Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смирнов сначала заинтересовался новыми идеями, потом, видимо, понял, что дело это долгое, и переправил Квицинского к первому заместителю начальника Генштаба генералу армии Сергею Федоровичу Ахромееву. Когда Квицинский пришел в Генштаб, Смирнов позвонил Ахромееву. Мембраны правительственных телефонов очень чувствительные, и Юлий Александрович невольно слышал весь разговор.
Смирнов, не зная, что Квицинский уже пришел, по-дружески посоветовал Ахромееву вести себя осторожно, потому что дипломат уже побывал у Андропова, но предложения его не подходят. Опытный Смирнов с себя лишнюю обузу снял — он уже позвонил Андропову и объяснил, что Квицинский не прав, поскольку нам придется сокращать реальные ракеты, а американцы будут оперировать тем, чего еще нет.
— Слушай, — заметил Ахромеев, — ты неправильно Андропова сориентировал. Это против Брежнева. Он в своей речи сказал, что мы готовы пойти на существенное сокращение своих средств средней дальности, если Соединенные Штаты откажутся от планов развертывания своих ракет.
— Вот тебе и на, — сказал Смирнов. — Но Андропов со мной согласился, так что перезванивать ему не буду. А я с завтрашнего дня в отпуске.
На этом все кончилось. Андропова фактически обманули, о чем он и не подозревал.
В октябре 1982 года Валентин Фалин побывал в кабинете Андропова, которого не видел несколько месяцев. Юрий Владимирович сильно изменился: «Лицо бело, спорит в цвете с седыми волосами. Непривычно тонкая шея, окаймленная ставшим вдруг необъятным воротничком сорочки. Голова кажется еще более крупной. Глаза тоже другие. Они не улыбаются, если даже Андропов шутит. Мысль из них не ушла, но добавилось озабоченности и печали».
Андропов прочитал по глазам невысказанный вопрос и ответил:
— Врачи рекомендовали пройти курс похудения. С пуд сбросил. Как будто бы на пользу.
3 ноября у Андропова побывали Арбатов и Бовин. Им Юрий Владимирович рассказал, как ему звонил Брежнев и велел, во-первых, заниматься кадрами и, во-вторых, в отсутствие Леонида Ильича вести политбюро.
— Власть переменилась! — довольно произнес Андропов, подняв указательный палец.
Через неделю власть в стране действительно перешла к самому Андропову.
В КРЕСЛЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО
Академик Чазов вспоминает, как 10 ноября 1982 года ему позвонил охранник Брежнева:
— Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна реанимация!
Когда Чазов приехал, то увидел, что Брежнев скончался уже несколько часов назад. Так что Чазов задумался не о медицинских проблемах. Перед ним стояла сложная задача: кому первому из сильных мира сего доложить о том, что генерального секретаря больше нет?
«Я не исключал, — вспоминает Чазов, — что телефоны прослушиваются и все, что я скажу, станет через несколько минут достоянием либо Федорчука, либо Щелокова. Я прекрасно понимал, что прежде всего о случившемся нужно информировать Андропова. Он должен, как второй человек в партии и государстве, взять в свои руки дальнейший ход событий».
Решение академика Чазова было политическим. Кто первый приедет на дачу Брежнева — тот и наследник.
Андропов в этот ранний час еще не добрался до ЦК. Чазов попросил дежурного в приемной сразу же соединить Юрия Владимировича с дачей Брежнева. Когда Андропов позвонил, Чазов, ничего не объясняя, попросил его сразу приехать. Андропов не задал ни одного вопроса, но сразу понял, что произошло. Приехав, он повел себя крайне неуверенно.
«Почему-то суетился, — вспоминает Чазов, — и вдруг стал просить, чтобы мы пригласили Черненко. Жена Брежнева резонно заметила, что Черненко ей мужа не вернет и ему нечего делать на даче. Я знал, что она считает Черненко одним из тех друзей, которые снабжали Брежнева успокаивающими средствами, прием которых был ему запрещен врачами...»
Юрий Владимирович в сопровождении Чазова зашел в спальню, чтобы попрощаться с Леонидом Ильичом.
«Андропов вздрогнул и побледнел, когда увидел мертвого Брежнева, — пишет Чазов. — Мне трудно было догадаться, о чем он в этот момент думал — о том, что все мы смертны, какое бы положение ни занимали (а тем более он, тяжелобольной), или о том, что близок момент, о котором он всегда мечтал, — встать во главе партии и государства. Он вдруг заспешил, пообещал Виктории Петровне поддержку и заботу, быстро попрощался и уехал».
