Наслаждение и боль - Барбара Делински

Ах да, и, конечно, Гретхен. Они еще в субботу привезли ее домой — на заднем сиденье, с туго спеленутым свертком в специальной сумке-контейнере для новорожденных, которую Гретхен предусмотрительно купила еще месяц назад. Аманда изо всех сил старалась держаться отстраненно. Она заранее настроила себя на это, зная, что именно ей предстоит испытать, когда она возьмет новорожденного на руки. А чего стоил запах в доме! Аромат свежего дерева, исходивший от новехонькой колыбельки, смешанный с запахом детской пудры и крема, — от всего этого внутри у Аманды вдруг образовалась щемящая пустота, от которой ныло сердце и во рту становилось сухо.

Да, конечно, куда лучше было бы держаться в стороне, но это было свыше ее сил. Аманду, словно магнитом, тянуло к малышу — может быть, потому, что у самой Гретхен опыта общения с новорожденными было не больше, чем у нее самой, что, естественно, еще больше сблизило их. А возможно, из-за того, что, появившись на свет почти на шесть недель раньше положенного срока, мальчик был такой крохотный, что растерялась бы и самая опытная мать. Пеленки они меняли по очереди. Она помогала Гретхен первый раз купать Бенджи и укачивала его, когда та, измучившись за день, как подкошенная валилась в постель. Впрочем, она была не единственной, кого тянуло сюда. Первым примчался Расс. За ним явилась и Джорджия. Теперь она часами торчала тут. А соседская ребятня то и дело стучалась в дверь, умоляя показать им «новенького ребеночка». Даже Карен снедало жгучее любопытство. Наконец не выдержала и она.

— Интересно, знаете ли, посмотреть, на кого он все-таки похож, — пробормотала она в виде объяснения, когда Аманда застукала ее устроившейся на перилах крылечка с малышом на руках.

Честно говоря, Аманда не удивилась. Она всегда знала, что у Карен, в сущности, доброе сердце. Заботливая мать, она явно была счастлива понянчиться с малышом — с любым малышом.

Вообще говоря, сейчас Карен выглядела более спокойной и умиротворенной, чем все последние месяцы. Теперь, когда Ли наконец-то убрался из дома, гнев и раздражение ее разом исчезли, и она вновь стала той прежней Карен, которую помнила и любила Аманда. Преисполнившись твердой решимости начать новую, независимую жизнь вместе с детьми, Карен сняла небольшой коттедж и собиралась переехать туда через неделю после того, как закончатся занятия в школе. Аманду восхитило ее смелое решение.

Внимательно вглядываясь в сморщенное детское личико, Аманда покачала головой:

— Никакого сходства.

— Стало быть, наших мужчин можно исключить, — объявила Карен. — Но тогда кто?

У Аманды были свои соображения на этот счет. Но пока она благоразумно воздерживалась от расспросов, решив, что Гретхен сама расскажет, если захочет. Так оно и случилось. Аманда как раз была у нее, когда появился Оливер Дидс. Это произошло вечером, на следующей неделе после того, как они привезли Гретхен домой. Если категорический отказ Гретхен видеть его у себя в доме слегка приоткрыл завесу тайны, то тот взгляд, которым он сейчас пожирал малыша, выдал Оливера с головой. Аманде стало ясно, что их отношения явно выходили за рамки чисто деловых, которые обычно связывают адвоката с клиенткой.

Понял это и Грэхем. Он как раз держал Бенджи на руках, когда на пороге появился Оливер. Судя по его безупречному виду, он явился прямиком из своего офиса. Только вот с его элегантным обликом до странности не вязалось какое-то беззащитное выражение в его глазах. И еще грусть и неуверенность в себе, как у голодной собаки, которая покорно ждет очередного удара сапогом.

До этого Оливеру еще ни разу не приходилось видеть малыша так близко. Надо отдать ему должное — он очень старался ничем не выдать своего жгучего интереса к ребенку: старательно отводил глаза в сторону, чтобы не смотреть на Аманду, вертел головой, выискивая местечко для подарков и пакетов, которыми он был обвешан, как рождественская елка, пытался уткнуться взглядом то в пол, то в потолок, но все напрасно. Взгляд его упорно возвращался к малышу.

— Хотите подержать его? — доброжелательно улыбнулся Грэхем. А Аманда, сообразив, в чем дело, моментально освободила Оливера от всех его многочисленных пакетов и свертков. И, прежде чем он успел отказаться — прежде чем он вообще успел что-то сказать, — крохотный тугой сверток был уже у него на руках.

Оливер мучительно покраснел.

