Проклятые доспехи - Михаил Ежов

— Отлично, — проговорил Шолли-Стром через некоторое время. — Мы сможем увидеть противника заранее.

— Совершенно верно, — согласился Эингхейм. — Прежде на самом верху башни постоянно дежурили Хранители, которые наблюдали за равниной, лесом и холмами. Поэтому мы всегда были заранее предупреждены о любой опасности. Однако в последний раз нам это не помогло, — добавил он печально. — Кочевников было слишком много, и цитадель не устояла.

Он толкнул массивную железную дверь, и, когда она со скрипом отворилась, взорам вошедших открылся огромный зал со сводчатым потолком и несколькими окнами, достаточно большими для того, чтобы пропускать солнечный свет.

— Мы находимся почти под куполом башни, — объявил Эингхейм. — Здесь можно отсидеться.

— Думаешь, нас не обнаружат? — спросил Беллофрейн с сомнением. — Я вообще-то имел в виду что- нибудь маленькое и потайное.

— Куда поместились бы девять человек с лошадьми? Не беспокойся, здесь есть всё, что нужно, — с этими словами Эингхейм подошёл к двери и нажал на косяке какую-то панель. Тотчас же раздался щелчок и низкое жужжание, а затем все увидели, как каменная плита, выдвинувшись из стены, закрыла снаружи вход в комнату. — Видишь? — сказал Хранитель гордо. — Для тех, кто не знаком с планом цитадели, здесь просто глухая стена. Кроме того, из этого зала есть несколько выходов. Они ведут в потайные коридоры, по которым можно проникнуть в разные помещения и на разные уровни крепости.

Беллофрейн слегка поклонился.

— Беру свои слова обратно, — сказал он, улыбнувшись. — Я не просто удовлетворён, но даже восхищён.

— Рад слышать, — ответил Эингхейм. — Хранители потратили не один десяток лет на строительство цитадели. Она росла столько же, сколько существовало Братство.

— Но почему вас так мало? — спросила Риния.

— Немногие готовы посвятить свою жизнь охране какой-то книги, — ответил Эингхейм, — тем более, если делать это нужно в столь отдалённом и холодном месте. У тех, кто вступает на этот нелёгкий путь, разные причины, но они должны быть достаточно вескими. Поэтому нас мало. Так было всегда, но мы не отступали. Башня должна была защитить нас, и мы строили её днём и ночью, торопясь возвести стены раньше, чем слуги Крайдер-Инга обнаружат, где хранится книга, в которую записана душа их повелителя.

— Сколько мы здесь пробудем? — спросил Доргель, подходя к окну и осторожно выглядывая наружу. — Ведь не можем же мы торчать здесь вечно?

— Это верно, — согласился Шолли-Стром. — Тем более что припасов у нас почти не осталось, а охотиться, как я понимаю, мы не можем. Иначе нас могут обнаружить.

— Именно так, — согласился Сенегард. — Но мы проведём здесь всего несколько дней. Кроме того, охотиться мы как раз будем. Но только сегодня. Так что возьми тех, у кого ещё остались арбалеты и стрелы, — сказал он Шолли-Строму. — И отправляйтесь в лес. Даю вам три часа.

Тот кивнул и в сопровождении двух человек направился к двери.

— Подожди, — окликнул его Эингхейм. — Я ведь закрыл нас, — с этими словами он подошёл к панели и нажал её. — Кроме того, вы не найдёте дорогу ни наружу, ни обратно, так что мне придётся пойти с вами. — Он, помедлив, повернулся к Сенегарду. — Насчёт книги…

— Оставь её здесь, — посоветовал тот. — Я не стану открывать, поверь.

Эингхейм колебался.

— Если бы я хотел это сделать, то давно убил бы тебя, — заметил Сенегард. — Впрочем, ты — Хранитель, тебе виднее. Я не уговариваю.

Кивнув, Эингхейм снял со спины рюкзак и поставил его у стены. Помедлив секунду, он сделал знак Шолли-Строму, и они вместе с остальными воинами вышли из комнаты.

Сенегард знал о том, какой колдун заключён в книге. Он неоднократно слышал легенды и рассказы о нем, и всегда они носили зловещий характер.

Крайдер-Инг был довольно известным некромантом, кроме того, он возглавлял культ поклонения Гремму — кровавому покровителю мести, одному из верховных божеств каргаданского пантеона. Жрецы совершали на его алтарях страшные приношения, держа в страхе и повиновении почти всё государство. Верховная власть смотрела на это сквозь пальцы, вероятно, опасаясь за своё благополучие. А может, потому, что жрецы не лезли в государственные дела, а народ был покорен воле и тех, и других.

Сенегард не знал, что Крайдер-Инга заключили в книгу, равно как и имени того, кто это сделал, но было ясно, что это должен был быть очень могущественный маг. Возможно, собрат по чёрному ремеслу, которому каргаданский маг перешёл дорогу, или один из жрецов, метивший на место главы культа. Впрочем, последнее маловероятно, ведь, по словам Эингхейма, служители Гремма старались освободить Крайдер-Инга и были в этом желании весьма упорны.

Сенегард не стал бы открывать фолиант, но ему было интересно ещё раз взглянуть на него. Поэтому он подошёл к оставленному Эингхеймом рюкзаку и, присев на корточки, открыл его. Книга была переплетена чёрной кожей, на обложке имелось золотое тиснение: магический знак, предупреждающий об опасности. Три бронзовые скобы с причудливыми замками не позволяли открыть её. Сенегард повертел книгу в руках и, хмыкнув, сунул обратно в рюкзак.

В этот момент с другого конца комнаты раздался возглас: Доргель указывал рукой на улицу, выглядывая через узкое окошко. Сенегард торопливо приблизился и, оттолкнув капитана в сторону, зашипел:

— Ты что делаешь?! Хочешь, чтобы нас заметили?

— Но посмотри сам: кочевники напали на наших людей!

Сенегард взглянул в окно и увидел, как Шолли- Стром, Эингхейм и ещё два воина один за другим вбегают в ворота цитадели, а их преследует конный отряд человек в тридцать. Ещё несколько кочевников лежали на снегу, пронзённые стрелами. Выругавшись, Сенегард приказал приготовиться на случай, если кочевникам удастся отыскать их убежище. Спуститься вниз и помочь Шолли-Строму и тем, кто отправился с ним, они не могли, поскольку не знали дороги через коридоры и переходы башни. Оставалось только сидеть, ждать и надеяться, что их товарищи уцелеют. Кроме того, кочевники теперь знали, где скрываются те, кого они ищут. Они спешились и ринулись внутрь цитадели, преследуя беглецов.

Прошло около четверти часа. Томительное ожидание тянулось, распаляя воображение воинов и изматывая нервы. Наконец за дверью послышался скрежет, она распахнулась, и на пороге показался Шолли- Стром, который на пару ещё с одним воином тащил Эингхейма. Тот был ранен: из груди у него торчал обломок стрелы, кровь заливала одежду и дымилась в морозном воздухе. Лицо у Хранителя было бледным, глаза закатились. Дыхание смерти уже овеяло его и сковывало тело и сознание льдом вечности. Его положили на пол и расступились. Сенегард присел рядом на корточки и осмотрел рану. Она, безусловно, была смертельной. Если вытащить стрелу, начнётся кровотечение, а если оставить, будет воспаление. Эингхейм нашёл глазами Сенегарда и протянул к нему руку. Схватив его за одежду, он притянул его к себе и, едва шевеля губами, заговорил: