Миры Роджера Желязны. Том 2 - Роджер Желязны

— Я уловил ход твоих рассуждений, отец. Вполне вероятно, что они справедливы. Ты поручаешь мне отыскать Принца Который Был Тысячью и убить его во имя Жизни?

— Да, мой мститель. Как тебе кажется, ты справишься с этим?

— Меня смущает, что ты задаешь подобный вопрос, зная о моей силе.

— Принц не будет легкой добычей. На что он способен, так, по сути дела, и неизвестно, и я не могу сказать тебе, ни как он выглядит, ни где бывает.

— Я разыщу его. Я его прикончу. Но может, мне для начала лучше убрать этого Вэйкима?

— Нет! Он сейчас на Блисе, где вот-вот разразится чума. Не связывайся с ним, Гор! По крайней мере, пока я тебе не скажу. У меня по отношению к нему какое-то странное чувство. До того, как разрешить подобную попытку, я должен разобраться, кем он был раньше.

— Но почему, могущественный? Разве это имеет какое-то значение?

— Возвращаются, смущая меня, воспоминания о днях более древних, нежели ты, но должны они остаться невысказанными. Ни о чем меня больше не спрашивай.

— Хорошо.

— Твоя шлюха-мать просила меня изменить мои планы касательно Принца. Если тебе случится повстречать ее в своих странствиях, не позволяй смутить себя призывами к снисходительности. Принц должен умереть.

— Она хочет, чтобы он жил? Озирис кивает.

— Да, она к нему очень благоволит. Быть может, она проинформировала нас о Вэйкиме только для того, чтобы спасти от него Принца. Она пойдет на любую ложь, лишь бы добиться своего. Смотри не попадись на доверчивости.

— Постараюсь.

— Тогда я отправляю тебя, Гор, мой мститель и сын, как первого посланника Озириса в Срединные Миры.

Гор склоняет голову, и Озирис, на миг расстрогавшись, возлагает на нее руку.

— Считай, что он уже мертв, — медленно произносит Гор, — ибо разве не я уничтожил самого Стального Генерала?

Озирис не отвечает, ибо и он тоже уничтожил однажды Стального Генерала.

Темна лошадиная тень

В Тронном Зале Дома Мертвых на стене позади трона Анубиса лежит огромная тень. Она вполне сошла бы за украшение — вырезанное или нарисованное, — не будь ее чернота столь абсолютной, словно содержащей внутри себя некую бездонную глубину. И к тому же она не совсем неподвижна.

Это тень чудовищной лошади, и сверкающие огнем по обеим сторонам от трона жаровни ничего не могут поделать с ней своим трепещущим светом.

И нечему в Тронном Зале Дома Мертвых отбрасывать подобную тень, но, будь у тебя в этом Зале уши, услышали бы они тихое дыхание. И с каждым выдохом понижается пламя, потом вспыхивает вновь.

Медленно движется она по Залу и наконец возвращается, чтобы остаться на троне, целиком закрывая его от твоих глаз, будь у тебя там таковые.

Движется она бесшумно, меняясь в размерах, меняя форму. У нее есть и грива, и хвост, и четыре ноги — с копытами, судя по контуру.

Вновь разносится звук — вдохи и выдохи, — словно работают мощные органные мехи.

Она встает на дыбы, на задние ноги, словно человек, и передние ее ноги отбрасывают на трон тень в виде наклоненного креста.

Вдалеке раздаются звуки шагов.

Когда входит Анубис, по Залу проносится могучий порыв ветра и кто-то, фыркнув, хихикает.

И все погружается в безмолвие; собакоголовый смотрит на тень перед своим троном.

Смена потока

Вслушайся в звуки Блиса: сегодня на Ярмарке Жизни вопли.

На постоялом дворе обнаружено распухшее тело.

Когда-то оно было мужчиной. Теперь же это просто испещренный пятнами мешок, лопнувший уже в десятке мест и сочащийся через эти прорехи зловонной жижей. Из-за запаха его и обнаружили.

Завопила горничная.

Набежала толпа.

Видишь, как они толкутся, задавая друг другу вопрос, на который не могут ответить?

Они забыли, что надо делать перед лицом смерти. Но подавляющее большинство очень скоро этому научится.

Сквозь толпу зевак проталкивается Мегра из Калгана.

— Я нянечка, — говорит она.

Они дивятся ее поведению, ведь нянечки должны иметь дело с детишками, а не с вонючими трупами.

Рядом с нею идет высокий мужчина, он ничего не говорит, и толпа словно не существует для него.

Коротышка в соломенной шляпе уже успел натянуть вокруг места происшествия веревку и начинает продажу билетов желающим пройтись мимо останков. Мегра просит высокого мужчину, а зовут его Вэйким, остановить представление. Вэйким вдребезги разносит машину-контролера и прогоняет коротышку.

— Он мертв, — говорит Мегра, глядя на тело.

— Конечно. — подтверждает Вэйким, который, проведя тысячу лет в Доме Мертвых, неплохо разбирается в подобных материях. — Давай накроем его простыней.

— Я не знаю болезни, от которой бы так умирали.

— Значит, это новая болезнь.

— Надо что-то сделать. Если она заразна, может начаться эпидемия.

— И начнется, — говорит Вэйким. — Люди будут умирать быстро, ибо распространится она стремительно. Так много людей теснится на Блисе, что этого не предотвратить. Даже если противоядие будет обнаружено в ближайшие же дни, все равно население уменьшится в десятки раз.

— Нужно изолировать тело, мы должны отправить его в ближайший Родильный Центр.

— Если хочешь…

— Как ты можешь быть таким бесчувственным перед лицом трагедии?

— Смерть не трагична. Может быть, патетична, но никак не трагична. Давай прикроем его простынями.

Она отвешивает ему пощечину, звук от которой разносится по всему павильону, и отворачивается от него. На стене она ищет глазами кольцо связи, но когда она делает к нему шаг, одноглазый мужчина во всем черном заступает ей путь.

— Я уже вызвал ближайший центр. Аэрокар уже в пути, — говорит он.

— Благодарю тебя, Отец. Ты не мог бы убрать отсюда всех этих людей? Тебя они послушают скорее, чем кого-либо другого.

Он кивает. Вэйким прикрывает тело. Мегра опять поворачивается к нему, пока одноглазый убеждает толпу разойтись, и подчиняются потихоньку зеваки его словам и посоху.

— Как можешь ты так легко относиться к смерти? — спрашивает она Вэйкима.

— От нее же никуда не денешься, — отвечает он. — Она неизбежна. Я же не оплакиваю опадающий лист или разбивающуюся о берег волну. Я не скорблю по падающей звезде, когда она сгорает в небе. К чему скорбь?

— Но это все не живое.

— Не жив и человек, когда вступает он в Дом Мертвых, а ведь все приходят туда.

— Так было когда-то. Уже много веков никто с Блиса не приходил туда. Когда жизнь подходит к концу, это всегда трагедия.