10 ноября во второй половине дня, рассказывал потом член политбюро и первый секретарь ЦК компартии Казахстана Динмухамед Ахметович Кунаев, его разыскал Клавдий Михайлович Боголюбов, первый заместитель заведующего общим отделом ЦК КПСС, и просил срочно вылететь в Москву. Причину он не назвал. Кунаев терялся в догадках. К концу дня прибыл в Москву, явился в Кремль и зашел в комнату, где собираются члены политбюро перед заседанием. Все были в сборе. Сразу вошли в зал, где проходили заседания политбюро. На ходу Кунаев спросил у Щербицкого:
— Что случилось?
— Случилось худшее, — ответил руководитель Украины, Люди, близкие к Брежневу, впоследствии уверяли, что если бы он не умер столь неожиданно 10 ноября, то буквально через неделю, 17 или 19 ноября, на пленуме ЦК назвал бы имя своего преемника — Владимира Васильевича Щербицкого.
Открыв заседание, Андропов сообщил о смерти Брежнева. Все молчали несколько минут. Молчание прервал Черненко. Он предложил безотлагательно решить, кто будет генеральным секретарем, и добавил:
— Я предлагаю избрать генеральным секретарем ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова,
Министр обороны Устинов уверенно сказал;
— Армия поддерживает товарища Андропова. На этом дискуссия завершилась, не начавшись.
12 ноября в Свердловском зале Кремля открылся пленум ЦК. Юрий Владимирович Андропов, который первым появился из комнаты президиума, прошел к трибуне и коротко отдал должное Брежневу:
— Партия и страна понесли тяжелую утрату. Ушел из жизни крупнейший политический деятель, наш товарищ и друг, человек большой души... Прошу почтить память минутой молчания.
Отговорив положенный текст, он сказал:
— Пленуму предстоит решить вопрос об избрании генерального секретаря ЦК КПСС. Прошу товарищей высказываться.
Встал Черненко и от имени политбюро предложил избрать генеральным секретарем Андропова, В зале — настоящая овация.
— Все члены политбюро, — говорил Черненко, — считают, что Юрий Владимирович хорошо воспринял брежневский стиль руководства. Его высоко ценил Леонид Ильич за марксистско-ленинскую убежденность, широкий кругозор, выдающиеся деловые и человеческие качества. Ему присуши партийная скромность, уважение к мнению других товарищей и, можно сказать, пристрастие к коллективной работе.
Проголосовали единогласно, и Юрий Владимирович поблагодарил за доверие:
— Я глубоко тронут и взволнован вашим доверием, избранием на такой высокий пост. Особенно после Леонида Ильича Брежнева. Мы здесь все свои. Я не хочу кривить душой. У меня нет такого авторитета а мире и в партии, такого опыта. Но я обещаю вам приложить все силы и знания, чтобы оправдать ваше доверие..
Чазов при удобном случае поинтересовался:
— Выступление Черненко — это результат вашей дипломатии или его искреннее желание?
Андропов ответил уклончиво:
— Мы с товарищами решили, что лучше, если с представлением выступит Черненко. Это подчеркнуло бы единство политбюро.
Автоматически он был наделен всеми остальными атрибутами власти — номинальными и реальными.
15 ноября 1982 года на заседании политбюро решили:
«Рекомендовать сессии Верховного Совета СССР избрать тов. Андропова Ю.В. членом Президиума Верховного Совета СССР».
29 ноября 1982 года на заседании политбюро приняли Гюлее важное решение:
«Утвердить Председателем Совета Обороны СССР Генерального секретаря ЦК КПСС т. Андропова Ю.В.
Одобрить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР по этому вопросу».
Избранию Андропова генеральным секретарем предшествовала серия переговоров между старшими членами политбюро. Юрий Владимирович повторял, что примет этот пост, если таково будет общее мнение политбюро. Вот поэтому Черненко, Громыко, Устинов и Тихонов, переговорив друг с другом, договорились, что Андропова должен представить именно Константин Устинович. Особенно старался министр иностранных дел Громыко.
Андропов сделал ему приятное предложение:
— Я, конечно, хотел бы, чтобы ты продолжал работать министром иностранных дел, но в то же время, если ты согласишься, предлагаю тебе занять пост председателя президиума Верховного Совета. У меня нет сомнений, что все товарищи и на политбюро, и в Верховном Совете поддержат мое решение.
Громыко поблагодарил и отказался. Андропов очень удивился:
— А я думал, тебе это предложение понравится.
