Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер

Маркиз вздохнул.

— Ладно, друг мой, но я не доволен такими мимолетными визитами. В следующий раз ты останешься, и мы поболтаем!

Следующий раз был 1 января 1839 года.

— Он уволился прямо перед Рождеством. Хорошие новости, Эдвард, мы выходим на более знакомую территорию. Через две недели он начнет работать в «Шляпе и перьях», он мне сам сказал. Можешь задержаться на пару часов?

— В другой раз.

Прошли месяцы.

Для Генри де ла Пое Бересфорда, разгульная жизнь которого постепенно наполнилась философским смыслом, мир оставался таким, каким он был. Однако, обладай он познаниями Эдварда Оксфорда, он понял бы, что это не тот мир, который описан в учебниках истории. Что-то отклонило его от заданного курса и стремительно повело совсем в ином направлении.

И этим «чем-то» был сам маркиз.

В 1837 году он беззаботно поболтал с Изамбардом Кингдомом Брюнелем и ненароком посеял в знаменитом инженере семена идеологии технологистов, как Эдвард Оксфорд когда-то посеял в Бересфорде семена идей либертинов.

Человек из будущего даже не подозревал об этом, когда вновь появился в июле 1839-го.

— Я соскучился по тебе, старина, — сказал Бересфорд.

— Привет, Генри. А я не успел соскучиться. Ведь я расстался с тобой несколько минут назад! Помнишь Новый год? Помоги мне снять шлем. Он все еще горит?

— Больше, чем когда-либо. И из этой штуки у тебя на груди тоже сыплются искры.

— Я останусь на время и попробую хоть что-то починить, если ты не против.

— Великолепно! Я так рад тебя видеть. Давай поговорим. Вот, оберни эту тряпку вокруг головы, и я стяну с тебя шлем.

Общими усилиями они сняли с Оксфорда костюм и отправились в гостиную, которая к середине 1839 года оставалась одним из немногих уютных местечек в трухлявом особняке.

— Хочешь выпить?

Оксфорд улыбнулся.

— Ты опять забыл. Я все еще перевариваю наш ужин двухлетней давности!

— Клянусь всеми святыми, к этому никогда не привыкнешь!

— Как дела, Бересфорд?

— Теперь мое имя знают многие. Знаешь, как меня называют?

— Как?

— Сумасшедший маркиз! И знаешь почему?

— Ты, наверное, вконец спился?

Бересфорд усмехнулся.

— Нет, только частично. Дело в другом. Я ломаю социальные обычаи, которые, как ты говорил, подавляют нас, «викторианцев». Я, Эдвард, основал движение, которое должно разрушить всю идеологию хороших манер. Ты убедил меня, что человек может достичь намного большего, если он свободен.

— Амбициозный проект! А что с мальчишкой?

— А, твой уважаемый Первый… Начиная с января он трудится в «Шляпе и перьях». Мистер А. У. Смит перебрался из «Крысолова» туда же; вышеупомянутый джентльмен дал понять парнишке, что считает его лучшим барменом в Лондоне. Ха-ха-ха! Но, Эдвард, я не заметил, чтобы у него там появились друзья. Тем не менее, какое-то время я думал, что нашел нашу леди. Это Люси Скейлс, ей восемнадцать лет. Конечно, она не могла выйти за него замуж в Австралии, но она вполне в том возрасте, когда может стать матерью нужной нам девушки.

— Почему именно она? — удивился Оксфорд, в его глазах вспыхнул интерес.

— Потому что в феврале на нее напали недалеко от таверны, и твой Первый чересчур эмоционально отреагировал на это. Меня тогда там не было, но рассказывают, что с ним случился приступ истерии, а потом нервный срыв. Только через две недели он очухался и вышел на работу.

— И ты думаешь, он как-то связан с этой девушкой?

— Мне сперва пришло это в голову, но я все тщательно расследовал и узнал, что он никогда в глаза не видел ни ее, ни ее родителей.

Оксфорд какое-то время обдумывал его слова, потом спросил:

— Что-нибудь еще?

— Да — мои коварные приготовления! Твой Первый одержим желанием прославиться; он говорит, что… я цитирую… «его имя навсегда останется в истории».

— Каким же дураком я был, показавшись ему в своем костюме, — перебил его Оксфорд. — Испуг выбил у него из башки последние мозги! Это были мои слова, и они говорились совсем о другом. А он выхватил их, исказил и заболел манией величия.

— Сейчас эта мания работает на нас, — вставил Бересфорд. — Я вовлек его в одно секретное общество, мое… нет, точнее, мистера А. У. Смита… изобретение. Оно называется «Молодая Англия», и в нем уже двадцать пять членов.

Оксфорд ударил рукой по подлокотнику кресла.

— Слушай, ты сдурел? Ты вовлек в наше дело двадцать пять человек?

— Да нет! Все это фикция, как и сама организация!

— Тогда в чем суть?

— А вот в чем: «Молодая Англия» собирается свергнуть всех аристократов, вроде меня! И заменить их, так сказать, «чистокровными рабочими». Не буду вдаваться в детали, Эдвард, это чепуха. Я так задурил беднягу, что он совсем рехнулся. Суть в том, что каждый член организации обязан найти себе жену из числа девушек — лучших работниц. Она должна быть не только трудолюбивой, но и добродетельной, скромной, честной, верной и… — короче, обычный идиотский пуританский набор. Первый теперь рыщет, сбиваясь с ног, в поисках такой девицы. Изучает репутацию всех девиц, живущих по соседству, и даже готовит мне письменный отчет о каждой!

Эдвард Оксфорд нервно засмеялся.

— Да, милорд маркиз, ты хитрец! Но, должен признаться, я восхищен твоей изобретательностью.

— Рад помочь. Сейчас я ухожу, спокойно чини свою машину времени. Но немного позже, я настаиваю, ты посидишь и выпьешь со мной. Согласен?

— Ладно.

Оксфорд действительно провел с хозяином весь вечер, выспался, а утром прыгнул в воздух и не появлялся до 1 января 1840 года.

— Шесть месяцев осталось до убийства, и обстановка накаляется! — с ходу объявил Бересфорд.

— Неужели? — спросил Оксфорд, глядя куда-то мимо собеседника. — Расскажи.

— Наш парень работает в «Борове в загоне» на Оксфорд-стрит. Его постоянный клиент, мистер А. У. Смит, естественно, перебрался туда же. Мои собутыльники даже не подозревают, что я — знаменитый Сумасшедший маркиз.

— А ты теперь знаменит?

— Да, Эдвард, если более точно, «скандально знаменит». У меня довольно много молодых последователей. Но это так, к слову. Я уже говорил, Первый сейчас в «Борове…». Владелец паба, некто Джозеф Робинзон, живет в Баттерси. Каждую неделю он привозит оттуда в паб группу приятелей и устраивает попойки. Эти люди называют себя «Бригадой Баттерси» и, насколько я знаю, протестуют против строительства электростанции.

— Что за электростанция?