Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях - Инесса Яжборовская

Искусственное ограничение действий советских ученых, сковывание инициативы комиссии ставили ее в трудное и просто ложное положение, наносившее ей моральный урон, противоречащее самому профессионализму ученых. Климат работы становился все более тягостным, общественный резонанс — двойственным. Смирнов решил попытаться исправить положение, обратив внимание руководства на ненормальность «некоторого неравенства» в освещении хода и результатов работы комиссии в СССР и Польше: там она широко освещается по радио и телевидению, в печати, систематически организуются встречи с секретарями ЦК. Он считал, что было бы желательно использовать этот опыт, принять аналогичный порядок в КПСС.

Настало время подлинного экзамена гласности для советских реформаторов. Однако им не хватало политической воли, чтобы сдать его успешно. Призыв Смирнова был гласом вопиющего в пустыне.

9 января — 6 февраля 1989 г. произошел обмен письмами между руководителями комиссии. В Польше назревали большие перемены, и отсутствие видимых результатов работы комиссии вызывало большое раздражение и недоумение. В Москве также происходили значительные сдвиги: ускорился процесс демократизации, прошли выборы...

КПСС переходила в оборону. Были видны результаты внедрения в жизнь постановления ЦК КПСС «О дополнительных средствах, имеющих своей целью восстановление справедливости по отношению к жертвам репрессий, имевших место в 30—40-х и в начале 50-х годов», в прессе полосой пошли статьи о преступлениях Сталина, Ежова, Берии. Мачишевский писал, что многочисленные публикации и выступления советских ученых, литераторов и кинематографистов о различных драматических аспектах польско-советских отношений в прошлом способствуют распространению представлений о том, что «перестройка и расчеты с прошлым в СССР идут значительно дальше», чем действия в Польше, что сами поляки являются «причиной задержки в выявлении всей правды о прошлом в соответствии с декларацией Ярузельский—Горбачев». В этой ситуации он предлагал срочно опубликовать в Польше рапорт К. Скаржиньского, текст польской экспертизы сообщения комиссии Бурденко и список убитых польских пленных, недавно вновь изданный на Западе.

Советский сопредседатель вынужден был ограничиться указанием на необходимость продолжать изучение проблемы (с напоминанием о послесловии Горбачева к брошюре о его визите в Варшаву), декларацией о намерении довести дело до конца и просьбой не публиковать текст экспертизы в одностороннем порядке, что могло бы быть воспринято как показатель неполадок внутри комиссии.

Смирнов мобилизовал все силы в партийно-государственном аппарате, способные продолжить рассмотрение Катынского дела, невзирая на принятые обычаи и условности. Он привлек к этому В.М. Фалина, которому Мачишевский говорил о своей решимости не отступать.

В аргументации Смирнова появилось подтверждение правоты Мачишевского, констатировавшего на московской встрече, что историки исчерпали свои возможности и время обратиться к юристам.

Поставленные вокруг комиссии политические ограничители переставали быть тайной для ее членов и стали весьма тягостны для председателя. Началась борьба за расширение прав комиссии, за зеленую улицу для поисков правды о Катыни и ее обнародования. Смирнов изучил и передал в ЦК материал И.С. Яжборовской «К вопросу о судьбах польских офицеров, интернированных в СССР в 1939 году». Эта справка завершалась выводом: «Ввиду далеко продвинутого вперед состояния исследований и чрезвычайно широкого освещения вопроса о судьбах польских офицеров, интернированных в СССР, вынесенного на политическую арену в ПНР и получившего четкую, хотя и одностороннюю оценку (особенно в решении Всепольской конференции делегатов ПОРП), перед Комиссией советских и польских ученых по истории отношений между двумя странами встает задача не пытаться затянуть решение вопроса или увести его в сторону, не обыгрывать альтернативные варианты. Ввиду очевидности для поляков правды, подкрепляемой значительным объемом новых доказательств и показаний свидетелей вскрытия могил в Катыни, а также вывоза офицеров в Катынский лес, это со всей очевидностью чревато резким обострением советско-польских отношений (и подрывом результатов работы комиссии и самого ее существования, торпедированием ее политических задач). Стоит задача формулирования четкой и ясной морально-политической оценки, осуждения злодеяния сталинских времен в отношении соседнего польского народа, античеловеческого акта в отношении польских интернированных, выяснения вопроса о списочном составе всех трех лагерей (передача списков сама по себе не предрешает ответа, кто несет вину), ибо поляки заняты сейчас прежде всего этим, предоставления и обнародования приказа, распоряжения, на основании которого этот акт был совершен... выяснения места и времени всех трех экзекуций...» Так вопрос ставился впервые.

