Идеальный враг - Михаил Кликин

– Пятый отсек! Марш!

Дверь отсека поднялась, и тут же тонко, по-комариному, запищал зуммер, предупреждая, что давление воздуха в помещении стремительно падает.

Первым в коридор выбежал Павел. Замешкался на мгновение, пытаясь сориентироваться.

– Прямо и налево. – Чужой голос прозвучал внутри шлема возле самого уха.

– Да, сэр! – Павел едва не вскинул руку к виску.

– Быстро, солдат! Быстро!…

За ними следили. Встроенные камеры передавали изображение на терминалы командования. Внутренние микрофоны фиксировали каждое сказанное слово.

Они бежали по знакомому коридору, словно летели. Пол под ногами плавал, и стены покачивались – изрыгающий пламя “Ковчег” завис над зоной десантирования. Компьютерные системы старались держать корабль ровно, но это было непросто.

Павел на бегу оглянулся. Коридор, который раньше тянулся в глубь корабля, теперь заканчивался тупиком.

Коридор, рассеченный переборками, превратился в шлюз.

Они уже находились в атмосфере Марса…

“Выход” – яркая надпись на полу. Вокруг несколько вооруженных охранников в скафандрах. Рядом занятая делом съемочная группа. Дыра грузового люка впереди, а в нем, словно в окне, – темное неземное небо, тусклые звезды и крохотное – размером с монету – солнце. И очередь к этому окну в чужой мир.

Очередь безоружных солдат.

– Взвод? – Один из охранников прислонил свой шлем к шлему Павла. – Какой взвод?

– Второй.

– Отделение?

– Первое.

Охранник обернулся, махнул рукой, призывая старшего. Облаченный в скафандр великан шагнул к Павлу.

– Сэр! – Павел узнал здоровяка, протянул ему папку бумаг. – Мои записи! Возьмите! Как договаривались! – Он кричал изо всех сил, чтобы сержант его услышал.

– Я все помню! – Их шлемы соприкоснулись. – Удачи! – Они посмотрели друг другу в глаза. Сержант Хэллер хлопнул Павла по плечу и перешел к Рыжему.

Он хотел попрощаться с каждым. А времени было в обрез.

Две длинные ленты работающих транспортеров уходили в небо. Они уже выбросили контейнеры с оружием. Теперь они выкидывали бойцов.

– В строй! – приказал Павлу голос в его шлеме. И Павел подчинился.

Очередь продвигалась быстро. Бойцы, оказавшись возле грузового люка, садились на бегущую ленту транспортера, и она уносила их далеко, почти в самое небо, и там сбрасывала.

Сбрасывала на Марс.

Но некоторые бойцы садиться на транспортер не спешили. По какой-то причине они медлили. С опаской заглядывали вниз. Их явно что-то смущало, тревожило.

И через несколько секунд Павел понял, что именно.

Он был уже в трех шагах от выхода. И теперь он видел не только небо. Он видел голую пустыню внизу: редкие песчаные дюны и россыпи острых камней.

До поверхности было никак не меньше десяти метров.

Слишком высоко.

– Это не опасно, – сказал голос. – Сила притяжения на Марсе значительно меньше земной… – Голос умел не только приказывать. Еще он мог уговаривать.

Один из охранников, заметив, что Павел остановился, шагнул к нему. Он что-то говорил, но его совсем не было слышно. Гораздо красноречивей были его угрожающие жесты.

– Хорошо! – сказал Павел и поднял руки, показывая, что согласен на все.

Так с поднятыми руками он и сел на бегущую ленту транспортера. И она вынесла его из корабля.

Он увидел “Ковчег” со стороны.

Корабль был похож на скалу причудливой формы, парящую в воздухе. Острые пики ослепительного пламени вонзались в землю, и Павел только сейчас сообразил, почему бойцы покидают корабль таким странным образом – седлая транспортеры.

Бегущие ленты относили их как можно дальше от работающих реактивных двигателей.

“Валимся, словно дерьмо из задницы…”

Павел увидел, как кто-то из солдат, то ли оступившись, то ли промахнувшись, а быть может, получив удар в спину от ретивого охранника, выпал из открытого люка, кувыркнулся в воздухе и вдруг вспыхнул, словно сигнальная ракета. А через мгновение исчез в сиянии, растворился в неистовом огне.

Казнь…

Павел вспомнил зловещее предсказание Самурая, вспомнил, как тот провел пальцем поперек горла. Почему-то сейчас Павел был уверен, что именно охранники сбросили замешкавшегося штрафника в пламя.

Может быть в назидание остальным.

– Это наша казнь, – обреченно сказал Павел и провалился в бездну.

Толстяк Че раздавал оружие. Из открытого контейнера округлой формы он вытаскивал гранатометы, штурмовые винтовки, пулеметы, базуки – и вручал их подбегающим бойцам Кто-то сразу хватал то, что ему протягивали. Кто-то яростными жестами требовал дать ему другое оружие, более знакомое, или более мощное, или еще что-то более…

Бойцы не имели возможности разговаривать друг с другом Но они почти все могли выразить на языке жестов. Они даже могли на нем ругаться.

