Лион Измайлов - Лион Измайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аркан, когда мы вышли, решил меня успокоить и, понимая, что администраторша поступает подло, сказал мне:
— Давай так: я тебе из своих доплачу. В общем, разницу разделим пополам.
И надо сказать, что слово свое он сдержал. Хотя, в принципе, мог и не отдавать. Он же за эту администраторшу не ответчик.
Сейчас Аркадий Михайлович — человек обеспеченный, а тогда у него с деньгами было не очень. Как-то я ему предложил купить у меня старый холодильник «Саратов». Договорились на сорок рублей. Взяли Мишу Липскерова, поймали какой-то «рафик» и поехали ко мне. Погрузили холодильник, едем к Арканову. Я говорю:
— Аркан, давай деньги.
— Какие деньги?
— Сорок рублей.
— А разве мы договаривались на сорок?
— Да, — говорю, — на сорок.
— Давай так, — говорит Аркан. — Тридцать пять и бутылку.
— Нет, — говорю я, давясь от смеха, — только сорок.
Торговались мы минут двадцать. Кончилось все тем, что он мне заплатил тридцать девять рублей, а я еще поставил им всем бутылку.
В другой раз уже на гастролях Аркадий Михайлович стал мне рассказывать, какой замечательный альбом продаст мне, когда мы вернемся в Москву.
Вернулись. Встретились в ЦДЛ. Арканов вынул альбом художника Делакруа — «Свобода на баррикадах» и так далее. Потребовал за него десять рублей. Альбом мне не нужен был и даром. Я, умирая со смеху, пытался от него отказаться. Но в результате все-таки купил этот дурацкий альбом за рубль, и мы потом долго его в ресторане обмывали за мой, естественно, счет.
С Аркановым было весело. Однажды мы сидели с ним в ресторане, и вдруг он начал сочинять пародии на эпиграммы одного из наших приятелей. Тот писал комплиментарные эпиграммы, и Аркан погулял вдоволь:
На С. Михалкова:
И сам большой, И пишет хорошо.
Или на уезжающего Аксенова:
Быть может, ты меня умнее. Езжай, езжай, не обеднеем.
Я включился в эту игру, и мы написали этих эпиграмм штук двадцать. Конечно, напечатать их было невозможно в то время, но зато мы повеселились всласть.
Один наш общий розыгрыш длился несколько дней. Дело было в Баку. Мы там были с Задорновым, пародистом Брайниным и куплетистом Дабужским.
Все шло хорошо. Миша Задорнов уже набирал обороты. Для большего успеха он исполнял еще и крокодильские «Нарочно не придумаешь». Там была такая шутка: вместо фильма «Убийство Маттеоти» в афише напечатали «Убийство Матюти».
Брайнин с Дабужским жили в одном номере. Задорнов в другом.
Я набрал телефон Брайнина и сказал хриплым голосом с сильным кавказским акцентом:
— Дарагой, это Тенгиз говорит, были вчера на ваш концерт. Ай, молодцы, давай завтра к нам, но не все, можешь собрать?
Брайнин от радости чуть не ошалел.
— А по сколько платить будете?
— По пятьдесят рублей.
— Да, могу, могу, а кого возьмем?
— Да возьми этот, как его, такой, который Матютя, потом и сам давай, ну еще этот пожилой возьми.
— Арканов?
— Да, вот Арканов, запиши телефон… — И я дал ему номер его же телефона.
Радости Брайнина не было предела. Он тут же побежал к Задорнову и договорился о выступлении. Тот, естественно, согласился.
Я снова позвонил:
— Слушай, как тебя?
— Борис, Борис.
— Да, слушай, Борис, не надо Матютя, давай этого нашего Измайлова. Мне сказали, Измайлова давай.
Брайнин побежал к Задорнову и сказал:
— Звонил Тенгиз, сказал, Матютю не надо.
— Какого Матютю? — перестал отжиматься от пола Задорнов.
— Ну, он тебя Матютей зовет, сказал, тебя не надо, а надо Измайлова.
Миша возмутился:
— Слушай, сижу в номере, никого не трогаю, и вдруг на тебе. Матютю не надо.
Брайнин прибежал ко мне:
— Лион, Лион, мужик один звонит, зовет выступить завтра по пятьдесят рублей.
Я сказал, что согласен. Мы пошли на выход. В вестибюле подошел возбужденный Задорнов и закричал:
— Лень, ты представляешь, я у себя в номере занимаюсь гимнастикой, вдруг какой-то Тенгиз сначала зовет выступать, потом говорит, что Матютю не надо. Это я — Матютя! — Мишка при этом жутко хохотал, потому что его смешила сама абсурдность ситуации.
Мы садимся в машину. Аркан впереди, рядом с шофером. Брайнин начинает рассказывать Арканову о приглашении. Тот осторожно скашивает глаза в мою сторону, я не выдерживаю, отворачиваюсь. Аркан все понял.
Когда мы приезжаем на площадку, я ему все рассказываю. Аркану нравится.
На другой день утром звонит Брайнину тот же Тенгиз и говорит:
— Слушай, Борис, ты тоже не нужен, приведешь Измайлова с этим пожилым, получишь свои десять рублей, и все.
Брайнин озадачен.
— Почему?
Тенгиз вешает трубку. Брайнин начинает звонить по своему номеру, и, естественно, все время занято.
Он прибегает ко мне в панике. Что делать?
Звонит по своему номеру Тенгизу. Но там никто не берет трубку.
Брайнин уходит к себе. Снова ему звонит Тенгиз:
— Слушай, Борис, не надо тебя совсем. Мы без тебя их найдем, Арканова и Измайлова.
Брайнин в полном недоумении. Деньги уплыли. На концерте он все это рассказывает. Мы с Аркановым говорим, что нам Тенгиз уже звонил, и мы дали согласие, но мы не знали, что Брайнина не будет, а теперь мы из солидарности откажемся выступать.
После концерта мы едем в гости к нашим бакинским друзьям. Брайнин изрядно выпил. Мы ему рассказываем, что уже отказались от предложения Тенгиза. Брайнин говорит, что Тенгиза надо наказать. Аркан вспоминает, что у него есть знакомая в ЦК Азербайджана, некая Фатима.
Аркан идет в коридор к телефону и звонит Фатиме:
— Фатима, ты знаешь, какой-то у вас есть Тенгиз. Фатима, конечно же, знает Тенгиза.
Дальше Арканов рассказывает по телефону всю историю.
Поддатый Брайнин требует Тенгиза наказать.
Мы — Задорнов, я и Дабужский — просто плачем от смеха.
Аркан просит Фатиму как следует наказать Тенгиза. Вешает трубку.
— Ну, она ему задаст, — говорит он Брайнину.
Брайнин доволен. Мы плачем.
На другой день Тенгиз звонит Брайнину:
— Слушай, Борис, зачем Фатиме пожаловался, она теперь меня с работы снимет.
— И правильно, — отвечает Брайнин.
Тогда Тенгиз говорит:
— Давай, дорогой, не ссориться, давай в ресторан всех поведу, тебе денег дам.
— Ладно, — согласился Брайнин.
Во
