Великий побег - Сьюзен Филлипс

Бри не могла сдержать улыбку, наблюдая, как знакомятся Тоби и пес.

– Интересно, как бы почувствовал себя доктор Кинг, узнав, что в честь него назвали собаку? – заметила она.

Майк притворился, что всерьез принял ее замечание. Или по крайней мере она решила, что он притворился.

– Мартин – необыкновенный пес. Думаю, доктор Кинг гордился бы.

– Ты держишь собаку из–за Тоби?

Майк неопределенно пожал плечами.

Он ей был нужен больше, чем она ему, и Бри настойчиво продолжила:

– Тоби расстроился, узнав, что его друзья не вернутся. Спасибо, что взял на себя заботу смягчить новость. Мартин утешит его.

Майк сбросил пиджак на ближайший стул: рубашка не помялась, и несмотря на жаркий день никаких влажных кругов от пота под мышками не обозначилось.

– Должен признаться, что опять ляпнул лишнее, – сказал Майк, не глядя на Бри, пока развязывал галстук. – Хотел дать ему что-то, чтобы он мог смотреть в будущее, поэтому… – Его слегка виноватое выражение не обнадеживало. – Я попросил его позаботиться о Мартине, когда буду уезжать с острова.

– И какие тут трудности?

Он стянул галстук.

– Логистика.

Она поняла. Майк жил слишком далеко, чтобы Тоби ездил к нему домой на велосипеде, особенно зимой, и для Бри будет не с руки возить мальчика туда–сюда несколько раз за день.

– Тогда собака будет оставаться с нами в коттедже, – заключила она.

– Прости, – повинился ее собеседник. – Мне следовало сначала спросить тебя.

Бри через силу кивнула, с дурным предчувствием не сводя глаз с огромных лап Мартина, и заверила:

– Да ничего.

Тоби сражался со щенком за палку. Мальчик уже вырос из единственной пары приличных брюк, и очень скоро ему понадобятся башмаки. Бри отогнала прочь эту мысль.

– Расскажи о своем доме.

– Один из самых дорогих и больших на острове… – Майк запнулся, отставив привычный энтузиазм. – Прости. Не собирался хвастаться. Когда столько продаешь недвижимости, поневоле настраиваешься на определенную волну в разговоре.

Бри удивилась, что он понял, когда следует прикусить язык, но казался больше усталым, чем сконфуженным. Она не знала, что делать, поэтому попросила показать ей дом.

Майк бросил Тоби собачий поводок.

– Как насчет того, чтобы прогулять Мартина, пока я все тут показываю Бри?

Пока Тоби пристегивал поводок к ошейнику щенка, Бри последовала за Майком через стеклянные двери. Они вошли в великолепную большую комнату с бревенчатыми стенами, высоким потолком и массивным каменным камином. Как сошедшая со страниц журнала обстановка была одновременно и мужской, и уютной, сочетание цветов шоколада, корицы и оранжевого паслена. Старинные снегоступы, топографические карты и кованые настенные канделябры висели на одной стене, с другой стороны было большое венецианское окно с видом на озеро. Перед глубоким кожаным диваном, накрытым черным с золотом индейским пледом, стоял круглый кофейный столик. У камина примостились плетеная корзина с дровами и грубо вырезанная деревянная статуя черного медведя барибала.

– Красиво, – оценила Бри.

– Мне всегда хотелось дом в духе северных лесов. Прохладный и темный летом. Теплый и уютный зимой.

– Чистейший Мичиган, – улыбнулась она. – Я бы сказала, что ты достиг цели.

– Я нанял декоратора. Отличного парня. Они с напарником появляются раз в год и отвергают всю ту чепуху, которую меня тянет подобрать по своему усмотрению. Я все еще не могу понять, что не так с парой постеров U2 и чучелом карпа. – В глазах его стояло веселье, но как только она ответила улыбкой, Майк отвел взгляд. – По правде говоря, нет у меня того, что ты называешь первоклассным вкусом, как ты, конечно, уже заметила.

Верно. У Майка водилась только первоклассная доброта.

– Большой дом для холостяка, – обронила Бри.

– Когда строил его, на уме у меня была семья. В то время я был помолвлен.

Она удивилась, хотя с чего бы? Такому успешному и привлекательному мужчине, как Майк, не составило бы труда найти женщину – по крайней мере такую, которая не знала его с детства.

– Я ее знаю? – спросила Бри.

– Нет. – Он легко отодвинул с дороги какую-то оттоманку, чтобы Бри не пришлось ту обходить. – Ее семья проводит лето в Петоски. Разорвать эту помолвки – самое трудное, что доводилось мне совершать.

– Помолвку разорвал ты?

– Ты считаешь, что я из тех, кого бросают?

– Нет. Вовсе нет. – Хотя именно так Бри и считала. – Я просто не представляла, что ты когда–либо был помолвлен.

– Не сошлись во взглядах. Ей не нравилась ни жизнь на острове, ни большинство моих друзей. Но сама по себе она человек хороший.

– Но недостаточно, чтобы жениться на ней.

Он отказался осуждать бывшую невесту.

– Она с трудом приняла разрыв. Я все еще чувствую себя паршиво, вспоминая об этом.

Так и должно быть. Взрослый Майк Муди не любил причинять боль людям. Возможно, и никогда не любил.

Он расстегнул пуговицу на воротничке: простой жест, но настолько мужской, что Бри почувствовала легкое волнение. Это ощущение так выбило ее из колеи, что она задала вопрос, который никогда бы при других обстоятельствах не вылетел из ее уст:

– Здесь бывало много женщин?

– Много? Нет. Как бы сильно мне ни нравился секс, я никогда не спал с женщиной, которая была мне безразлична. Если я выгляжу чудаком, то могу с этим ужиться.

Чудаком он от этого не выглядел, скорее, порядочным парнем. Но Бри все-таки хотела, чтобы он не упоминал секс. Ладно, пусть она первая завела о нем речь, но Майку не пристало делиться с нею подробностями. Она хотела верить, что он…

Бри сама не знала, во что ей хотелось верить, и потому обрадовалась, что зазвонил сотовый Майка.

– Какой-то клиент, – взглянув на дисплей, сказал он. – Придется ответить.

И ушел в другую комнату. А Бри стала рассматривать небрежно сложенную кипу книг на столе: Джон Стейнбек, Курт Воннегут, парочка мотивационных книг, Библия. Рядом лежало несколько еженедельных общественно–политических журналов, «Спорт Иллюстрейтид», мужской журнал «Джи Кью». На вид все как будто бы прочитаны, и, кажется, Бри помнила, что Майк не раз завлекал Дэвида в беседы о книгах.

Через стеклянные двери Бри видела Майка, разговаривающего по телефону в соседней комнате. Он служил единственным подходящим мужским примером в жизни Тоби, самым близким мальчику, старшим братом. Или отцом. Она не могла больше сомневаться во влиянии Майка на Тоби, но что сулит будущее? Что будет с мальчиком, если Майк уйдет?

С каждым днем все труднее придерживаться своей линии поведения. Она не могла больше сказать касательно Майка, что было своекорыстием, а что подлинным. Зато точно знала, что было своекорыстного с ее стороны… Бри почувствовала укол совести.