Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

– Ну ладно, а у соседей ваших что? В Рудяном?

– Брешут оне, вота шо! Мол, завелся в старой усадьбе то ль вупырь, то ль вурдалак! Сами не знают, шо врать!

– Ясно.

– Дык че ж мне мутить!

Подбросив деда до избы, Вилль двинулся в Рудяное, с тревогой поглядывая на розовеющую кайму неба над прибрежными скалами. Название села показалось символичным. Руда – это ведь не только богатство недр земных, но и пролитая кровь, а после Ключа аватар стал внимательней к омонимам. Чем бес не шутит?

Рудяное получило статус села исключительно из-за покосившейся церквушки, окруженной потемневшими лесами на вид еще древнее самой обители Божией, а так – деревня деревней в полсотни изб, с двух сторон отрезанная от внешнего мира оврагами, с третьей – леском и связанная мостиком через вертлявую речку. Проезжая по единственной осевой улице, аватар заметил треуглы, мелом нарисованные на большинстве дверей. В остальных деревнях тоже встречались обережные символы, но не в таком количестве. Столичные маги из компании Стайна, предвзято относящиеся ко всем селянам вкупе с их провинциальными суевериями, на разницу, конечно, не обратили внимания.

Аватар спешился. Денек выдался морозный, и село казалось вымершим. Постучать, что ли?

– Ты зашем приехал, шынок? – раздался за спиной шамкающий голос.

Вилль так и подскочил: эльфы ходят бесшумно, но чтоб этим даром обладали столетние божьи одуванчики, слышать как-то не доводилось.

– Ишшешь шего?

– Лук для невесты. Она его страсть как чистить любит, и непременно самый мелкий. Дня не проходит, чтоб не начала хныкать: купи лука да купи лука, не то прибью лопаткой! – мстительно припомнил аватар. Дело было в Северинге, когда раненый капитан лечился у новой подруги. Знахарка отказалась от денег, и Вилль, чувствуя себя нахлебником, помогал по хозяйству в меру скромных тогда сил, в том числе вызвался начистить лука для солянки. Накануне они с Алессой немного повздорили, так что вредина подсунула корзину посевного лука размером с некрупный редис, за который не разбирающийся в огородных тонкостях пациент мужественно принялся, обливаясь горючими слезами. К счастью, Марта вскоре заглянула в чулан проверить, как идут дела.

– Штращти-то какия! – Бабуся схватилась за подвязанные платком щеки. – Ну так пойдем ко мне, шынок, уж я тебя ижбавлю от штраданий нежашлуженных – лука продам, да шамого отборного!

Лук у бабки и впрямь оказался отборный – мельче некуда. Приторачивая к седлу полный туес, Вилль уже представлял, с какими речами будет вручать его Алессе, а вслух поддерживал треп о привидениях, понемногу подводя его к старой усадьбе. Как утверждала селянка, в проклятом доме и раньше творилась всякая бесовщина, а теперь, похоже, завелся вурдалак.

– И воить и воить, и воить и воить!

– И громко воит?

– Ву-у-а-а-а!!! – проникновенно изобразила бабка.

Аватар прочистил ухо:

– Жуть.

– Ото ж! Вон армяковцы бают, дешкать, на ихнем буе вупыри жавелишь, токмо брехня! У них чешнока уродилошь немерено, шбыть-то надобно, вот и подрядили Микища мукой обшипащщя да по околотку в проштыне побегать, а тот жа бутылку и рад штаращщя.

– И давно воет?

– Ш короштеня, пожалуй.

– И что, даже люди пропадали али только скотина?

– Люди – нет, а шкотина и раньше пропадала. Кого волки утащат, кого медведь жадерет альбо рыщь.

– А хозяин у усадьбы есть?

– Был, конешно, как не быть? – вздохнула бабка. – Да тока неведомо кто – нелюдимый был шовшем, а опошля Волны так и вовше шгинул.

После Алой Волны остались десятки таких вот заброшенных усадеб, и дурная слава некоторых вполне оправдывалась наложенными проклятиями, мстительными духами, которых беглые чернокнижники оставили на память будущим жильцам, и тому подобной дрянью, так что этот особняк для магов Стайна стал просто одним из многих.

– Интересненько… – раздумчиво протянул Вилль. Усадьба – именно то самое логово, теперь аватар был в этом уверен, и инстинкт нашептывал о том же.

– Мы туда не ходим, да и тебе не шоветую. – Селянка сказала это серьезно, не понижая голоса до трагически-загадочного шепота, обычно служащего катализатором как раз для внеплановых экскурсий в «зоны паранормальной активности».