— Я… я никогда еще раньше не держал на руках такого малыша, — заикаясь, пролепетал он. Но руки его чисто инстинктивно приняли нужное положение, так что если Бенджи и успел заметить, что перекочевал на руки к незнакомцу, то ничем не выразил своего неудовольствия. Он даже глаз не открыл — так и продолжал спокойно посапывать крохотным носиком. — А я решил, что его оставят на какое-то время в больнице… ну, он ведь родился раньше срока, и все такое?

— Для чего? — удивилась Аманда. — Его обследовали, убедились, что он совершенно здоров, и решили, что дома ему будет лучше.

— Но он ведь такой крошечный… — промямлил Оливер. Словно собираясь возразить, малыш внезапно распахнул глаза, и Оливер тут же всполошился: — Как вы думаете, он меня видит?

— Наверное. Но смутно. Пока он видит только контуры.

Маленький Бенджи надул губки и возмущенно потряс у него перед носом сжатым кулачком.

— Вырастет — будет настоящий хулиган, — усмехнулся Грэхем.

— В точности как когда-то я, — подхватил Оливер. Сообразив, что брякнул что-то не то, он побагровел еще больше, став похожим на вареную свеклу, но мужественно не стал оправдываться. Вместо этого он снова принялся разглядывать малыша. — Какой же он легонький!

— Пять фунтов восемь унций, — откуда-то сверху сообщила Гретхен.

Все, как по команде, вскинули головы вверх.

На мгновение наступило молчание, которое прервал Оливер.

— Он ужасно симпатичный, — проговорил он с ноткой гордости в голосе.

Гретхен молча кивнула в ответ, но осталась стоять где стояла, только облокотилась на перила.

— Он хорошо кушает?

В ответ снова молчаливый кивок.

— Вы сами ухаживаете за ним?

— Да. Мне как раз нужно перепеленать его. — Она метнула в сторону Аманды взгляд, и умоляющий и требовательный одновременно.

Повинуясь этому взгляду, Аманда забрала Бенджи у Оливера и отнесла его матери. Получив свое сокровище назад, та повернулась и исчезла.

Оливер проводил ее тоскливым взглядом. Аманда тяжело вздохнула — сколько раз она замечала точно такой же взгляд у Грэхема. Она уже давно поняла, что скрывается за этим взглядом. Пока Аманда мучительно размышляла, как бы потактичнее завести разговор на эту тему, Грэхем, опередив ее, ринулся в атаку.

— Ну, и где вы были все это время? — в упор спросил он.

К чести Оливера, он даже не пытался что-либо отрицать.

— Блуждал в темноте, — с горечью проговорил он. В глазах его стояла такая печаль, что внутри у Аманды все перевернулось. — Сказать по правде, я и знать не знал, что она беременна, пока мне не позвонили по поводу этих картин.

— Это что же получается? Выходит, вы просто сделали ей ребенка и тут же испарились?

Оливер насупился. Кадык у него на шее судорожно задергался, словно узел галстука, стягивавший воротничок белоснежной рубашки, внезапно превратился в удавку.

— Все не так просто…

— А в чем проблема-то?

— Она ведь была женой Бена. И совсем недавно стала вдовой. Одинокая… беззащитная… И, что хуже всего, моя клиентка. Я не должен был позволить себе увлечься ею.

— Но, однако, вы позволили! — вмешалась Аманда, почувствовав, как в ней закипает раздражение. Судя по его лицу, те же чувства испытывал и Грэхем. Такое впечатление, что они думали об одном и том же. Если бы их связь не была тайной с самого начала, скольких мук, ссор и обид можно было бы избежать!

— Между прочим, это чувство было обоюдным! — Оказавшись припертым к стенке, Оливер предпринял ответную атаку. — Окончательно измучившись, я решил предоставить дальнейшую инициативу ей. Мне казалось, тогда это не выглядело бы так неэтично. Но она мне так ни разу и не позвонила.

— И не позвонила бы, — буркнул Грэхем. — Гретхен совершенно теряется, когда жизнь сталкивает ее с представителями противоположного пола.

Оливер поднял на него затравленный взгляд:

— Представьте себе, я тоже…

Гретхен спустилась вниз вскоре после отъезда Оливера. Естественно, она солгала — ей вовсе не нужно было перепеленать малыша. Просто она хотела забрать его у Оливера. Осторожно присев на верхнюю ступеньку лестницы, она положила его на колени. Малыш с интересом таращился на нее круглыми глазенками. Но Гретхен не замечала этого — она смотрела на Грэхема с Амандой. Ей было страшно прочесть осуждение в их глазах, но его не было — лишь сочувствие, понимание и доброта.