Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Скорый поезд Москва — Воркута медленно отошёл от станции Котлас и начал набирать скорость. Глядя на заснеженные поля и перелески, я напевал удивительные строки Ивана Тургенева, пытаясь подыграть себе на гитаре, заимствованной в соседнем купе у ехавших на Север вахтовиков:
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Тем временем в моё купе вошла молодая семья: муж средних лет, который держался очень уверенно, судя по всему офицер, хотя и не армейский — нет той резкости. «Сотрудник ФСИН», — подумал я. Когда-то в Котласе находился большой пересыльный пункт, сейчас там четвёртая исправительная колония строгого режима, где заключённые шьют спецодежду под лозунгом: «Честный труд — дорога к дому». Жена офицера была очень хорошо сложена, и купе сразу наполнилось её грациозными движениями. Мне даже показалось, что она могла быть профессиональной моделью, особенно когда она, фотографируя маленького сынишку, как-то непринуждённо заметила: «Внимание, фотосессия начинается!»
На следующий день, подъезжая к Воркуте, жена стала собирать ребёнка, а мы с её мужем вышли в тамбур. Сразу за Сейдой, поднимающихся на фоне белоснежной тундры седых вершин Полярного Урала, вправо круто уходит ответвление железной дороги на Лабытнанги. Мой собеседник задумчиво взглянул в ту сторону и негромко произнёс: «Вот там он и сидит». Речь шла об Евсюкове, бывшем майоре московской милиции, начальнике ОВД «Царицыно», который в апреле 2009 года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, открыл стрельбу в московском супермаркете.
В ночь с 26 на 27 апреля Евсюков вначале убил подвозившего его к дому водителя, а затем, пройдя дворами к Шипиловской улице, вошёл в супермаркет «Остров». По пути в супермаркет, перед ним и внутри магазина он несколько раз открывал огонь, убив одного и ранив семерых человек, один из которых потом скончался. В качестве цели он выбирал молодых людей разного пола, самому старшему из которых было 27 лет. Потом он захватил в подсобке заложников и намеревался их расстрелять, но был обезврежен подоспевшим нарядом милиции.
Сейчас Евсюков отбывает пожизненное заключение в колонии «Полярная сова» для пожизненно осуждённых в посёлке Харп, который расположен по ту сторону Полярного Урала на его восточных отрогах в 60 км севернее Полярного круга и в 30 км от города Лабытнанги. Незадолго до этого появилась информация, что он пожаловался на невыносимые условия содержания и психологические проблемы в условиях полярной ночи и написал ряд писем с просьбой расстрелять его или отправить для участия в боевых действиях на Донбасс — всё что угодно, лишь бы не оставаться в тюрьме.
— Вот в этом и заключается суровость наказания, — глядя мне в глаза, произнёс офицер ФСИН…
Через несколько дней мне в Воркуту позвонил генерал-майор Валерий Иванович Красновский, ветеран органов госбезопасности, бывший начальник 4‑го (транспортного) управления ФСБ России.
— Андрюха, привет! — как всегда весело, с небольшим белорусским акцентом, начал Валерий Иванович. — Срочно вылетай в Москву, меня завтра кладут в госпиталь, а нам нужно ещё поговорить о Григории Фёдоровиче Григоренко. Я хочу, чтобы о нём вышла книга. Билет тебе уже выписали, заберёшь его и дуй в аэропорт.
Как начальник транспортного управления КГБ СССР, а потом и ФСБ, Валерий Иванович курировал и «Аэрофлот» и РЖД, дружил с Владимиром Ивановичем Якуниным, был заместителем председателя Совета директоров футбольного клуба «Локомотив» и личным другом его тренера Юрия Павловича Сёмина.
В Москве Валерий Иванович жил в большом комитетском доме на улице Большая Дмитровка — в том же доме жил и легендарный разведчик генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов, к которому мы нередко заходили. Обычно мы встречались в расположенном на углу Большой Дмитровки и Камергерского переулка кафе «Чехов», где всегда можно было уединиться и спокойно поговорить. «Ну что, Андрюха, — начал как всегда с расстановкой Валерий Иванович, но уже не так бодро, как раньше. — Наверное меня положат, и надолго. Причём причина даже не понятна — что-то неладно с кровью. Поэтому я бы хотел передать тебе все свои записки, мысли и заготовки глав о Петре Мироновиче Машерове, Вадиме Николаевиче Удилове, дело Толкачёва и воспоминания о генерал-полковнике Григории Фёдоровиче Григоренко — ты знаешь, как он для меня был дорог и мне хотелось бы сделать книгу именно о нём».
— Валерий Иванович, — начал я, — если уж дело так серьёзно, давайте напишем книгу о Вас лично. Ведь у Вас такая интересная судьба, Вы же ещё мальчиком начинали у белорусских партизан, прошли послевоенную школу жизни в разрушенной и сожжённой Орше, стали известным спортсменом, спецназовцем, дошли до руководства минским управлением КГБ и затем возглавили управление в Москве — это же целый пласт исторической памяти.
— Но ты же знаешь мой характер. Я вообще не люблю говорить о себе. К тому же я знаю, что они скажут там, — и он жестом показал в окно в сторону Лубянки.
— Валерий Иванович, я обязательно напишу всё, что Вы просите. Но давайте запишем Ваш рассказ о себе под условным названием «Генерал госбезопасности рассказывает». Звучит, не так ли?
И уговорил. На следующий день мы встретились у него дома, потом встречались ещё и ещё, вплоть до его госпитализации. Причём каждый раз он приносил распечатки сделанных мной накануне синхронов, в которых почти всё было вычеркнуто. «Как же так, — кипятился я. — Я пишу, а Вы всё вычёркиваете. Это же Сизифов труд». Но когда в мае 2022 года Валерия Ивановича не стало, я ещё раз прослушал все наши диктофонные записи и понял, что это исторический документ — свидетельство участника многих захватывающих событий нашего прошлого. Поэтому ниже мне бы хотелось привести отдельные выдержки из сделанных мной записей.
«Я родился в 1939 году в Орше в Белоруссии, — начинает свой рассказ Валерий Иванович. — Мой отец Иван Васильевич Красновский был прокурором города, красивым высоким мужчиной. Его рост был метр девяносто. Мама, Ольга Николаевна, обладала великолепной фигурой, густыми пышными волосами до пояса и огромными карими глазами.
