Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Как бы ни фантазировали баснописцы об «умышленном потакании» злых бояр юношеским «безобразиям» будущего «тирана», реальной почвы под собою их рассказы не имеют. Тот, кто сам готовил себя к исполнению святого долга служения Отечеству во славу Божию, не мог даже в детстве позволить себе несуразные шалости. И это отлично подтверждает рассказ летописца о событиях, завершивших 1543 год.

До тринадцати лет Иоанн IV терпел унижения от окружавших его бояр. Двое братьев его покойной матери, Михаил и Юрий Глинские, давно советовали произвести расправу над Андреем Шуйским, но Государь не внял им. По духу оба его дяди мало отличались от остальных бояр и стремились к власти так же корыстно, как и Шуйские. А Иоанн уже тогда мыслил о пользе Державы. И он чувствовал, что ему не хватает сильного духовного наставника. Святой Иосиф Волоцкий покинул грешный мир за 15 лет до его рождения. Митрополита Даниила изгнали, когда Иоанну исполнилось 9 лет; Иоасаф за три года своего предстоятельства не сумел завоевать сердце юного Государя и тоже был изгнан боярами. Но вот, в 1542 году на кафедру всея Руси вступил Святитель Макарий. Сей великий святой муж, очевидно, промыслительно оказался рядом с будущим Грозным Царём. Иоанн искренно привязался к мудрому старцу. И митрополит Макарий, а не всякие там «Адашевы и Сильвестры» с их пресловутой «избранной радой», воспетые изменником Курбским, стал направлять Государя-отрока и помогать ему в осуществлении дерзновенных планов. Макарий благословил великого князя Иоанна короноваться на Царство, на проведение полезных народу реформ и, судя по всему, на тот первый решительный поступок, с которого Иоанн IV начал править в полном смысле слова самодержавно.

Девятого сентября 1543 года бояре, приспешники Андрея Шуйского, перешли грань дозволенного. На глазах Государя они начали избивать его любимца, Феодора Семёновича Воронцова. Хотели даже убить его. Лишь по мольбам рыдавшего Иоанна, Святителя Макария и бояр Морозовых беззаконники оставили несчастного в живых, но заковали в цепи и отправили в тюрьму. Митрополит вступил с ними в переговоры, однако получил лишь оскорбления, а один из клевретов Шуйского, Фома Головин, в знак презрения наступил на мантию Святителя и изодрал её ногами.

Издевательства временщиков продолжались. Но 29 декабря Иоанн Васильевич, 13-летний Государь всея Руси, неожиданно для всех во время думского заседания встал и твёрдым властным голосом начал перечислять вины и беззакония боярской управы. То, что гроза уже началась, думцы поняли не сразу, хотя и очень удивились строгому тону великого князя. Он шокировал их, словно молния. А гром грянул, когда Иоанн приказал псарям, исполнявшим обязанности стражников, схватить «первосоветника» боярского, князя Андрея Шуйского, и отвести в тюрьму.

Другого приказа Государь не отдавал, но псари по пути переусердствовали. На страницах «Царственной книги» имеется рисунок, и летописец поясняет его: «Псари взяша [Андрея Шуйского] и убиша его влекуще к тюрьмам, противу ворот Ризположенских в граде». И как они убивали его - не то палками, не то мечами - изображается на упомянутом рисунке. В ряде исторических трудов, в частности, у А.Д.Нечволодова, этот рисунок и текст летописца приводятся. Тем не менее, по страницам многих популярных изданий кочует вымысел о якобы «растерзании Шуйского псами». Откуда он взялся? Обратимся к Н.М.Карамзину. «Русский Тацит» Николай Михайлович не утрудил себя подробным описанием сего эпизода, а просто бросил мимоходом фразу, что «князя Андрея Шуйского, главного советчика тиранства... взяли и предали в жертву псарям, которые на улице истерзали, умертвили сего знатнейшего вельможу». По сути, Карамзин не отступил от истины. Однако, как построена фраза: «Предали в жертву псарям [словно псам], которые... истерзали» его. И нечему удивляться, когда у современных авторов, например, у А.А.Гордеева (в «Истории казаков») мы читаем, что тринадцатилетний Иоанн «приказал схватить его [А.Шуйского] и отдать на растерзание псам».

