вас готовности принять в этом участие, — мрачно сказал Рейдмон, — хотя у вас самих не так мало возможностей. Не хотите, чтобы они разрядили в вас свои арсеналы? Ну так и я этого хочу не больше вашего! У них мощная противоракетная оборона, и ущерб будет минимальный, а вот нам достанется! И потери понесем, и пыли добавим в атмосферу, причем радиоактивной. И я связывался с генералом Александером. Центр стратегического командования уцелел, и потери среди персонала небольшие, но все базы стратегической авиации погибли, а две трети постов на шахтах не отвечает. Остальные докладывают о сильных повреждениях и ракет, и самих шахт и просят помощи. Их там сильно трясло. И с базами флота тоже нет связи. Ракетоносцы пришли почти все, и наши базы в Европе и Турции сохранились, а вот базы в Японии не отвечают. И вы хотите в таких условиях начать войну? Они ведь могут не ограничиться Англией, а ударить заодно и по Австралии. И куда тогда поплывете, если уцелеете? Я не больше вас люблю русских, но я не идиот. Пусть они лучше бодаются с китайцами: тем все равно сейчас терять нечего и нужно избавляться от лишнего населения. Ладно, я вижу, что помощи от вас не дождешься. Как только подойдет флот, я начинаю погрузку людей и техники. Если останется место, возмем соотечественников, сколько сможем. А место в Австралии мы себе найдем и продовольствием заставим поделиться. Если откажут, нам ведь, как и китайцам, терять будет нечего, а поменять цели для ракет дело не слишком долгое.

— Значит, действовать вместе никто не хочет, — разочарованно подвел итог президент Богуслав Грабинский. — Жаль, я рассчитывал на другое.

— Не на кого нам сейчас рассчитывать, — мрачно сказал министр иностранных дел Войцех Мацкевич. — Немцы заняты сами собой, англичане, похоже, скоро сбегут, а Франции больше нет. Остальные не только не помогут, скорее, навредят, если узнают о наших запасах.

— Запасы! — раздраженно сказал президент. — Вы читали заключение академии? Двадцать лет! А запасов хватит в лучшем случае на четыре года! И далеко не все согласны сдавать продовольствие. Мы с такими церемониться не собираемся, но на своих запасах все равно не дотянем. И производство БВК мы сами не запустим. Нет нефти, нет оборудования, ничего нет! И за помощью к Самохину я обращаться не хочу! Сами знаете, что он нам может припомнить и что скажет. И мы не можем, как другие, кого‑нибудь выгнать: от всех чужих уже давно освободились.

— Самохин принимает малышей, — сказал министр. — Много берут у японцев и договорились с бразильцами. Может быть, и нам своих так же? Если будет тяжело, все равно перемрут.

— Пусть лучше перемрут, чем отдать этим! — со злостью сказал президент. — Еще предложи подложить под них наших женщин!

— У нас красивые девушки, — нерешительно сказал министр. — Через них можно было бы воздействовать…

— Вы себя, пан Войцех ни с кем не путаете? — язвительно сказал президент. — У них получается действовать через женщин, а у вас не выйдет! Не те у нас женщины. В этом они ничуть не лучше русских: муж для них важнее бывшей родины! К Самохину обращаться не будем и никого туда не отдадим! Энергии много, продовольствия пока много, так что подождем. Надо будет только снизить нормы потребления. Русские будут помогать восточным немцам, а мы попросим их поделиться опытом. В этом они нам не откажут. А потом, может быть, Бартель поможет и более существенно. Нам есть что ему предложить.

— Доложите обстановку, — приказал президент Самир Баччан. — По штатам Бихар и Кашмир попрошу подробней.

— За прошедшие сутки обстановка изменилась мало, — начал доклад премьер–министр Киран Сингх. — Несмотря на массовую выдачу ручных осветителей и налаженную раздачу продовольствия, не утихают волнения и столкновения, в том числе и на религиозной почве. Большие проблемы из‑за холодов, особенно в сельской местности. Все запасы теплой одежды мы уже раздали, но ее надо было в три раза больше. В штате Гуджарат положение удерживаем только с помощью армии. Пришлось несколько раз применять оружие. В штате Бихар не утихают беспорядки, спровоцированные мусульманскими общинами. Полиция не справляется, и власти штата требуют помощи армии. Численность жертв в межобщинных столкновениях идет уже на десятки тысяч. Мое мнение, что нужно действовать жестко, пока столкновения не перекинулись на соседние штаты, и мы имеем возможность использовать армию. Есть все основания полагать, что в самое ближайшее время она нам понадобится для отражения нападения китайцев.