Строгие правила - Ксанка

– Найти документы... – также тихо повторил он. – Сумочку?

Я кивнула. В комнате повисла тишина. Чувствовала, как кожа начинает гореть и покрываться румянцем от его пристального взгляда.

– Зачем тебе документы?

– Мне нужна сумочка и ключи от дома.

– Зачем?

– Я хочу переехать в дом родителей.

– Переехать в дом родителей... – повторил за мной Женя со странной интонацией и снова замолчал.

– Я не могу так, Жень. Я задыхаюсь в твоей квартире.

– Задыхаешься, значит... – Он встал с кресла, обогнул стол и замер напротив меня, упираясь руками в столешницу. А я продолжала пялиться на стену. На фотографии.

– Мне нужно спокойно подумать.

– О чем?

– О многом. Так ты поможешь мне? – Я не выдержала и посмотрела на Женю, который свел брови у переносицы, продолжая сверлить меня странным взглядом.

– Так тошно жить со мной? – В его голосе уже сквозила злоба.

– Я устала. Мне нужно побыть одной. – Я отчаянно сдерживала в себе слезы, рвущиеся наружу.

– Устала, значит. – Его злость стала еще более ощутимой. – А как ты замуж пять лет назад собиралась, если пожив с мужчиной в разных комнатах чуть больше недели уже устала? И от мужа уходила бы к родителям?

Женя оттолкнулся от стола и, подойдя к окну, мрачно в него уставился. Руки спрятал в карманы брюк. Я смотрела в его спину и проклинала себя за безумную любовь, которая в данный момент подталкивала меня к нему, заставляла подойти и обхватить его талию руками, прижаться щекой к широкой спине, вдохнуть до боли знакомый и любимый запах, положить руку на грудь и почувствовать стук его сердца.

Зависимость! Да, я стала зависимой от него! Я ведь приехала сюда вовсе не потому, что мне нужны документы. Это лишь предлог. Я могла дождаться вечера, спросить после работы. Мне просто до боли в суставах хотелось его увидеть. Даже после его вчерашних слов, которые я отчаянно пытаюсь вытолкнуть из головы. Стереть из памяти.

– Не могу так больше, – прохрипела я, чувствуя, что моему спокойствию пришел конец. По щеке все-таки скатилась слеза. – Так ты мне поможешь?

Колосов развернулся и одарил меня яростным взглядом. Я вжалась в спинку кресла, руками вцепилась в подлокотники. Несколько минут он молча смотрел на меня, а затем опустил голову и тяжело вздохнул.

От этого вздоха мое сердце готово было разорваться. Но я отлично понимала, что мне необходимо съехать от него. Потому что когда он узнает о сыне...

– Помогу. Как же не помочь-то, – холодно бросил Женя, приближаясь к столу. Открыл выдвижной ящик, что-то достал и швырнул поверх бумаг. А сам сел в кресло и откинулся на спинку. Грудь его тяжело вздымалась.

А это что?! При виде предмета, который он кинул на стол, приступ ярости окатил меня с ног до головы.

Моя сумочка! Та самая, что лежала на сиденье моей машины! Которую украли вместе со всем содержимым в первый день моего пребывания в этом городе!

Глава 24

– Это что такое?! – возмущенным кивком указываю на сумочку, тут же понимая, что вопрос довольно глупый.

– Твоя сумка. Разве нет? Мне сказали, в ней документы на Алину Строгую.

– Эм...

Я схватила сумку, повертела в руках и снова уставилась на Колосова. Проверила ее содержимое: паспорт, билет, ключи от дома. В моих руках – моя свобода. Но рада ли я этому? В голове творилось непонятно что...

– Что это все значит? И давно она у тебя? – Я стала закипать, начиная догадываться, что Женя специально умолчал о находке.

– Больше недели. – Полная невозмутимость. Даже бровью не повел.

Спокойствие, Строгая, только спокойствие!

– И все это время ты мне врал?

– О чем? О том, что сумка у меня? А ты спрашивала? – Он иронично изогнул бровь, в его глазах читался откровенный вызов.

– И ты все это время молчал, что мои документы и ключи от дома у тебя?

– Повторяю еще раз: ты спрашивала?

– А если бы спросила? Отдал бы? – Весь мой вид выражал сомнение.

– Конечно. – Женя нахмурился.

– Ха-ха! Я тебя умоляю! Все это время ты мне просто лгал, – зло произнесла я, растягивая слова и не отрывая взгляд от Жени.

– Я не лгал! – Он вскочил с кресла, уперся кулаками в стол и резко нагнулся ко мне. – Ты сама не интересовалась судьбой своих документов.

– Тебя ведь Мила спрашивала про них, но ты промолчал! – Я тоже поднялась, не желая, чтобы Колосов нависал надо мной и чувствовал хоть какое-то преимущество.

– Я четко сказал ей, что ответ на этот вопрос получишь только ты!

– Для чего, Жень? Решил поглумиться надо мной? – почти шепотом спросила я, с трудом сдерживая подступившие слезы.