Пользуясь своими возможностями в ЦК и ссылаясь на данные Горбачевым в Варшаве обещания, Смирнов пригласил руководителей архивов и настоятельно предлагал им открыть для членов комиссии соответствующие материалы. В ЦК была передана записка Парсадановой от 18 мая о найденных ею документах по Катынскому делу. Пауза вновь затягивалась...

1. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30—40-е годы. М., 1989; Бутенко А.П. Откуда и куда идем: Взгляд философа на историю советского общества. Л., 1990; Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура. М., 1992; Тоталитаризм как исторический феномен: Тоталитаризм и антитоталитарные движения в Болгарии, СССР и других странах Восточной Европы (20—80-е годы XX века). Харьков, Т. I. 1994; Т. 2. 1995 и др.

2. Горбачев М.С. Избранные речи и статьи. Т. 6. М., 1989. С. 24.

3. Яковлев А. К социальной демократии. М., 1996. С. 17.

4. Болдин В.И. Крушение пьедестала: Штрихи к портрету М.С. Горбачева (далее — Крушение пьедестала). М., 1995. С. 184—185.

5. Шахназаров Г. Цена свободы: Реформация Горбачева глазами его помощника. М., 1993. С. 116-117.

6. Maciszewski J. Wydrzeć prawdę. W-wa, 1993. S. 8, 10.

7. Ibid. S. 9, 10.

8. Медведев В.А. Распад. Как он назревал в «мировой системе социализма». М., 1994. С. 94-95, 111.

9. Шахназаров Г. Указ. соч. С. 117.

10. Яковлев А. Указ. соч. С. 15.

11. Декларация о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры. М., 1987. С. 9—10.

12. Там же. С. 24.

13. Сокращенный перевод см.: Ярузельский В. Вырвать истину: Из предисловия к книге Я. Мачишевского // Новая Польша. 2000. № 3. С. 11—13.

14. Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. М., 1997. С. 196, 220—229.

15. Maciszewski J. S. 17.

16. Katyn. Dokumenty ludobójstwa: Dokumenty i materiały archiwalne przekazane Polsce 14 października 1992 r. W-wa, 1992. (dalej Katyn) S. 102, 103. Чтобы контролировать и корректировать работу комиссии, с первого заседания за ней, по свидетельству Г.Л. Смирнова, велось «скрытое наблюдение»: «Информируя ежедневно отдел соцстран ЦК о работе комиссии, я обнаружил, что там уже все знают и на столах в отделе уже лежат документы комиссии. Мы работали в тесном контакте с отделом, и его работники могли располагать любой информацией и в любое время. Но путем тайного доносительства? Я спросил Медведева, бывшего моего коллегу по отделу пропаганды и возглавлявшего этот отдел, зачем им нужна эта самодеятельность. В ответ я услышал: „А ты хотел, чтобы отдел узнавал позже других?“» (Смирнов Г.Л. Уроки минувшего. С. 205.)

17. Черняев A.C. Шесть лет с Горбачевым: По дневниковым записям. М., 1993. С. 173.

18. Кульков E.H., Ржешевский O.A., Челышев И.А. Правда и ложь о Второй мировой войне. М., Воениздат, 1988. С. 61, 275, 289.

19. Там же. С. 61.

20. Там же. С. 272-275.

21. Медведев В.А. Указ. соч. С. 99—101.

22. Смирнов Г.Л. Возвращение к урокам // Новое время. 1987. № 35. С. 18— 22.

23. Безыменский Л. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2000. С. 23, 26.

24. Болдин В.И. Крушение пьедестала. С. 261.

25. Он же. Над пропастью во лжи: Политический театр Горбачева. Воспоминания Валерия Болдина, бывшего помощника Генерального секретаря ЦК КПСС // Совершенно секретно. 1999. № 3. С. 8—9.

26. Медведев В.А. Указ. соч. С. 101.

27. Фалин В. Почему в 1939-м? Размышления о начале Второй мировой войны // Новое время. 1987. № 38—41; Maciszewski J. Op. cit. S. 76.

28. Канун и начало Второй мировой войны. Тезисы, подготовленные Комиссией ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами // Правда. 25 мая 1989; 1939 год: уроки истории. М., 1990. С. 461— 468.

29. Медведев В.А. Указ. соч. С. 102—104.

30. Там же. С. 104-105.

31. Черняев A.C. Указ. соч. С. 224.

32. Там же. С. 224-225.

33. Там же. С. 227.

34. Капто А. На перекрестках жизни: Политические мемуары. М., 1996. С. 291-292, 295.