Шмагия - Генри Олди

— Ну ты вредитель, — буркнул венатор, косясь на Мускулюса. Колдун голову был готов отдать на отсечение, что Цвях внимательно изучает куклу с булавкой, заблаговременно спрятанную обратно. И куртка для него не помеха. — Ну ты, коллега, и вредитель! Скажу Серафиму, пусть тебя, заразу, в должности повысит…

— Благодарю за опеку, — совершенно искренне отозвался Андреа, кланяясь.

Начался дождь. Мелкий, назойливый. Взамен солнца, которое, если верить балладам, должно заливать лучами место великой победы. Скоро все будут мокрыми, как охотник. Надо идти. Надо собраться с силами и уходить отсюда. Осознание, радость или горе, счастье, угрызения совести — они придут потом. Потащатся за измученными людьми, шепотом условливаясь по дороге, кому являться первым, кому обождать за порогом… А сейчас дышать — и то слишком обременительная задача.

— Небось браниться станешь? А, Леон?

Ядвига Швеллер стояла у кустов. Стояла — это громко сказано. За пять лет тело женщины разучилось подчиняться. Если б рыжая Мэлис не подставила плечо — упала бы. Расшиблась. А так смотрите-ка: стоит.

— Ягод я не собрала… у тебя заказ: шесть кип юфти…

— Стану браниться. Обязательно стану, Яся, — хрипло выдохнул кожевник.

Он был старый-старый. Такой старый, что аж молодой.

— Должно быть, прибьешь?

— Должно быть, прибью. Почему нет?

— Ну да ладно, дело семейное…

— В семье разное случается, Яся…

— А ты чего здесь, на Варежке? Леон, ты чего?

— Ничего. Случайно я…

— За мной, что ли, шел?

— Ага. За тобой…

Слушая этот разговор, колдун отвернулся. Настоящему малефику уставом полагаются черствость сердца и твердость духа. Малефик, который настоящий, вроде корки на ране. А тут устав катится кубарем в Стылый Омут. Перед людьми стыдно. И в носу щиплет. Чтобы отвлечься, Мускулюс сунулся по ниточке амбит-контроля: успокоить нервы основной работой. После недавних событий уход-присмотр за лилльскими проказницами казался чуть ли не отдохновением, «Великой Безделицей», умножающей приток маны.

Сунулся.

Принюхался.

Мамочка моя, как изволила недавно выразиться сударыня лилипутка…

— Линя-а-а-а-ю-ю-ют!!!

Счастливый крик вздернул Ежовую Варежку на дыбы. Откуда и силы-то взялись?! — припустил к мосту призовым рысаком.

Дождь отстал на окраине города.

SPATIUM XIV

Не умею молиться.Вместо света и слова,которые — бог,Вспоминаются лица.Ваши лица.Кувшины с хмельною судьбой.Я счастливчик.Мне вами дано похмелиться.Здесь рассвет над заливомИ дождь по проселку вприпрыжку,Страх остаться счастливымИ прошлые беды забыть,Ощущенье зимы,Изумленье хватившего лишкуИ, грозой над весенней,цветущею сливой,Над глазами — заботой сожженные лбы.Я смотрю.Я желаю измученным развеселиться.Это все, говорю.Это все, что я вам подарю.Я, увы, не умею молиться.

EPILOGUS

— Я хочу поднять этот тост за любовь. Любовь к Высокой Науке, которая объединяет всех нас, здесь собравшихся. Сегодня эта любовь нашла достойное воплощение. Чистой маны вам, коллега Мускулюс!

— Виват!

Андреа благодарно поклонился доценту Кручеку и осушил кубок. До дна, свято блюдя традицию. Черный эмурийский мускатель пах изысканным виноградом и солнцем, оставляя во рту послевкусие сбывшейся мечты. Однако даже любимое вино было не в силах ослабить меланхолию и скверное расположение духа. Змеи свили гнездо в сердце колдуна.

О, простите! — больше не колдуна!

Отныне и навеки — магистра и полного мага, действительного члена лейб-малефициума Андреа Мускулюса! Осталось со временем заполучить в Коллегиуме Волхвования высшую квалификацию. Дело за малым: совершить блистательный подвиг во славу Высокой Науки…

Именно сие знаменательное событие, сиречь защита магистерского диссертата, праздновалось сейчас в столичной аустерии «Маг и Н'Дауд». Не первый век диссертанты Универмага заказывали тут зал для традиционного банкета. Мог ли избежать этой участи свежеиспеченный магистр? Заметим, вчера Андреа тоже угодил на празднество. Силком затащили, как девственницу на сеновал. Разве учителя переспоришь? — Просперо Кольраун мертвого уговорит. Что пару раз и демонстрировал, на зависть чурихским некротам.

Боевого мага пригласил в гости близкий друг Рудольф Штернблад, капитан лейб-стражи. Отмечалось повышение родового статуса Тьядена Штерна, в придачу пожалованного чином капрала. Теперь же капитан переводил Тьядена из приемных племянников в двоюродные сыновья, с отменой усеченной фамилии и дарованием полной — из Штернов в Штернблады, — но без права наследования имущества и титулов до особого завещания.

— У меня защита завтра! — пытался отвертеться Мускулюс. — Мне готовиться надо…

— Отлично, — покровительственно улыбался Кольраун. — Вот и подготовишься.

— К чему?!

— К банкету, дурила. Разомнешься, так сказать.

— А защита?!

— Защита у него! Все давно схвачено, оппоненты на твоей стороне, ученый совет — мои приятели…

Короче, по сметанию защит боевой маг оставался большим докой.

К Штернбладам колдун шел с твердым намерением: выпить капельку, поздравить героев дня, побыть для приличия, сколько положено, и потихоньку улизнуть. Хотя от учителя тайком и на тот свет не исчезнешь. Капитан тоже из глазастых. Могут обидеться. Но увлекаться хмельным все равно не следует!

Благого намерения он строго придерживался. Пил немного. Сперва — немного вина. Потом — немного мальвазии. Еще немного — горькой настойки «Слеза волхва». Чуть-чуть красного пива, для рывка. Капельку ликера. За здоровье капрала Штернблада — самую малость пунша. За военную карьеру юноши — глоточек бальзама. За капитана Рудольфа… снова за Тьядена… Молодой капрал с дружелюбием подмигивал колдуну, благодарил двоюродного отца, смущенно краснел в ответ на витиеватые здравицы и все норовил подкатиться к смазливой черноглазой девице — дочери кого-то из гостей. Когда капрал с девицей ухитрились исчезнуть, Мускулюс не заметил. Выпив на посох, домой он приплелся за полночь. Одетый, рухнул на кровать.

Снился капитальный провал защиты.

Утро выдалось трудным. Комната, притворясь корабельной каютой, предательски ходила ходуном. В голове исполняли обет Веселые Братья, сотрясая своды черепа молодецким топотом и звоном кубков. Снять головную боль самостоятельно малефик не решился. Учитывая основной профиль… Как бы себе дороже не вышло! С трудом натянув парик с буклями — на остальное сил не хватило, — он побрел в Универмаг. Перед аудиторией, где была назначена защита, вслепую налетел на какого-то идиота. Оказалось, учитель Просперо.