Последняя крепость - Юрий Никитин

Стивен первым спустился в траншею, осмотрелся.

– Это что же, – спросил он, недоумевая, – здесь и велели?

– Точно, – поклялся Вайс.

– И даже траншею?

Вайс развел руками:

– Честно говоря, нужно было вглубь еще на полметра. Но я подумал, что чересчур, там в штабе немножко тронулись на безопасности. С таким же успехом мы могли бы находиться и в центре города в каком-нибудь кафе. Бомбить будут все-таки только военные объекты. Если вообще будут…

– Будут, – ответил Стивен, в сердце кольнуло, это проскользнула тщательно изгоняемая мысль о Марии. – Боюсь, это неизбежно… Но нашим бюрократам нужно отчитываться по сути: такие-то и такие-то меры ими приняты, чтобы избежать потерь среди личного состава…

– Ну да, а если кого-то убьют, то это он сам палец в носу сломал и сам застрелился, чтобы не мучиться?

Коммандос с шуточками и смешками устраивались, Стивен с одобрением заметил, что, несмотря на всю несерьезность обстановки, каждый занял такую позицию, чтобы никто и близко не подобрался незамеченным. И чтобы вообще оборону можно было вести долго и надежно.

Крис приподнялся над камнями и рассматривал Иерусалим. Оливковые рощи натолкнули на неожиданную мысль, он поинтересовался, как тут насчет поселиться.

Вайс, как знаток местных обычаев, взялся объяснять, что Израиль – единственная страна мира, куда нельзя иммигрировать. В него можно только репатриироваться, а это вообще-то противоречит всем человеческим законам. Эта страна построена по своим, фашистским законам, даже расистским, потому все евреи с такой яростью уничтожают всякую память о своем сопернике, посмевшем желать того же, – германском нацизме. Может и должен существовать, по их понятиям, только еврейский фашизм, что и не фашизм, а так, норма, ибо евреи – люди, остальные – говорящий скот.

– Круто, – пробормотал Крис, в глазах его появился холодный стальной блеск. – И эта страна все еще существует?

– Надеюсь, – ответил Вайс, – сегодня для нее настал последний день.

Стивен взглянул на часы:

– И последний час.

– Правда, – добавил Вайс, – для тех, кто все-таки приехал на основании «Закона о возвращении», не существует долгих и нудных процедур по получению местного гражданства, как случается со всеми арабами и неграми, приехавшими в Англию или Швейцарию. Как только вы вступили на землю Израиля, вы уже – гражданин Израиля со всеми его правами и обязанностями.

Крис зло хмыкнул:

– Мы?

Вайс только улыбнулся, а Дэн сказал сурово:

– Увы, Крис, нам ими никогда не стать. Мы можем стать гражданами любой страны, но только не Израиля. Нос не тот, угол черепа иной…

Крис прорычал разъяренно:

– Ничего, мы этим фашистам быстро мозги вставим! Как наши деды вставили германским.

Стивен снова посмотрел на часы, истекают последние минуты. Стараясь не думать о Марии, он сказал:

– Вообще мир отныне будет иным. Весь этот громадный морской флот становится не нужен, все эти чудовищно дорогие авианосцы… Вы знаете, что, когда принимался вопрос о строительстве последнего в серии, была альтернатива на те же деньги подготовить космический корабль с пятнадцатью космонавтами для отправки на Марс? Строительство, отправка, месяц на Марсе и возвращение обошлись бы в половину стоимости авианосца… Но, как вы понимаете, до сегодняшнего дня авианосцы были нужнее. А сейчас, представляете, все те деньги, что направлялись на армию, пойдут на медицину, науку, культуру, просто на повышение окладов!

Вайс добавил мечтательно:

– А сколько умов работали над созданием новой военной техники? А на военных заводах?.. Они же все пойдут проектировать новые автомобили, звездолеты… И мы наконец-то оторвемся от этих косоглазых, что уже наступают на пятки…

Стивен заметил:

– Китай – это единственная цивилизация, которая имеет свою «пятую колонну» на любой территории. В виде китайских общин, своей диаспоры, которая никем не контролируется. И они умеют воровать наши секреты, а потом быстро применять, не тратя массу денег на разработку.

Крис фыркнул:

– Вы о еврейской забыли?

Стивен улыбнулся:

– Еврейская пятая колонна практически во всех странах уже пришла к власти. Так что ее пятой колонной и называть как-то неловко. А вот китайская – да. Не смешивается, не размывается, не пускает в себя чужих.

– А исламская?

– Да, – неохотно согласился Стивен, – в последнее время еще и исламская. Но если мы покончим с Израилем, то все пятые колонны попросту сотрем, как заботливая хозяйка вытирает пыль. Сила – всегда права…

Неожиданно и неуместно звякнул мобильник. Стивен поспешно выхватил из кармашка, вскрикнул:

– Мария?

– Я, – донесся слабый голос, как будто из-под земли, – у меня к тебе послание…

– Мария! – заорал он, не обращая внимания на коммандос, кто-то хихикал, кто-то вытягивал заинтересованно шею и уши, кто-то делал многозначительное лицо и отворачивался. – Ты где, Мария?.. Мария, сейчас начнется… Уходи от опасных мест, ты их знаешь лучше меня…

Голос в микрофоне стал громче, настойчивее:

– Стивен, Стивен! Перестань орать, слушай очень внимательно. Мы пытались связаться с вашим правительством, но там все заблокировано. Мы предполагаем, что намеренно. Все попытки выйти на силовые структуры, как мы выходили раньше, оказались перекрытыми. Стивен, у тебя должна быть связь с твоим руководством!.. Ты должен срочно передать сообщение!

Он крикнул:

– Говори, какое! И, Мария, ты должна переждать этот момент, а потом мы уедем в Калифорнию, у нас будет много детей…

Она прервала:

– Слушай. Наш народ страдал так долго… так часто бывал на грани полного уничтожения… что выживаемость теперь у нас у всех в крови. Никакие меры для спасения народа не кажутся чрезмерными. Русские гордятся, что только они способны бросаться под танки со связками гранат, но это у них от евреев, что волнами растворялись среди них еще со времен Хазарского каганата, если не раньше. Мы всегда готовы были жертвовать жизнями, чтобы жил народ…

Стивен невольно насторожился, в ее тоне слишком много патетики и слишком много лишних слов, будто она не решается сказать что-то совсем ужасное.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он. – Говори, Мария.

– Чемоданные бомбы все-таки были провезены в США, – ответила она чуть громче. – И размещены в сорока крупнейших городах.

Холод пронзил его с такой силой, что на миг заломили даже кости, где превращался в сосульки костный мозг.

Зубы лязгнули, когда он выдавил одно-единственное слово:

– Блеф…

– Мы знали, – ответила она тем же голосом, – что можете не поверить. Я уполномочена сделать предложение…