«Если», 1999 № 03 - Журнал «Если»

Приступила к новой трилогии известная писательница Кэролин Черри. Действие научно-фантастических романов «Чужак», «Захватчик» и «Наследник» будет происходить в ее известном мире. Опять человечество вторгается в чужую Вселенную, подминая под себя местную культуру…

«Аврору» — лучшим канадским фантастам, как англоязычным, так и франкофонам, раздельно вручали в конце прошлого года в Монреале. Джейн Дорси и Джеймс Алан Гарднер стали лучшими авторами, пишущими по-английски, а Жан-Пьер Гуль и Ив Мейнар — по-французски.

In memoriam. Во Франции в возрасте 65 лет умер Алан Доремье, один из ведущих авторов национальной научной фантастики. В течение двух десятилетий Доремье был редактором популярного французского НФ-журнала «Fiction».

В США в возрасте 81 года скончался Боб Кейн, художник, автор оригинального комикса о Бэтмене. Кэйн до конца жизни так и не смог понять, что нашли американские кинорежиссеры в его герое…

Третий конгресс фантастов России прошел в Санкт-Петербурге 23 января 1999 года. Известные финансовые и политические обстоятельства в нашей стране помешали его своевременному проведению осенью прошлого года. Однако благодаря энергии и предприимчивости организаторов мероприятие, в рамках которого вручалась профессиональная литературная премия «Странник», все-таки состоялось.

Торжественное открытие Конгресса имело место в Санкт-Петербургском Центре современной литературы и книги. С обзорным докладом выступил писатель Андрей Столяров. Картина, обрисованная им, была мрачна и оптимизма не внушала. Хотя это более или менее соответствовало реальному положению вещей, тем не менее с докладчиком бурно полемизировали присутствующие здесь известные писатели, критики и журналисты, а также представители крупнейших российских издательств, специализирующихся в области фантастики.

Вечером того же дня в Доме Композиторов состоялась церемония вручения премии «Странник».

Присутствующие почтили память ушедших от нас Г.Альтова, Б.Штерна, Г.Гуревича и К.Залесова.

Лауреатами премии стали:

— по номинации «Крупная форма» — киевлянин Борис Штерн за роман «Эфиоп»;

— по номинации «Средняя форма» — волгоградец Евгений Лукин за повесть «Гений кувалды» (кстати, получивший в прошлом году за это произведение приз читательских симпатий журнала «Если» «Сигма-Ф»);

— по номинации «Малая форма» — москвич Владимир Покровский за рассказ «Люди сна»;

— по номинации «Критика, публицистика, литературоведение» — москвич, ныне проживающий в Санкт-Петербурге, Кирилл Королев за книгу «Энциклопедия сверхъестественных существ».

Кроме того, по традиции вручались премии и по иным номинациям. Так, лучшим художником прошлого года был назван москвич Анатолий Дубовик, получивший премию за серию обложек к «Мирам братьев Стругацких» (издательство «АСТ»). Лучшим издательством признано московское издательство «АСТ». По номинации «Перевод» премию также получил Кирилл Королев за перевод романа Глена Кука «Жалкие свинцовые божки».

В номинации «Редактор/составитель» спор вели между собой такие монстры книгоиздания, как «Полярис», «Центр-полиграф», «Азбука», «АСТ», «ЭКСМО» и другие. Однако «Странник» был вручен главному редактору журнала «Если» Александру Шалганову.

Во время пресс-конференции писателей и издателей, а также при «персональной» работе с прессой выявилась любопытная тенденция: если на предыдущих Конгрессах журналисты интересовались в основном проблемами жанра и творчеством того или иного автора, то сейчас не было практически ни одного представителя СМИ, который не задал бы вопрос: «Какое будущее ждет Россию?» Хотя подавляющее большинство отвечало дружно: «Будущее будет радужным», в глазах многих явственно читалось некрасовское — «Жаль только, жить в эту пору прекрасную…»

Соб. инф.

Лаборатория

Борис Стругацкий

Комментарии к пройденному

(Продолжение. Начало в № 11–12, 1998 г.; № 1–2, 1999 г.)

1969–1973 годы.

«ОТЕЛЬ «У ПОГИБШЕГО АЛЬПИНИСТА». Нам давно хотелось написать детектив. Мы оба были большими любителями этого вида литературы, причем АН, свободно владевший английским, был вдобавок еще и большим знатоком творчества Рекса Стаута, Эрла Гарднера, Дэшила Хеммита, Джона Ле Карре и других мастеров, в те годы мало известных массовому русскому читателю.

Разговоры на тему «а хорошо бы нам с тобой написать этакий заковыристый, многоходовой, с нетривиальной концовкой… велись на протяжении многих лет, но снова и снова кончались ничем. Нам был совершенно ясен фундаментальный, можно сказать — первородный, имманентный порок любого, даже самого наизабойнейшего детектива… Вернее, два таких порока: убогость криминального мотива, во-первых, и неизбежность скучной, разочаровывающе унылой, убивающей всякую достоверность изложения, суконной объяснительной части, во-вторых. Все мыслимые мотивы преступления нетрудно было пересчитать по пальцам: деньги, ревность, страх разоблачения, месть, психопатия… А в конце — как бы увлекательны ни были описываемые перипетии расследования — неизбежно наступающий спад интереса, как только становится ясно: кто, почему и зачем.

В каком-то смысле образцом стал для нас детективный роман Фридриха Дюренматта «Обещание» (с подзаголовком «Отходная детективному жанру»). Требовалось что-то вроде этого, нечто парадоксальное, с неожиданным и трагическим поворотом в самом конце, когда интерес читателя по всем законам детектива должен падать. ЕЩЕ ОДНА ОТХОДНАЯ ДЕТЕКТИВНОМУ ЖАНРУ виделась нам как желанный итог наших беспорядочных обсуждений, яростных дискуссий и поисков по возможности головоломного подхода, приема, сюжетного кульбита. По крайней мере несколько лет — без всякого, впрочем, надрыва, в охотку и даже с наслаждением — ломали мы голову над всеми этими проблемами, а вышли на их решение совершенно для себя неожиданно, в результате очередного (умеренной силы) творческого кризиса, случившегося с нами в середине 1968 года почти сразу после окончания работы над «Обитаемым островом».

Собственно, кризис вызван был не столько творческими, сколько чисто внешними обстоятельствами. Вполне очевидно стало, что никакое наше сколько-нибудь серьезное произведение опубликовано в ближайшее время быть не может. Мы уже начали тогда работать над «Градом обреченным», но это была работа в стол — важная, увлекательная, желанная, благородная, но абсолютно бесперспективная в практическом, «низменном» смысле этого слова.