Н.М.Карамзин - авторитет первостатейный; его цитируют едва ли ни все русские историки. Но мы уже говорили, что «злая слава» Царя Иоанна Грозного почти полностью остаётся на совести Карамзина. В дальнейшем нашему читателю это станет ещё очевиднее. Но вернёмся к тому, что произошло вслед за грозной переменой, случившейся в декабре 1543 года. С падением партии Шуйских власть ненадолго перешла к Государевым дядьям, Глинским, также оказавшимся негодными к управлению Россией. Потом освобождённый из-под стражи фаворит Феодор Воронцов возомнил себя главным в Кремле. И так, до лета 1547-го, думская управа ещё тешилась иллюзиями обладания властью. Но с того дня, как Иоанн IV проявил свою волю, он уже не был игрушкой бояр. День за днём, год за годом он всё более становился самодержцем; митрополит Макарий находился около него. И с того дня, заключает летописец, «начали бояре от Государя страх иметь и послушание».

«Уготовах светильник помазанному Моему»

На 17-м году своей жизни великий князь всея Руси Иоанн Васильевич достиг возраста брачного совершеннолетия. 13 декабря 1546 года он пригласил к себе Святителя Макария, и они долго беседовали наедине. Через три дня все знатные люди Москвы собрались у митрополита, и Государь объявил о своём намерении жениться. Причём не на иноземке, с коею он опасался «не сойтись нравом», а на соотечественнице: «решил жениться в своем Государстве».

По словам летописца, митрополит и бояре заплакали от радости. Иоанн же продолжал: «Хочу перед женитьбой, по примеру наших прародителей и сродника нашего великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха, который был венчан на Царство, также исполнить тот чин венчания».

Для коронации у юного самодержца имелись: венец (шапка Мономаха), бармы (оплечье), золотая цепь Мономахова и трон с двуглавым орлом Империи. Через бабушку свою, Софью, Иоанн IV приходился правнуком последнему Византийскому императору. Скипетр и державу изготовили русские мастера. И 16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялось торжественное венчание Иоанна Васильевича на Царство, при котором совершилось Таинство Миропомазания.

Событие сие трудно переоценить. Митрополит Иоанн (Снычев) пишет: «Церковное Таинство Миропомазания открыло юному монарху глубину мистической связи Царя с народом и связанную с этим величину его религиозной ответственности. Иоанн осознал себя "игуменом всея Руси". Это осознание с того момента руководило его личными поступками и государственными начинаниями».

Вслед за коронацией, 3 февраля последовало венчание Государя с супругой. Выбор Иоанна пал на прекрасную собой, милую и умную, добродетельную Анастасию Романовну Захарьину-Кошкину (внучку доблестного воеводы Юрия Кошкина). После свадьбы молодые в скором времени оставили пиры и пешком по снегу отправились в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы там в молитвах провести начало Великого Поста. И затем Помазанник Божий Иоанн IV приступил к исполнению царских обязанностей.

В день своего венчания на Царство, пишет В.Г.Манягин, «Иоанн стал преемником византийских императоров, а Москва - Третьим Римом, столицей великой Православной империи». Иоанна начали именовать Царём, и в «этом звании, - читаем у А.Д.Нечволодова, - утвердил его и Константинопольский патриарх Иоасаф...» Правда, в сем «утверждении» Русский Царь не особенно нуждался. Тем паче, что грамота за подписью патриарха и 36 греческих архиереев, признавших право потомков Владимира Мономаха именоваться Царями, пришла лишь в 1561 году, то есть 14 лет спустя. Греки явно не спешили признавать Россию Царством, но они ездили в Москву за милостыней и получали от щедрот Государя Русского огромные суммы. Опасаясь, как бы эти суммы не уменьшились, в Константинополе (Стамбуле) согласились признать Царём Рюриковича, предками которого были, как минимум, трое византийских императоров разных династий. Ведь не только его дед Иоанн III и Владимир Мономах, но и сам Святой Владимир Креститель женились на греческих царевнах.

«Патриарх, - пишет А.В.Карташев, - предлагал даже самолично прибыть в Москву и короновать Иоанна IV. Но тот отклонил такое "повторение" Божественного Таинства, довольствуясь письменным признанием со стороны Константинополя... свершившихся фактов... Константинополь молча ликвидировал свои прежние отлучения, наложенные на Русскую Церковь за поставление митрополита Ионы». А Иоанн даже благословение патриарха дипломатически отклонил, ибо имел собственный Собор во главе с независимым от греков митрополитом. На свою власть он смотрел, как на теократически абсолютную.