Экстерров пока не было видно.

Но вражеская база – вон она – череда закопанных по самые крыши сооружений, высоченные крутые насыпи, башни, антенны, ангары, трубопроводы. Словно какой-то вполне земной промышленный комплекс был неведомой силой переброшен сюда, на Марс. И захвачен врагом. А затем полностью перестроен для того, чтобы штамповать на своих конвейерах не автомобили, а летающие жестянки с ядерным двигателем – ненадежные, дырявые, примитивные но дешевые и вполне функциональные. И где-то там, под землей прячутся лаборатории, в которых зреют половые клетки бесполых тварей, и рядами стоят неуязвимые яйца – то ли инкубаторы, то ли искусственные матки, готовые к отправке на Землю…

Павел выхватил из рук Че штурмовую винтовку, снял ее с предохранителя, отделил магазин, проверил, есть ли там патроны, вернул на место, потребовал:

– Боекомплект!

Че не слышал его, но понял, что от него хотят. Он выхватил из контейнера цинк с патронами, вытащил ящик гранат, вытянул гирлянду пулеметных лент, отшвырнул все в сторону:

– Разбирайте сами!

Он был занят. Он раздавал оружие. Своим товарищам. Своим соратникам.

Гному, Лотосу, Мягкому, Часовщику, Вождю, Зoppo. Шайтану, Гнутому, Рыжему, Марксу.

Их много.

– Быстрей! Не задерживаться!

“…Запаса воздуха должно хватить на три часа. Не тратьте время напрасно!…”

Кто– то с пулеметом наперевес пробежал мимо Павла и вдруг споткнулся. Упал, со всего размаху ударился шлемом об острый камень, кувыркнулся через голову. Встал на четвереньки, не выпуская из рук оружие. Медленно поднялся. Качнулся.

– Что? – Павел подскочил к бойцу. Поддержал его, заглянул в лицо.

Треснувшееся стекло шлема было забрызгано кровью. Выпученные глаза незнакомого бойца были полны ужаса. Он задыхался.

– Сейчас! – Павел содрал с пояса своего скафандра липкую заплату, наложил ее на трещину, крепко прижал.

И стекло развалилось под его рукой.

Шлем раскололся, будто прозрачная скорлупа.

– Оставь его! – Павла дернули, подхватили под локоть, развернули. – Теперь ему не поможешь!

– Но как же так?! – кричал Павел, пытаясь оглянуться. – Это же стекло! Обычное стекло! Почему?

– Забудь о нем! – Дизель тащил его за собой. – Таких здесь много! Вон! И вон! – Он свободной рукой показывал на валяющиеся тела. Этим бойцам тоже не повезло. Они неудачно приземлились, десантируясь с “Ковчега”. – Думай о себе! О живых!

– Шлем не должен биться!

Они кричали в полный голос, но не слышали друг друга. Дизель вел свой взвод на указанную ему позицию.

– Киберы! – прозвучало в эфире предупреждение. Капитан Истбрук следил за обстановкой.

– Занять оборону! – крикнул Дизель, отпуская Павла и раскидывая в стороны руки.

– Занять оборону! – рявкнул с борта корабля капитан Истбрук. Его-то слышал каждый.

Корабль вот-вот должен был закончить разгрузку. Сверху все валились какие-то тюки, контейнеры, ящики.

“…словно дерьмо…”

Оборудование? Оружие? Но зачем столько? Почему так много? Для кого все это?

Со стороны вражеской базы к людям спешили шесть киберов.

– Огонь! – рявкнул Дизель.

– Огонь! – крикнул капитан Истбрук.

Павел нажал спусковой крючок. Он еще не видел цель. Просто среагировал на команду. И тотчас услышал товарищей, своих соседей. В их руках заговорили пулеметы, винтовки, карабины. Зашипев, рванули вперед реактивные снаряды.

Один из киберов опрокинулся и тут же взорвался.

Через пару секунд еще один кибер потерял равновесие. Он упал так же, как тот боец, что разбил шлем об острый камень. Но кибер был намного крепче. Ему не нужен был воздух, он не чувствовал боли. Боевой механизм, даже получив серьезные повреждения, еще был способен вести огонь.

Этим он отличался от людей.

Часовщику разрывной пулей оторвало голень. Он закричал, обхватил руками брызгающий кровью обрубок, пытаясь удержать выходящий воздух. Мексиканец Вождь, оставив пулемет, бросился на помощь другу. Он перетянул рану узким ремнем, но не успел его зафиксировать. Цепочка пыльных фонтанчиков протянулась к людям; словно живые, запрыгали камни. Возможно, Вождь успел бы увернуться – он видел опасность. Но он держал ремень. Он помогал другу.