Постукивая луком в туеске, Филин взял курс именно туда. Словоохотливая бабушка точно подсказала ориентиры, и не составило труда найти старую усадьбу, расположенную неподалеку от села. За прошедшее время парковые деревья да кустарники обзавелись потомством, расползшимся повсюду, летом превращавшим беседку в шалаш и подступившим к самому порогу особняка. Скамейки частично подернулись лишайником, безносые статуи и давно умолкшие фонтаны оплетали высохшие бурые нити плюща; над усадьбой властвовали тлен и запустение, однако сам дом, сложенный из белого кирпича по гномьей технологии, был выстроен на века. Тяжелые ноги жеребца прокладывали в сугробах глубокую стежку – единственные следы в этом безмолвном парке, не считая птичьих. Приматывая узду к сучку, Вилль почувствовал на себе пристальный взгляд и поднял голову. Из-за сплетения еловых лап за ним по-человечески осмысленно наблюдали черные глаза огромной неясыти. Стало немного не по себе.

Повернув ручку, аватар поднажал плечом – дверь скрипнула, пропуская охотника в логово зверя.

Гостиная утопала в солнечном свете, безжалостно обнажившем печальное состояние некогда роскошного убранства, над которым и время потрудилось, и вездесущие грызуны, и моль. В украшенных лепниной углах трепалась на сквозняке паутина, серые лохмотья лепились к вычурной бронзовой люстре, все было покрыто толстым слоем пыли, и следы аватара надолго останутся единственным свидетельством присутствия жизни в заброшенном доме. Других следов не было, но если тварь умеет летать, то, возможно, левитировать тоже, а скорей всего, кто-то из магов время от времени приводит особняк в подобающий вид: Цирюльник с сообщниками успешно действовали по принципу народной мудрости – хочешь спрятаться, будь на виду. Селяне точно знали, что в доме кто-то есть, но доказать не могли. Сперва вампир боялся отходить от усадьбы далеко, но не хотел привлекать внимание раньше времени, и довольствовался скотиной, однако пропажа оной – дело обыденное; на исходе лета пришел в столицу, убив четверых как раз в юго-восточных кварталах, расположенных ближе всего к логову, а потом осмелел, и вся Равенна превратилась в обеденную залу. К настоящему моменту найдены тела двадцати трех жертв. Найдены! А сколько убийств было совершено по заказу кого-то из Ковена? Сколько ИСС и тайные службы ведут дел, на первый взгляд ничем не связанных со столичным маньяком?! Высокопоставленному хозяину упыря (или все же начальству?) не пришлось укрывать в своем доме опасную тварь, достаточно было вовремя предупреждать его об облавах. Злоумышленники все рассчитали правильно. Вурдалачий притон проверили раз-другой, возможно, за домом какое-то время следили. Но ничего не обнаружили. Теперь здесь можно творить что угодно, маги и не почешутся, списав жалобы суеверных простаков на разгулявшееся воображение. Воет! Ну воет и воет, так если послушать, в каждой деревне и воет, и стонет, и ревет – выбирай страховидло на любой вкус!

В кладовой, ныне пустой, а оттого казавшейся просто необъятной, обнаружился подпол. Потянув за кольцо, аватар поднял тяжелую крышку и скривился от запаха плесени, тугим облаком ударившего в лицо. Кровью, кстати, не пахло. С кромешной тьмой внизу волчье зрение не справится, сымпровизировать бы факел из подручных материалов, благо дерева и ветоши в доме навалом. Если мутированная нежить и не спит, то днем она ослаблена, так что не составит труда захватить упыря и спеленать до заката, как беспокойного грудничка, чтоб ни рукой, ни ногой. Конечно, стоит подстраховаться.

Никто не смеет угрожать любимой, даже в мыслях. Любимая… Жаль, вслух ей об этом не сказал, ну да ничего, время еще будет, а так она сама все знает. Наверное, поэтому столько времени терпела причуды своего мужчины. А сам-то смог бы так или послал бы всё и всех лесом на ее месте?

За дверями рабочего кабинета Его Величества шла беседа престранного содержания:

– Король!

– А мы его тузом по уссам… Семь!

– Э-э-э… девять.

– Девять червы!

– Витязь козырной!

– Девять коссырь, витязь коссырь!

– Взял.

– Дама коссырная, туз коссырный… Шесть копий, шесть щщиты на эполеты… Вашшество, вы – дурень!

Алесса осторожно постучалась. Она с братьями Расстрельными уже подготовила несколько эскизов росписи в Терракотовой комнате и сметы по оной, осталось утвердить конкретный вариант и получить задаток. Большую часть своей доли девушка собиралась пожертвовать приюту имени святого Филогрина, где довелось пожить Даренке – это немного, но Алесса знала, что кое-кто из новых богатеньких знакомцев подтянется по ее примеру.