– А я смотрю, ты прям вся измучилась, пока жила у меня, да? Если бы хотел поиздеваться, поверь, ты бы и двух дней не выдержала.

– Ничего не понимаю... – Я отошла к окну, обхватила плечи руками, но тут же снова развернулась к Жене. – Тогда почему ты сразу не отдал мне сумку, как только она нашлась?

– Алина, а ты как думаешь?

– Я уже не знаю, что и думать.

– Просто включи мозги.

Проблема в том, что мой мозг отказывался в данный момент работать. Нет, одна мысль все-таки витала там. Но она казалась мне совершенно нереальной, фантастической.

– Но это бред!

– Бред, говоришь? А для чего, думаешь, я предложил тебе пожить у меня? Как раз чтобы наполнить бредом свою гребаную жизнь!

– Из сочувствия... – неуверенно прошептала я. – Мне негде было жить.

– Я адвокат, Алина, а не Мать Тереза! – рявкнул Колосов. На пару секунд он замолчал, а потом уже более спокойно добавил: – Я мог бы поселить тебя в Ольгиной квартире, которая пустует уже полгода.

– Когда нашлась сумка?

– Когда мы ехали с дачи домой.

Боже! Прошли всего сутки с момента пропажи!

– Как ты мог мне не сказать? – Контролировать себя становилось все труднее. – Я чувствую себя дурой! Ты понимаешь?

– Да ты хоть знаешь, что такое быть дурой? Это я дурак! Я! Каждый вечер сидел и пытался понять какого хрена я творю? Зачем держу тебя у себя? Каждый день, как какой-то параноик, торчал в этом чертовом кабинете допоздна, чтобы не сорваться домой! Каждый день брал в руки эту сумку и собирался отвезти тебе, но понимал, что ты сразу же уедешь! Да, я дурак, что спустя пять лет подохнуть был готов там, у квартиры сестры, когда увидел тебя! Как идиот, смотрел в твои глаза, пока мой устоявшийся мир трещал по швам! Так что хватит сейчас изображать из себя жертву. Это я был ослом, позволяя тебе ломать мои принципы.

– Только не надо говорить, что оказался в проигрыше! Ты использовал меня по своим нуждам! Захотел с кем-то переспать – трахнул меня на столе, захотел кого-то послать – послал меня куда подальше!

– Если бы я хотел просто тра... Что ты плетешь?! Я взял тебя силой? Только я хотел?!

– Ты знал, что не получишь отказа, и воспользовался этим.

– Я знал?! Да я дышать рядом с тобой боюсь, чтобы не спугнуть! – С каждым словом Женя все больше повышал голос. В его тоне сквозила уже откровенная ярость. И мне почему-то казалось, что это не предел.

– Еще скажи, что это я постоянно набрасываюсь на тебя!

– Господи, Алина! – Женя тяжело вздохнул, опустив голову. Спрятал руки в карманы. И замер так на несколько минут, видимо, пытаясь вернуть себе самообладание. Затем бросил на меня взгляд исподлобья: – Ты специально сейчас доводишь меня?

– Колосов, просто ответь, для чего весь этот цирк с сумкой?

Повисла пауза.

– Для того чтобы ты осталась у меня... – глухо и будто нехотя проговорил он.

– Для чего?! Ты ведь готов был меня придушить, когда я вернулась. Ты меня на дух не переносил, ненавидел!

– Если бы я ненавидел, то просто наплевал на твои проблемы! И дело с концом. – Женя стал медленно приближаться ко мне. – Да, я ненавидел, но не тебя, а себя за то, что увидел тебя и снова, как какой-то слюнтяй, захотел быть рядом. Нет, мне, конечно, хотелось для начала вправить тебе мозги, но это желание было несравнимо с теми чувствами, что я испытал, увидев тебя у лифта.

Он остановился и молча смотрел на меня. Боже! Сумочка все это время была у него. Я жила в его квартире не по причине его жалости, а потому что он сам этого захотел. Черт! Ущипните меня!

– Не все наши поступки поддаются рациональному объяснению. На тот момент мне показалось это лучшим вариантом, – хмуро произнес Женя.

–  Лучшим вариантом чего? – Я подошла к нему и ткнула пальцем в грудь.

Женя схватил меня за запястья и притянул к себе, вглядываясь в глаза. Я почувствовала, как по щекам покатились слезы.

– Знаешь, сколько раз я проклинал тебя? Себя проклинал... За то, что как лопух влюбился в малолетку.

– Мне было девятнадцать! – Я попыталась вырваться, но Женя не позволил, припечатав меня еще сильнее к себе.

– Нет, дорогая! Тебе было шестнадцать! И любить школьницу, в голове которой хрен знает что творится, – не сахар.

– Но... – Если Женя любил меня еще тогда, тогда почему?.. – Почему же ты не сказал?

– Когда? Ты же сбежала из моей постели и все последующие дни носом воротила.